Я очень ждал ее. Думал, что по мере сил обязательно буду ей помогать. Вставать ночью, гулять — все, что смогу.
Я забрал ее из роддома и привез домой. Она пошла в ванную, а я взял на руки сына и стал его качать.
Лариса вдруг выскочила из ванной с криком:
— Как ты его держишь! Ты ему шею свернешь!
Она вырвала ребенка у меня из рук и ушла с ним в угол. Начала кормить.
— Ты есть хочешь? — спросил я.
— Издеваешься? Мне кроме гречневой каши ничего нельзя! — огрызнулась она.
Тогда я подумал, что не вправе на нее злиться. Она измучена, она очень устала. Она не со зла это говорит. Я уверен, что на самом деле она даже так не думает.
Я пошел варить ей гречневую кашу.
Наша жизнь абсолютно переменилась.
Лариса все время кормила. Ее мама или моя приходили помогать по дому. Стоило им уйти, она начинала выговаривать мне свое недовольство:
— Твоя мать меня просто достала своими советами! Она меня с первого дня ненавидит! Что бы я ни начинала делать — тут же под руку начинает говорить, как специально! Сегодня, если бы она не завела песню, что стеклянные бутылочки лучше, я бы не выронила рожок!
Я молчал. Я все это выслушивал. Кивал. И старался не смотреть на нее, одновременно чувствуя себя подлецом и ничтожеством. Может быть, в самом деле не стоило спрашивать ее тогда, что она намерена делать с беременностью? Может быть, в самом деле это решение должна была принять она одна? Я не находил ответа на все эти вопросы, но видел только одно: жена несчастна, она измучена и во всем этом винит меня.
Теперь она вставала рано утром, кормила ребенка, переодевала его, ложилась спать снова. Я уходил на работу, возвращался, мы вместе купали сына, я готовил себе ужин, кормил Ларису, слушал ее жалобы на мою мать, потом она ложилась спать.
— Может, нанять няню? — спросил я как-то. — Ты бы немного отдохнула.
— Ты что, намекаешь, что я плохая мать?! — резко огрызнулась она. — Что я не справляюсь? Да ты понятия не имеешь, сколько мне всего приходится делать за день! Я сплю урывками! Я света белого не вижу!
Эта ночь выдалась особенно тяжелой.
У сына болел живот. Он все время плакал. Я вскочил, чтобы не поднималась Лариса, подошел к нему и стал осторожно массировать ему животик, прижимать к животу ножки, чтобы у него легче отходили газы.
Словно призрак появилась за моей спиной Лариса.
— Отойди, — скомандовала она.
Я послушно отошел.
Лариса накапала в ложку какое-то лекарство и дала сыну. Потом взяла его на руки, села в кресло и попыталась покормить, но он только кричал. Кричал так, что у него покраснело личико, маленькие ручки тряслись. Лариса настойчиво, с остервенением толкала ему грудь, но он только заходился в крике. Вдруг она подняла ладонь и с силой шлепнула ребенка:
— Замолчи! Замолчи!
Я упал рядом с ней на колени, погладил по плечу.
— Тихо-тихо… Иди, ложись спать. Я справлюсь.
Я взял у нее из рук сына. Она медленно, как лунатик поднялась и тихо вышла.
Я стал качать сына, петь ему песенку, наконец понял, что ритмичное укачивание, как в лодке, его успокаивает. Я ходил по кухне и качал, качал, качал. У меня затекли руки, плечи, спина. Я думал, что Лариса испытывает такое каждый день. Каждый день, который я провожу на работе, она точно так же качает, кормит, гуляет… Мне было безумно ее жаль. Все внутри разрывалось от мысли, что я так мало ей помогаю.
На следующий день мы решили, что все же возьмем няню-помощницу по хозяйству. Мне же предстоял долгий и тяжелый разговор с мамой о том, что ей надо ходить к нам реже, так как это нервирует Ларису. Я не хотел говорить всего этого своей матери, тем более, что не видел в ее поведении ничего такого, что кардинально отличалось бы от поведения мамы Ларисы. Та абсолютно так же комментировала каждое ее действие, рассказывала, как и что делала она, сюсюкалась с внуком и пыталась понять, на кого он похож.
Форум «Ни о чем»
Тема: «Ну вот и я начал изменять жене»
Kirill:
Ясно, что гордиться нечем, впрочем, как ясно и то, что все так поступают. Было это до банальности просто. Пошел на встречу с друзьями, те привели с собой девок. Проституток. Все с ними трахались. Ну и я тоже. Все женаты. Чего скрывать? Женился я год назад и думал, как все думают, что у нас все будет «не так». Думали, не будет у нас скандалов, кому мыть посуду и выносить мусор. Думали, не станем ругаться из-за носков и борщей. Я думал, что буду верным. Что думала она — не знаю. Но вот все и встало на свои места. Как у всех.
Hunter:
Че ты паришься? Я своей начал изменять через два месяца после свадьбы. Разругались. Причем из-за такой херни, что даже сказать неудобно. Она ногти синим лаком покрасила. Мне не понравилось. Я сказал, что у меня от ее ногтей хуй падает. Ну, как у трупа ногти! Она истерику закатила. Я куртку забрал, пошел бухать. Познакомился с какой-то бабой, старше себя. Поехал к ней. Трахнул. Успокоился сразу и вернулся домой. Сказал, ну и хуй с тобой. Хочешь, ходи хоть с синими ногтями, хоть с зелеными, хоть черными в крапинку! Мне похх.
Локки:
To Kirill: понимаю тебя. Я тоже надеялся, что у нас все будет не так, как у остальных. Два года продержался, а потом… Убедился на своем опыте — хороший левак укрепляет брак. Бывает, иногда так достанет — денег мало, а она, блин, женщина. Обидится, не дает месяцами. Потом, типа, простит, в виде большого одолжения. Пока не изменял, меня это так доставало, что развестись уже серьезно думал. Потом поехал по делам в Нижний Новгород, в первый же вечер познакомился с девчонкой в ночном клубе, и все. Поехало.
Первый раз я изменил жене случайно.
По иронии судьбы это случилось после фуршета для VIP-клиентов, который проводил банк, где обслуживается моя фирма.
К тому времени я уже начал засиживаться на работе и отлучаться на все срочные дела, куда только возможно было отлучиться. Чувство было странное. Я хотел поехать домой, но боялся, потому как сложно было предугадать, что меня там ждет. Иногда Лариса бывала в нормальном настроении, иногда же встречала меня дикими скандалами, обвиняя в самых разнообразных грехах перед ней.
