силы и успеха не будет на стороне славян, а, следовательно, не будет для них истинной свободы. Разрозненная политика славянских народов всегда будет удобной почвой для вражьих происков, и неприятели славянства всегда будут находить средства и способы ссорить отдельные славянские государства или их правительства между собой и переманивать то то, то другое из них на свой сторону и в свой стан. Но в политически объединенном славянстве чужая интрига не найдет себе места», следовательно, «необходимо, чтобы у всего освобожденного славянства было только одно общее внешнее правительство и от лица всего славянского мира велась одна общая международная политика. А так как вопросы международные решаются в конце концов силой, то голос русского народа, как голос сильнейшего во всеславянском правительстве, естественно, будет преобладать» [179].
«Россия, исполняя свое историческое призвание, желает бдительно стоять на страже нравственных и политических задач свободных славян, руководствуясь при этом не одними указаниями холодного и расчетливого разума, но главным образом голосом любящего сердца.
Историческая необходимость указывает, что у всех освобожденных славян должно быть одно общее внешнее представительство, в котором голос России будет, в силу естественного порядка вещей, первенствовать. Но это первенство никоим образом не должно служить угрозой самостоятельности других славян. Братство и любовь равняют всех. Дружелюбное руководительство не есть иго, как братская преданность не есть покорность подчиненного»[180].
«Панславизм далек от каких бы то ни было завоевательных стремлений и целей. Россия не оттачивает меча ни на славян, ни на иноплеменников. Задушевное желание русских панславистов, высказываемое ими громко и открыто, заключается в том, чтобы честно послужить делу всестороннего славянского освобождения, т. е. установлению политической независимости всех славянских племен, а также духовного объединения ныне разрозненного славянского мира, или, другими словами, послужить восстановлению национальной свободы, единства и братства славян. Ничем своим не поступаться и ничего не навязывать — таково одно из наших основных правил взаимных отношений к славянам; остальное должна довершить братская любовь»[181].
Какие же средства рекомендуются славянофилами для достижения этих целей? Сам Н. Данилевский считает, что главная цель русской государственной политики, от которой она не должна никогда отказываться, заключается в освобождении славян от турецкого ига, в разрушении оттоманского могущества и самого турецкого государства[182].
И. Аксаков, толкая русское общество и правительство на войну с турками, в Москве в июле 1876 года, председательствуя в обществе славянофилов, высказывался определеннее и в программу действий вводил не только общие нужды славянства, но и частные России. Он говорил: «Братья наши в Турции должны быть освобождены; сама Турция должна прекратить существование; Россия имеет право занять Константинополь, так как свобода проливов для нее — вопрос жизненной важности»[183].
Но борьба только с Турцией не удовлетворяет славянофилов: в посмертных примечаниях к труду Н. Данилевского значится мнение, что «национальные вопросы вызовут в недалеком будущем войну России с Австрией, а может быть, и с Германией»[184].
Автор брошюры «Всеславянское братство» Мих. Бор-н утверждает, что для нас, русских, из-за славянских дел «час столкновения с латинством и германством столь же неизбежен, как час смерти для каждого»[185].
Какими же соображениями руководствовались славянофилы, предсказывая неизбежность после победы над Турцией борьбы славянских племен не только с германством, но и с латинством?
По понятиям таких выдающихся славянофилов, какими были Хомяков и Киреевский, народы германского и романского происхождения уже совершили свой цивилизаторскую миссию в Европе, и в этой роли их должны в будущем заменить славянские племена.
«Не имея надобности бороться за самостоятельность России как политического тела, лучшие силы нашего национального направления могли сосредоточиться на высших духовных задачах России — на том новом слове, которое Россия несет миру, на том великом всемирном деле, которое она должна совершить. Их вера в это особое призвание России была тесно связана с другим их убеждением: что Европа, представляемая романским и германским племенами, отживает свой век, сказала свое последнее слово, сделала все свое дело и что теперь судьбы мира должны перейти к славянству, с Россией во главе. Славянофилы так решительно выделяли Россию из общего строя европейской культуры, так горячо настаивали на особом призвании России только потому, что они были, с другой стороны, уверены если не в наступившем, то во всяком случае в неминуемом „гниении“ Запада» [186].
Н. Данилевский пишет, что мысль, высказанная славянофилами о гниении Запада, кажется ему совершенно верной.
Если вызывается культурная жизнь нового исторического типа, то, значит, жизнь старого угасает.
«Самое обилие результатов европейской цивилизации в XIX столетии есть признак того, что та творческая сила, которая их производит, уже начала упадать, начала спускаться по пути своего течения»[187].
Этим верованием объясняется и легкость перехода славянофилов от идеи освобождения славян от турецкого ига к идее о неизбежности борьбы против пангерманизма, хотя само понятие «пангерманизм» служит знаменем не угасания и ослабления, а надежд на дальнейший расцвет и усиление германского племени.
Не останавливаясь на разборе вопроса — гниет ли Запад или усиливается, — перейду прямо к разбору проекта Н. Данилевского о всеславянском союзе.
В 1811 году, когда Россия собиралась воевать с Наполеоном и Австрия примкнула к французам, предполагалось поднять всех славян Австрии и образовать
Ныне, по истечении ста лет после появления в 1811 году проекта славянской империи, образование всеславянского союза встретит отпор в государствах Европы. Для осуществления всеславянского союза, прежде всего, требуется разрушение Австрии и Турции, — это будут первые наши противники. Германия, несомненно, будет на их стороне. Но и для других держав Европы: Англии, Франции и Италии разгром турок и создание в Константинополе центра всеславянского союза грозят опасностями в экономическом отношении. Всеславянский союз, очевидно, будет стремиться выйти в Средиземное море и захватить всю левантскую торговлю в свои руки. Создастся, кроме того, постоянная угроза положению англичан в Египте и движению по Суэцкому каналу.
Таким образом, против России может составиться могущественная коалиция из нескольких держав и притом более ее готовых в военном отношении, более богатых культурными средствами для войны, чем Россия.
Но если правительства великих держав Европы будут против России в случае, когда бы она задумала осуществить мечтания славянофилов, то, быть может, те народности, которые предположено включить в союз, так стремятся к нему, что самым деятельным образом будут работать для осуществления его. России придется только помогать им, объединять их усилия. Прежде всего, можно предвидеть, что славяне западные отнесутся подозрительно к роли России в этом союзе. Сами славянофилы не признают возможным равенство в союзе: голос русского народа будет преобладать. Это преобладание голоса русского народа представится другим славянским народностям опасным.
Известное стихотворение Пушкина о том, что славянские ручьи сольются в русском море, еще не забыто. Необходимо совершенно ясно помнить, что те из славянских народностей, которые стали культурнее русских, не могут желать в какой-либо форме начальствования над ними России. Это, по их мнению, был бы шаг не вперед, а назад. Но независимо от розни политического характера, между славянами существует рознь религиозная. Католики-славяне, объединенные под главенством России, будут видеть в этом
