ужаленный.
— Ты… какого… тут?!
Артаксеркс кричал на сонного, ничего не понимающего юношу, который протирал глаза и тупо таращился на Артаксеркса. Наконец незнакомец поднялся и принялся одеваться.
— Заплати мне, — сказал он, одевшись, и требовательно протянул ладонь.
У Артаксеркса внутри все похолодело.
— За что? — еле заставил он свои губы задать вопрос.
Молодой человек приподнял брови.
— Значит, ничего не помним? — спросил он с иронией.
Артаксеркс молчал.
— За услуги сексуального характера, — четко и ласково проговорил каждое слово юноша.
Артаксеркс грохнулся в кресло.
Он молча протянул молодому человеку кошелек.
— Узнаю, что ты кому-то что-то…
— Не переживайте, у нас солидная контора. Ну, пока.
Артаксеркс сидел у стены спальни, вытянув ноги и с ужасом взирая на кровать. Больше он туда не ляжет!
По всему телу нервно-паралитическим ядом разлита божественная истома… Артаксеркс почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
— Нет! Только не это! — он встряхнулся, как будто пытался освободиться от этой неги, обволакивавшей со всех сторон, и пошел принимать ледяной душ.
Сидя в кафе за завтраком и обдумывая произошедшее, Артаксеркс пришел к выводу, что лучше все забыть, как будто ничего и не было, тем более что он ничего и не помнит. Может быть, действительно ничего не было, что можно было в таком состоянии сделать? Но, с другой стороны, что могли сделать с ним… Артаксеркс снова нервно повел плечами и кашлянул.
В этот момент дверь звякнула, и он отвлекся от своих мыслей.
В следующую секунду он позабыл обо всем. Вошедшая женщина — его судьба!
Знакомые и коллеги Артаксеркса были откровенно поражены тем, что одному человеку может так повезти в жизни дважды. Его вторая жена был действительно лучше первой.
— Астинь кажется вульгарной по сравнению с ней! — подруги с наслаждением совали той шпильки.
Эсфирь — новую жену Артаксеркса — можно было описать двумя словами. Снежная Королева. Она была полной противоположностью Астинь. Ослепительно белая кожа, волнистые белые волосы, сверкающие жемчужные зубы, она была еще выше ростом и еще более удивительно сложена. От нее веяло ледяным холодом. Поведение, речь, одежда — все было безупречным. Эсфирь казалась высшим существом из другого мира. Артаксеркс ее обожал, ему завидовали. Он раз и навсегда доказал, что ему не может быть равных среди мужчин. Его жены превосходили одна другую, и обе были чем-то недоступным для простых смертных.
— Я боюсь прикасаться к ней, — признался как-то Артаксеркс, выпив лишнего. Я смотрю, как она ходит по дому, и не верю, что это правда. Это так нереально.
И Артаксеркс, прижавшись к своему собеседнику, заснул мертвым, пьяным сном.
Собеседник, приходившийся Эсфирь дядей, воспитывал ее вместо родителей, которым было как-то не до нее. На свадьбе он был посаженым отцом, и Эсфирь сказала мужу, что дяде нужно жилье и все условия, так как это единственный ее близкий человек. Нужно отметить, что Артаксеркс сразу проникся к Мардохею, так звали дядю, удивительным доверием и восхищением. Он не только исполнил все пожелания жены, но и даже добавил от себя хорошую работу и машину.
Артаксеркс спал отдельно от жены. Изредка бывал допущен на брачное ложе за какие-то особые заслуги, но никогда не оставался до утра. Эсфирь сразу поставила условие, что она должна высыпаться, поэтому «после сношения Артаксеркс должен будет спать отдельно». Это показалось ему таким естественным — действительно, почему они должны спать в одной постели? Эсфирь осчастливила мужа, выдав сумасшедший кредит доверия. В сущности, он ведь ничего такого для нее не сделал, и кроме своей любви с довольно скромным, по ее меркам, содержанием ничего не смог предложить. Артаксеркс с момента повторного вступления в брак постоянно ощущал себя нищим.
— Может быть, она меня любит? В глубине души. Она этого не показывает, но ведь вышла же за меня, а могла бы стать женой… Я даже не могу предположить кого…
Мардохей смотрел на Артаксеркса странным взглядом, полным жалости и недоумения.
— Да что в ней такого особенного? Она росла как обычная девочка, это потом уже из ее роста и фигуры сделали что-то такое! Что в ней особенного, Артаксеркс? — глаза Мардохея округлились, похоже, он действительно не понимал происходящего.
Артаксеркс ответил через минуту, когда вновь обрел дар речи.
— Как что?! Все! Я всегда считал, что моя бывшая жена была одарена от природы художественным вкусом и божественной красотой, но, по сравнению с вашей племянницей, она просто… обычная.
— И Эсфирь обычная! Убери от этих ног десяток сантиметров, и что? Такая же женщина, как и все остальные. Я, между прочим, и получше знал…
Артаксеркс не мог поверить собственным ушам. Возможно, конечно, что когда знаешь человека всю жизнь, то все, что тот делает, кажется нормальным и обычным…
В то же время вблизи Мардохея, который вечно шутил над проблемами Артаксеркса или откровенно высмеивал их даже при посторонних, наш герой чувствовал себя в безопасности. Трудности, казавшиеся ранее непреодолимыми, теряли свою внушительность от раскатистого смеха этого крепко сложенного мужчины, виски которого поседели, а веки покрылись морщинами. На фоне силы и радости, с которыми тот принимал жизнь, дышал, наслаждался каждым своим вздохом и событием, «неразрешимые проблемы бытия» отступали, становились маленькими и даже забавными.
Артаксеркс приезжал к нему в небольшую уютную квартирку в те дни, когда Эсфирь была не настроена с ним общаться, а таких дней было много. Они распивали бутылочку сладкого подогретого вина и говорили обо всем и ни о чем. Артаксеркс наслаждался спокойствием и чувством защищенности, обнимавшими его со всех сторон, словно мягкие одеяла и подушки.
— Я думаю, ты — Христос, взявший меня за пазуху, — сказал он как-то Мардохею, уткнувшись лицом в его грудь.
Мардохей погладил его и очень сердечно обнял. Артаксеркс почувствовал, как он растворяется в этих могучих объятиях, плывет по волнам охватившего его блаженства.
На следующий день Эсфирь вышла из своей спальни в умопомрачительном наряде и молча, ни слова не говоря, с надменным лицом поставила одну ногу на кухонную табуретку, как бы повелевая следовать за ней. Артаксеркс вдруг прыснул со смеху, это величие на кухне вдруг показалось ему комичным. Они же не на съемках! А еще он поймал себя на том, что почувствовал… досаду. Досаду, что ему придется остаться с женой, а не ехать ужинать к Мардохею или идти куда-то с ней и что он останется без сытного вкусного ужина с вином и разговорами по душам.
Эсфирь приподняла бровь, так что лицо ее выразило легкое недоумение. Артаксеркс подошел к ней и с какой-то фамильярностью, чего не позволял себе никогда ранее — обнял жену за талию, громко чмокнул в нос и сказал:
— Прости, милая, но сегодня я обещал твоему дяде пойти с ним ужинать. В другой раз.
И вышел. Тело его стало невесомым, он почувствовал себя Гермесом, над которым не властно земное притяжение.
— Знаешь, я счастлив, — говорил он Мардохею уже через час, уплетая кусок говядины, — что женился на Эсфирь. Она дала мне какое-то удивительное чувство свободы, что каждый может жить своей жизнью, не зацикливаясь на наших взаимоотношениях. С прежней женой я постоянно чувствовал, что ей должен, что виноват перед ней и вообще не человек. Поначалу я боялся, что и с Эсфирь будет точно так же, но, на счастье, она оказалась куда более тонкой и деликатной. Мы понимаем друг друга без слов, ничего не навязываем… Она прекрасная, Мардохей! Выпьем за тебя, — заключил свою речь тостом Артаксеркс, вытирая руки о штанину.
