не оправилась после родов, и походка была очень неуверенной.
Ивейн поднесла младенца к купели для крещения.
Райс встал слева от нее. Синхил ничего не видел вокруг, не замечал людей, которые кланялись ему. Он смотрел только на жалкий плачущий комочек шелка в руках Ивейн. Он не отрывал взгляда от ребенка все то время, пока архиепископ Энском готовился к началу крещения.
—
Райс и Ивейн, крестные родители младенца, встали подле купели напротив Энскома, Джорема и михайлинца-священника, который прибыл вместе с архиепископом из Валорета.
Сильный голос архиепископа достигал самых отдаленных уголков церкви.
Когда архиепископ благословил соль, поданную священником, Синхил вытянул шею, чтобы лучше видеть. Он взял руку Меган и подтолкнул ее поближе к Райсу, где было самое лучшее место для наблюдения.
Энском продолжал говорить;
— Прими соль мудрости…
Ребенок пустил пузыри и захныкал, когда на язык ему положили целую щепотку святой соли. Но Ивейн его покачала, и он постепенно успокоился. Энском переждал протесты недовольного ребенка и возобновил церемонию.
Он возложил на тело мальчика конец святого шелкового шарфа.
— Войди в замок Господа… — Энском помазал елеем грудь и спинку мальчика между лопатками и взглянул на Райса, Он задал традиционные вопросы, полагающиеся по правилам древнего церковного ритуала.
Райс отвечал на них за своего крестного сына. Слегка улыбнувшись, Энском поднял серебряный сосуд для крещения и с удовольствием передал его Синхилу.
— Не хотите ли сами окрестить сына, Ваше Величество?
У Синхила отвисла челюсть и сделались квадратными глаза.
— Я, Ваша Милость?
— В случае необходимости это может сделать даже не священник. — Энском широко улыбнулся. — А ваша квалификация достаточно высока.
Синхил смотрел на архиепископа и не верил своим ушам, затем на лице его отразилась радость, какой он не ощущал уже много месяцев.
— Неужели это правда? — прошептал он. — Вы разрешите мне?
Энском кивнул и вложил чашу в руки Синхила. Синхил, прижав чашу к груди, поклонился в знак благодарности. Инфант уже успокоился на руках Ивейн, и когда Синхил подозвал ее, ребенок зашевелился и зевнул. Вид у него был очень сонный. Ивейн подняла ребенка над купелью, а Райс поддерживал его за плечи.
— Эйдан Алрой Камбер, — прошептал Синхил и побрызгал на ребенка святой водой.
Камбер с удивлением смотрел на Синхила — он никак не ожидал, что наследник короля получит его имя.
—
Но когда Синхил поставил чашу на место и потянулся к полотенцу, которое держал Джорем, Райс вдруг замер, а затем потрогал голову ребенка. Младенец пискнул, кашлянул, дернулся всем телом и застыл. Райс в ужасе смотрел на Синхила. Тот не сводил глаз с ребенка и спросил:
— О, Боже, что с ним? Почему он не шевелится? О, он не дышит!
Райс стоял, как оглушенный, держа в руках неподвижное тельце.
Ивейн подняла испуганные глаза на Райса.
— Он умер, Синхил, — тихо сказала она.
В церкви наступила мертвая тишина, ее вдруг прорезал сдавленный крик — это принцесса Меган упала в обморок. Гвейр Арлисский подхватил ее. Синхил медленно повернулся к Меган, схватился за грудь и пошатнулся.
Он еле удержался от падения, схватившись за край купели, и стоял, шатаясь, как пьяный.
Глаза его были закрыты, он мотал головой, как бы стараясь избавиться от ужасного видения.
Судорожно сжав край купели, он склонился над ней. Пронзительный, почти звериный вопль сорвался с его губ.
Невидящими глазами он смотрел на воду, затем выпрямился, блуждающие глаза его осмотрели церковь, не останавливаясь на лицах людей. Жуткое выражение застыло на его лице.
— Они убили его, моего сына! — воскликнул он. — Они убили моего сына и теперь ищут моей смерти!
— Кто ищет твоей смерти, Синхил? Назовите ваших врагов. Скажите, что вы ощущаете? — спрашивал его Камбер.
Его глаза обшарили комнату, стараясь отыскать ключ к тайне, но взгляд его все время возвращался к Синхилу, так как Камбер предполагал, что принц что-то чувствует. Сам Камбер не ощущал опасности, угрозы нападения. Но если нападение действительно произошло, то враг, вероятно, был очень искусен и хорошо замаскировал свой удар.
— Нет, не они! Он! — проговорил Синхил.
Он задыхался.
— Он один из тех, кому мы доверяем!
Райс протянул руку, дабы поддержать его.
Он крикнул:
— Не касайся меня!
Резко повернувшись, он вырвал труп ребенка из рук потрясенной Ивейн и, обняв его, прижался спиной к алтарю.
— Мы найдем его, Эйдан, — безумным голосом сказал он. — Я отомщу за тебя!
— Синхил!
Голос Камбера прорезался сквозь шум в церкви. Казалось, он крикнул изо всех сил, хотя на самом деле лишь чуть повысил голос.
— Синхил, теперь ты ничем ему не поможешь, отдай ребенка Райсу. Может, мы…
— Нет. Он мертв.
Голос Синхила прозвучал без всякого выражения.
— Я это знаю, Камбер.
Он опять обвел взглядом всех присутствующих.
— Один из вас предал меня.
— Он сошел с ума? — шепотом спросил Джорем Райса.
— Нет, — Райс покачал головой. — Ребенок отравлен. Я думаю, солью. Я…
Принц, пристально осмотрев каждого присутствующего, вдруг повернулся и решительно направился к центру, где увидел священника-михайлинца, помогавшего Энскому при крещении. Он стоял совершенно спокойно и невозмутимо, но Синхил подошел к нему и прошептал:
— Ты!
Все взгляды устремились на священника, а стоявшие рядом расступились. И тут в человеке произошла странная и неожиданная перемена. Его глаза, ожили, тело выпрямилось, руки вскинулись вверх, а пальцы зашевелились, чтобы сложить определенную фигуру — заклинание для защиты и нападения.
Рука Синхила инстинктивно дернулась, чтобы сотворить контрзаклинание. Слабое розовое пламя окутало прозрачной вуалью его лицо. Синхил изумленно смотрел на этого человека, в то время как остальные прижались к стенам.
— Ты — священник, как ты мог поднять руку на своего брата? — прошептал Синхил.
Он не осознавал того, что только что непроизвольно сделал.
Михайлинец ничего не ответил, он только стоял и смотрел на наследника Халдейнов. Глаза его горели, как угли.
Энергия сгущалась в центре, где они стояли. Но если противник Синхила был тренированным Дерини, то о Синхиле никто ничего не мог сказать. Ни тот, ни другой соперник не создавали защитного кольца вокруг
