У него на поясе что-то запищало. Сработал датчик на стене.
— Тревога, — буднично и спокойно сказала Констанция, вскакивая и на ходу допивая чай. — Я к перископу. Посмотрю, в чем дело. Может, опять какой-нибудь бомж забрел.
Макс вопросительно посмотрел на Дэз. Та пожала плечами.
Они проследовали за Джокером в длинный бетонный коридор, по стенам которого тянулись толстые кабели, подвешенные друг над другом на крюках.
— Что это за место? — спросил Громов, рассматривая старые выщербленные стены, по которым текли струйки воды.
— Старый правительственный бункер Польши. Была такая лотекская страна до войны. Тут целый дом под землей, а наверху руины какого-то города. Не спрашивай, как мы обнаружили вход. Перед тобой те еще кроты, — несколько хвастливо заявила Дэз.
Макс кивнул. Ему стало неловко. Дэз все время обо всем знала и ничего не сказала! Выболтала, что она дочка Джокера, но ведь, если подумать, это вполне могло быть неправдой. Каждый сирота, оказавшись в Бро, начинает мечтать, чтобы его отцом был сам Джокер — враг хайтек-цивилизации № 1!
Отец Дэз привел их в небольшую комнату, которая по сути представляла собой одну сплошную «точку доступа». Один суперкомпьютер в виде груды железа, занимающей все ржавые стеллажи вдоль стен, и огромный стол в центре. Все это соединено разноцветными проводами. Пожалуй, только хозяин смог бы относительно быстро разобраться, что здесь что.
Джокер заметил что-то на мониторе.
— Минуту подождите, — сказал он, садясь в облезлое старое кресло.
Громов кивнул и снова стал разглядывать помещение.
— Где-то я такое уже видел, — Макс подмигнул Дэз.
— Очень удобно, — с нарочитой серьезностью ответила та, — если приходится быстро сматываться, выдергиваем только то, что важно, остальное бросаем. Ничего раскручивать не надо. И дешево. Все железо со свалок.
— Я думал, все свалки, где есть железо, принадлежат корпорациям. — Макс тронул древний охлаждающий блок, который исправно дул на два скрепленных вместе изолентой жестких диска.
— Только те, о которых им известно, — подал голос Джокер, быстро вводя командные строки со старой раздолбанной клавиатуры, и добавил задумчиво, чуть нахмурившись из-за настырной строки «доступ запрещен», которая вылезала снова и снова, несмотря на все усилия знаменитого хакера: — А известно им далеко не про все… Черт! Да что ж за код такой хитрый?
Тут Громов пригляделся к строчкам, бегущим по монитору Джокера. Что-то в них показалось ему знакомым… Он подошел чуть ближе.
— Это же!.. — только и успел воскликнуть.
— Стой, не говори мне, — сердито перебил его тот, — я должен сам догадаться. Я уже почти понял… Это динамичный код, случайный числовой выбор, программа, что его осуществляет, вложена в другую, поэтому сразу ее не найти… Не отвечай! Я не нуждаюсь в подсказке.
Громов прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.
Джокер быстро, с почти спортивным азартом стучал по стертым клавишам, пытаясь войти в личный ноут Макса, который остался подключенным к Сети Эдена.
Прошла минута.
В воздухе повисло напряжение. Отец Дэз нахмурился.
— Ладно… Черт, я уже и забыл, как это делается, — проворчал он, вытаскивая из ящика для дисков, стоявшего рядом, один в прозрачной коробке. — Давненько мне не приходилось пользоваться библией шифровальщика.
Максу стоило больших усилий не выдать своего внутреннего торжества. Сам Джокер не может обойти его систему защиты! Невероятно!
Прошло еще три минуты. Тут в комнатенку влетела Констанция:
— Все в порядке! Как обычно, крысы. Погрызли изоляцию на одном из кабелей. Послала Коруса чинить…
— Я занят! — рявкнул через плечо Джокер.
— Извини… — обескураженно пробормотала Констанция и поспешно удалилась.
Дэз недовольно сморщилась.
— Почему обязательно надо кричать? — проворчала она. — Почему нельзя сказать то же самое, но по-человечески?
— Извини, я стал нервным, — отрывисто сквозь зубы проворчал Джокер.
— Ты всегда это говоришь, — закатила глаза к потолку Кемпински. — Потому что, насколько я помню, нервным ты был всегда.
— А ты думала, легко быть врагом цивилизации № 1? — попытался отшутиться отец, но в его голосе отчетливо прозвучали нотки раздражения.
Дэз надула губы. Макс подумал, что сейчас она вдруг стала похожа на капризного ребенка, раньше он такого выражения у нее никогда не видел.
Джокер краем глаза беспокойно посмотрел на дочь и, похоже, окончательно разозлился.
Громов почувствовал, что он обязан как-то разрядить обстановку.
— Код не символьный, — подсказал он Джокеру, — а графический, как ключ, понимаете? Я не знаю, почему графические коды не прижились, ведь это гораздо эффективнее, да и технически не так уж сложно. Замок…
— Черт! — отец Дэз с досадой грохнул ладонями по столу. — Я же просил ничего не говорить! Я просил не говорить, какой код!
— Папа! — тут же сорвалась Дэз. — Он не сказал ничего такого, чтобы ты мог на него кричать!
Джокер закрыл глаза руками и глубоко вздохнул. Чуть помолчал.
— Ладно, — сказал он устало. — Извини, Макс. Открой свои архивы. Действительно, это какое-то ребячество.
Он встал. Тусклая лампа на потолке на мгновение осветила его лицо. Тут Громов заметил, что жесткая щетина, копоть и запекшаяся кровь до сих пор отвлекали внимание от нездоровой бледности Джокера. Он выглядел очень усталым. Лицо осунулось. Вокруг глаз черные круги. Глубокие морщины шли от крыльев носа к подбородку.
— Садись, — Джокер отступил в тень, показывая на свое кресло.
— Что вы хотите найти? — спросил Макс.
— Все данные о вирусе.
Громов кивнул.
Он вышел в Сеть и быстро набрал необходимые составные ключа. Всего четыре известные картинки — логотипы корпораций, которые есть на многих сайтах и баннерах почти всех поисковых систем. Потом добавил к ним еще одну — вроде детского рисунка.
«Привет, хозяин» — появилась на экране зеленая надпись.
— Как ты до этого додумался?! — восхищенно воскликнул Джокер.
Громов довольно улыбнулся:
— Мой отец часто говорил, что, если хочешь что-нибудь надежно спрятать, положи это на видном месте. Никому и в голову не придет, что составные части кода знают и видят все каждый день. Не говоря уж об этом, — Громов кивнул на справочник шифровальщика, — вряд ли его составители смогут собрать все картинки, какие есть в Сети, чтобы тасовать их для комбинаций. Цифр-то всего десять, букв в разных алфавитах гораздо больше, но тоже ограниченное количество. Поэтому любой код, составленный из них, рано или поздно можно взломать. А картинок может быть сколько угодно.
Отец Дэз хлопнул в ладоши, улыбка осветила его мрачное лицо:
— Браво! Я бы снял перед вами шляпу, если бы она у меня была.
— Я скопирую все файлы, что связаны с Образцом, на ваш диск, — Громов отвернулся. Ему не хотелось, чтобы кто-то заметил, как он краснеет от удовольствия.
