рассказали мне, что, расставив магические кубы на столе, где должно произойти гадание, можно уменьшить помехи, вызываемые внешними энергетическими потоками, что помогает усилить спокойное сосредоточенное ментальное состояние, благоприятно сказывающееся на результатах.
Как мы знаем из исследований магии времен Камбера, общее заклятие не единственный способ, в котором могут быть использованы кубы. Когда Камбер впервые демонстрирует одну из разновидностей их применения Йораму (Святой Камбер.), подчеркивая возможную связь, которую он проводит между маленькими магическими кубами и огромным в форме куба алтарем в подземелье Грекоты, ясно из контекста, что он уже давно готов к тому, чтобы испытать действие хотя бы нескольких других пермутаций — эта идея повергает в ужас консервативного Йорама. Эта необычная демонстрация начинается со стандартной начальной расстановки кубов — четыре белых в центре и четыре черных по углам, но затем Камбер переставляет Prime с Quinte и Quarte с Octave.
Впоследствии Камбер складывает кубы один на другой, передвигая их скорее извне внутрь, чем изнутри наружу (как это делают, когда складывают обычное общее заклятие), в следующем порядке и с определенным конечным результатом:
Йорам находит, что вначале трудно обнаружить связь, но Камбер настаивает на продолжении до тех пор, пока его сын не приходит к требуемому заключению.
— Я понимаю — куб состоит из восьми чередующихся черных и белых кубов, — наконец прошептал Йорам. — И алтарь тоже сделан из восьми черных и белых кубов. — Он старался встретить взгляд отца. — Ты говоришь, что кубы, составляющие алтарь, — часть гигантской матрицы общего заклинания?
Камбер вздохнул и сгреб ладонью кубики в черный бархатный мешочек. Он не поднял глаз и не заговорил, пока не завязал мешочек и не спрятал его в тунике.
— Этого я не знаю. Я не думаю, что это имеет отношение к общему заклинанию. Но я начинаю догадываться, что это действительно какая-то матрица. По крайней мере, я думаю, что алтарь может быть символом тех кубов, которые мы использовали. По сути, то, что мы прибегаем к кубам общего заклятия, отклонение от нормы. Я уже отыскал наброски целой дюжины других, и наверняка существуют еще варианты. К сожалению, я еще не понял, как они действуют.
— Дюжину разных матриц? — присвистнул Йорам. — Ты попробовал уже какие-нибудь из них? Камбер покачал головой.
— Я побаиваюсь. Я не имею понятия, что может произойти. С этим в особенности. — Он вновь положил на алтарь свою руку. — Если алтарь — символ какого-то определенного заклинания, вводимого в силу этим вариантом, что, я думаю, весьма вероятно, то тогда эффект от его использования должен быть по-настоящему грандиозным и затрагивать, по-видимому, самую суть наших способностей дерини. Очевидно, что этот алтарь обладает могучей силой, если мы все еще способны различить ее следы по прошествии сотен лет. Кто знает, что мы выпустим на волю, если будем экспериментировать без соответствующих приготовлений? Нам не следует торопиться. (Святой Камбер.)
14. МАГИЧЕСКИЕ КУБЫ: УСЛОЖНЕННЫЕ ПЕРМУТАЦИИ.
В следующее десятилетие Камбер и его родня, очевидно, набрались достаточной смелости, чтобы испытать по крайней мере некоторые пермутации, о которых уже упоминал Камбер, так как они на самом деле обнаруживают физические постройки, начатые таинственным братством Эйрсид, так и не завершенные, которые впоследствии превратили в место собраний Камберианского совета. (Каким образом они узнали о теоретическом существовании Портала внутри легендарного комплекса и набрались мужества, чтобы осмелиться на слепой прыжок к Порталу, неизвестному никому из них, история отдельная, которая когда-нибудь будет рассказана.)
В любом случае, вновь обретенные знания продолжали накапливаться в течение следующих десяти-двенадцати лет, так что ко смерти Дэвина в конце сентября 917 года, по крайней мере одна дополнительная пермутация кубов стала обычной и ничем не примечательной частью процедуры, имевшей место в Камберианском совете, проводимой для того, чтобы воздвигнуть и вновь убрать черный с белым кубический алтарь (очень похожий на тот, что находился в подземельях Грекоты), установленный в центре киилля, ритуальной комнаты Совета. Как только весть о смерти Дэвина разнеслась в округе, члены Совета собрались вместе. Камбер использовал процесс возведения алтаря в качестве средства, позволяющего ему взять под контроль свое горе.
Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого куба, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!
Он не произнес ни слова вслух, но мгновенно куб засветился изнутри, сияя холодным белым светом.
Seconde!
Правый верхний куб тоже замерцал.
Tierce!
То же произошло и с кубом, лежащим под первым.
Quarte!
Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне баланса, с белой на черную, и потом прикоснуться к черному кубу рядом с Prime. Голос Джёффрэя казался не имеющим смысла гулом. Камбер произнес имя первого черного куба:
Quinte!
В ощутившем прикосновение кубе зажглась искра жизни, иссиня-черное мерцание темнейшего огня опала, как только Камбер перешел к следующему.
Sixte!
Пламя, казалось, мгновенно перепрыгнуло от первого черного куба к пальцу Камбера, к другому и следующему, как только он быстро, друг за другом касался оставшихся кубов.
Septime! Octave!
Как только огонь внутри последнего куба успокоился, Камбер сделал глубокий вдох и разрешил своему сознанию возвратиться к словам Джёффрэя, едва вздрогнув, словно то, на чьем пути он воздвиг преграду, ворвалось внутрь со всей силой, заполняя брешь его короткого психического отсутствия… Встряхнув головой, Камбер вновь поднял защитные поля и преградил путь словам Джёффрэя, на мгновение остановившись, чтобы уравновесить белое и черное, когда он положил два первых пальца на Prime и Quinte и мысленно произнес фразу.
Prime et Quinte inversus! Он поменял положение этих кубов и ощутил, как слегка деформировались потоки энергии.
Quarte et Octave inversus!
Вновь перестановка, переплетение, скручивание потока. Он положил кончики своих пальцев на Septime и поменял его местами с Prime.
Prime et Septime inversus! Sixte et Quarte inversus!
Последняя фраза — прямое соответствие между действием и словом.
Теперь кубы лежали в форме Андреевского креста, одна диагональ пылала насыщенным иссиня- черным, другая мерцала белым на белой мраморной плите. Эту работу и их перестановку он сделал, непрерывно привлекая все больше и больше энергии, прокладывая новые нити, при помощи которых он осуществит задуманное. Он возвратился к остальным, их слова, произнесенные за прошедшие несколько секунд, потоком устремились в его сознание, заставляя его вздрогнуть от силы, сопровождающей их эмоции… Постепенно он завладел взглядом каждого.
— Это будет нечто новое для некоторых из вас, — сказал он твердым голосом, в то время как порядок занимал место потока простых эмоций. — Энсель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих
