Напряжение сил России во всех этих войнах, особенно восточной, было так велико, что не могло не отразиться на расстройстве внутреннего положения государства.
Война 1855 года показала, как отстала Россия в военном отношении. В политическом отношении дела велись так неудачно, что союзников мы не имели, а врагов явных и тайных имели слишком много.
Бывший министр финансов Н. Бунге так рисует внутреннее положение России ко времени вступления на престол императора Александра II:
«Ко времени Крымской войны пути сообщения находились у нас в плачевном состоянии. Железных дорог было построено, включая и Царство Польское, всего 963 версты. Шоссейных дорог за исключением Царства Польского, Кавказа и Финляндии существовало всего 5625 верст.
Личность и имущественные права 20 млн крепостных крестьян не были достаточно ограждены законом. Администрация наша была продажна, и, начиная от полицейских служителей до губернаторов, за редкими исключениями, все получали содержание от питейных откупщиков. Суды наши были полны «неправды черной».
Образование наше давало тощие плоды, общественного мнения не было, а печать высказывала только то, что разрешала цензура, часто невежественная и тупая. Все сословия говорили и действовали по указаниям администрации, не обнаруживая самостоятельных мыслей и убеждений. Все местные учреждения были чем-то вроде механизма, который приводился в движение приставленными к нему чиновниками».
Лица, в руках коих при императоре Николае I находилась правительственная власть, скрывали от него истинное международное и внутреннее положение России, император, как изложено выше, имел неверное мнение относительно готовности Австрии и Пруссии поддержать его требования по делам Ближнего Востока.
От государя была скрыта отсталость нашей армии и флота от армий европейских государств. Эта отсталость происходила вследствие скудости средств государственного казначейства и недостаточности поэтому денежных отпусков на переустройство технической части армии и флота.
Начатая при этих условиях война 1853—1856 годов слишком поздно открыла глаза рыцарю-государю на истинное положение России в середине XIX столетия: военное и международное. Пораженный глубокой горестью, государь скончался, оставив своему сыну и преемнику тяжелое наследие.
Перед вступлением на престол императора Александра II недовольство населения правительственной деятельностью 1825—1855 годов выражалось в самых разнообразных формах и приводило некоторых представителей интеллигенции к возмутительному для русского чувства желанию неудач в Крымскую войну, так как эти неудачи могли открыть правительству глаза.
Оценка внутреннего положения России в последние 50 лет так сложна, что требует совершенно самостоятельной работы, особенно трудной ввиду близости событий, о которых пришлось бы говорить. Поэтому ниже я коснусь только тех сторон внутренней деятельности правительственной власти и населения, которые наиболее повлияли на ослабление русского племени в коренных губерниях России и ослабление военной мощи России.
После Крымской войны император Александр II произвел ряд реформ, которые коснулись устройства земского и городского хозяйства, суда, армии, финансов, печати, школы, путей сообщения. Но величайшей из реформ было освобождение 22 млн людей от крепостной зависимости. Эта реформа справедливо принесла императору Александру II титул Царя Освободителя.
При производстве столь важной реформы ближайшие сотрудники государя, задаваясь высокой целью скорейшего пробуждения общественной жизни, дали крестьянам самоуправление в таких широких границах, которые не соответствовали развитию крестьян.
Выборные от крестьян были ответственны перед сходами крестьян, и этим сходам было предоставлено бесконтрольно распоряжаться разделом и переделом земель, ссудо-сберегательными кассами, запасными хлебными магазинами, распределением налогов и повинностей. Крестьяне, перейдя после сильной помещичьей власти к самоуправлению, при отсутствии опекаемой и направляемой власти, начали испытывать неурядицу в своем общественном быту и терпеть от произвола своих выборных. Еще в короткий период деятельности мировых посредников существовала власть, которая могла ограждать нарушенные права как крестьян, так и бывших помещиков, но при дальнейших переменах — мировых судьях, земских начальниках — обособленность крестьянского быта сохранилась, а попечительство к увеличению достатка крестьян и поддержанию их нравственности не создавалось.
Это попечительство с внешней стороны выражалось заботами земства об увеличении школ, улучшении врачебной части, улучшении путей сообщения, но распорядительные органы земства — земские управы, являясь, главным образом, приходо-расходчиками земских сумм, не имели какой-либо власти к улучшению многих важных сторон жизни крестьянского населения.
К тому же деятельность земств скоро пришла в столкновение с деятельностью администрации, что отразилось на умалении размера и значения земской деятельности и повлияло на уход из числа земских деятелей многих горячо преданных делу лиц. Явилось стремление обратить земские управы в канцелярии, а председателей и членов земских управ — в чиновников. Не вполне удачными оказались и старания создать в лице уездного предводителя дворянства власть, объединяющую различные интересы уезда.
В действительности предводитель дворянства обратился в председателя многочисленных собраний и комиссий без фактической власти. Общее стремление всех министерств освободить свои учреждения на местах от влияний губернаторов повело к тому, что и губернаторы обратились в чиновников, занятых главным образом текущей перепиской и председательством в большом числе управлений, комитетов, комиссий; создание на местах независимых от администрации представителей ведомств судебного, финансов, народного просвещения, государственного контроля, земледелия и землеустройства повело к тому, что на Руси не оказалось ни
Властей развелось много, но объединение их деятельности было перенесено со всей обширной России в Петербург. Последствия — известны: бумаг и отчетов писалось много, но масса русского населения была лишена близкой, сильной и попечительной власти, была лишена национальной, патриотической школы, была лишена руководства и поддержки в пользовании землей, со связанными с земледелием промыслами. Отделенные от других сословий рядом перегородок, крестьяне-земледельцы тщетно пытались при общинном землевладении и трехпольном хозяйстве обеспечить свое существование и уже в 80-х годах прошлого столетия начали выбиваться из сил и слабеть материально и духовно. Упадок значения церковного прихода и роли духовенства способствовал подготовлению почвы для восприятия разрушительных учений заграничного происхождения.
В 60-х и 70-х годах прошлого столетия главное внимание правительства было сосредоточено на реформе административных и судебных учреждений, на развитии разных промышленных предприятий и постройке железных дорог.
Забот со стороны правительства об устройстве земледельческой России в первые 20 лет после освобождения крестьян проявлено было совершенно недостаточно. «Великим актом 19 февраля 1861 года правительство как бы исчерпывает свои заботы, свои обязанности к деревенской России, выведенной на путь самых сложных социально-экономических отношений, от которых одинаково терпели оба наши коренные сословия»[13].
При помощи привлеченных из-за границы иностранных капиталов создалось много промышленных предприятий, появилось большое число кредитных учреждений. Так как цены на хлеб были хорошие, акциз с вина возрастал, то можно было думать, что Россия вступила на прочный путь экономического подъема.
Но произведенные особой комиссией под председательством гр. Валуева и несколькими земствами исследования о положении сельского хозяйства, особенно относительно центральных губерний, показали, что сельское хозяйство в них падает и население изнемогает под бременем накопившихся недоимок. Эти недоимки все росли и в некоторых губерниях достигли 200 %, а в отдельных уездах 570 % годового оклада.
Задолженность землевладельцев к 1880 году превысила 400 млн руб.
В 1884 году государственный контролер установил: «неудовлетворительное положение населения и общий застой в торговле». Земские исследования того же времени, произведенные в 22 губерниях, обнаружили возрастание числа безлошадных крестьянских хозяйств.
