круп его коня, последовал за ним на своем спотыкающемся животном.
Морган с утихомирившейся девушкой ехал совсем медленно, думая о Келсоне.
Как понял Морган, меарцы, гнавшиеся за Дугалом, еще не сочли дело безнадежным, прочесывая темнеющую равнину впереди. Они сбились тесной кучкой в нескольких сотнях ярдов отсюда, явно пытаясь решить, что делать дальше. Между ними и местом первой стычки выстроились в одну долгую линию почти все королевские рыцари, готовые отбить любое повторное нападение.
Позади их строя оставшиеся всадники стерегли пленных. Тех было шестеро: четверо стояли вместе перед Трегерном и Коналом со связанными за спиной руками, еще двоим, получившим легкие раны, оказывали помощь. Никто из них не был в тяжелых доспехах, а часть и вовсе без брони, лишь в придворной одежде.
— Ты случайно не испортил им праздник? — спросил Келсон через плечо, когда они приблизились к Трегерну и Коналу.
Дугал скорчил мину и наклонился вперед мимо короля, чтобы осмотреть пленных.
— Они бы сочли, что да, государь. Архиепископ Лорис нынче утром посвятил Джедаила Меарского в епископы Ратаркинские. И, полагаю, ты догадался, что епископ Истелин взят под стражу. — Его лицо вспыхнуло изумлением, а затем радостью, когда он как следует рассмотрел мрачного на вид юношу, стоявшего ближе других к лошади Конала, у него были не только связаны руки, но и веревка на шее, конец которой держал Конал.
— Вот так чудеса!
— Кто-нибудь знакомый? — спросил Морган, чувствуя охвативший Сидану безмолвный ужас.
Дугал расхохотался и хлопнул Келсона по плечу, его скверное настроение развеялось окончательно.
— Знакомый? О, еще как, ваша светлость. Редкая удача. Государь, не кому-то, а мне выпала честь представить вам принца Ллюэла Меарского, младшего из братьев этой особы. — Он широко взмахнул рукой в сторону Сиданы. — Отлично, Конал. Это ты его пленил?
Конал весь подобрался, неуверенный — то ли торжествовать по поводу такой ценной добычи, то ли сердиться, что Дугал пренебрег его титулом.
— Я, а кто же еще? Так ты говоришь, это Ллюэл Меарский? — повторил он, с презрением толкая Ллюэла носком сапога.
Ллюэл вынес оскорбление, не сопротивляясь, но его карие глаза полыхали, когда он обернулся, чтобы взглянуть снизу вверх на Конала.
— Черта с два ты бы меня взял, если бы не сбилась подпруга, — горячо заявил он. — Отец еще вернется за нами!
— Да, под флагом переговоров, — парировал Келсон, привлекая их внимание к направляющейся к их строю кучке всадников. — Думаю, это едва ли ошеломляющий налет спасителей, но послушаем, что они скажут.
Пав духом, Ллюэл повернулся в другую сторону и до отказа вытянул шею.
— Мы с сестрой не сделали ничего дурного, — в отчаянии произнес он. — Вы не имеете права нас удерживать.
— Разве? — Келсон небрежно опустил руки на край седла. — А что мне следует делать с подданными, которые бросают вызов моим законам и узурпируют мою власть в моих землях?
— У нас больше прав на них, — начал Ллюэл. — Наша ветвь берет начало…
— Да знаю я все про вашу ветвь, и где вы на ней выросли, — перебил его Келсон. — Дело было решено почти сто лет назад. — Он поглядел на оруженосца, едущего от халдейнского строя, и на горстку меарских всадников, медленно приближающихся под белым флагом, затем привстал на стременах и прикрыл глаза рукой, чтобы высмотреть что-то дальше на погружающейся во тьму равнине.
— Вижу, — сказал Морган, заметив факелы, которые нес другой приближающийся отряд, возможно, бывший в получасе лихой скачки. — Подкрепления Сикарда. Нам лучше поторопиться, государь.
— Я точно так и думаю, — Келсон повел лошадь коленями вокруг свежего скакуна, которого второй оруженосец подводил для Дугала, и помог другу пересесть. — Ллюэл, я уделю вашему отцу несколько минут, но, думаю, вы и сами понимаете, почему я не могу болтать с ним долго. Джодрелл, приготовьте всех, чтобы выехать, как только мы переговорим. Конал, нам понадобится еще одна лошадь для вашего пленника. А вы, Морган, подвезите девушку чуть поближе. Возможно, им легче будет рассуждать здраво, если они увидят, что она цела и невредима.
Поспешно зажигались факелы, трещавшие и шипевшие из-за падающего снега. Они поехали вперед. Келсон и Дугал — во главе, Сидана, все еще оцепеневшая и перепуганная, — в седле перед молчаливым Морганом чуть поодаль. Конал и Трегерн — по бокам от усаженного на коня Ллюэла, и вплотную за ними — четыре рыцаря. Среди дюжины всадников, приближавшихся с меарской стороны, Дугал с ходу узнал двух первых — Сикарда Мак-Ардри и его сына Итела. Все, кроме четверых главных участников переговоров, осадили коней в пределах слышимости от разделявшей их незримой черты. Келсон и Дугал поехали дальше навстречу Сикарду с Ителом. И остановились на расстоянии пары шагов друг от друга.
— Я никогда не причинял тебе ущерба, Сикард Мак-Ардри, — спокойно заговорил Келсон. — Почему ты изменил мне?
Сикард бросил холодный и надменный взгляд на Дугала, державшего факел близ короля, затем опять посмотрел на Келсона.
— Я никогда не приносил тебе присягу, Келсон Гвиннедский. А вот мой юный родич предал свою кровь и преступил клятву, принесенную на святой реликвии перед многими свидетелями. Тебе ли упрекать меня в измене, когда клятвопреступник сидит подле тебя, и ты к нему прислушиваешься.
— Он верен куда более давнему слову, чем любая клятва, исторгнутая принуждением, — ответил Келсон. — Но, думаю, ты явился не обсуждать проступки Дугала Траншийского, каковы бы они ни были. Я полагаю, что ты желал бы удостовериться в том, что твои дети целы и невредимы. Как видишь, с ними ничего не случилось.
Взгляд прикусившего губу Сикарда устремился на сына, беспокойного, но полного надежды, связанного и охраняемого Коналом и Трегерном, затем еще короче, но мучительней упал на Сидану.
— Верни мне их, Халдейн, — проговорил он, стараясь больше на них не смотреть.
Келсон учтиво наклонил голову:
— Отец не может об этом не просить, мой господин. И этого нетрудно добиться. Я не враждую с детьми.
— А какова цена? — спросил Сикард.
— Для начала — пусть мне вернут моего епископа Генри Истелина.
— Он не у меня.
— Не у тебя. Но ты можешь отдать его мне.
Сикард покачал головой.
— Его удерживает Лорис, а не я.
— Измена Лориса — давнее дело. Я не считаю, будто ты за нее отвечаешь. Твоя измена еще свежа и может быть прощена, если я получу надежное доказательство твоей будущей верности. Как только Истелин, живой и здоровый, вернется ко мне, и ты передашь в мои руки Лориса, я соглашусь обсудить полное помилование для всей вашей семьи.
— Ты не посмеешь.
— Я сказал, что посмею.
— А что, если я откажусь?
— Тогда ты больше не увидишь своих детей. А весной я поведу в Меару большое войско и переворошу все, пока не отыщу тебя, твою жену и всех, кто жив из Меарского королевского дома, и предам вас мечу.
— Не бывать этому, — прошипел Сикард.
— Если хочешь — проверим, — отрезал Келсон. — С другой стороны, если ты сам, твоя достойная супруга и все прочие из вашей семьи явятся к моему двору на Рождество, передадут в мои руки изменника Лориса и его сообщников и принесут мне присягу, как подобает вассалам моей короны, наша размолвка может завершиться наиболее счастливо для всех, кто в нее втянут.
