все это время они не были нарушены. На это есть свои причины, но я не думаю, что ты их поймешь.»
При ее последних словах Тирсель, наконец, поднял голову, и выражение его лица заставило не одного из членов Совета вздернуть брови и глубоко вдохнуть. Причина была в том, что хоть эта пара часто препиралась друг с другом, старшее поколение членов Совета с молодым, но сейчас язвительное замечание Вивьенн ударило по самому слабому месту Тирселя: он, будучи вдвое моложе чем остальные члены Совета и, естественно, уступая им в опыте, был всего на несколько лет старше короля. На самом деле , мало кто мог сравниться с ним в теоретических знаниях, но он не всегда мог смириться с тем, что казалось ему нападками на его самолюбие. Заметив, как в миндалецветных глазах Тирселя вспыхнул настоящий гнев, холодный, и опасный, врач Ларан, предупреждая, положил ладонь на руку Вивьенн.
«Хватит. Вивьенн, Тирсель, прекратите!» — проворчал он, бросив взгляд на сидящего напротив Барретта, хотя тот был слеп уже полстолетия.
Барретт, сделай что-нибудь , — мысленно послал он.
Барретт тем временем уже поднимал ритуальным жестом предупреждения сделанный из слоновой кости жезл, подтверждающий его статус, невидящий взгляд его изумрудных глаз остановился на лице Тирселя.
«Тирсель, успокойся,» — скомандовал он. — «Если мы перессоримся, то ничего не добьемся. Мы сделаем все, чтобы спасти Найджела.»
Тирсель фыркнул и, не говоря ни слова, скрестил руки на груди.
«Мы не должны забывать, что Келсон тоже является частью происходящего,»
— продолжил Барретт. — «В том, что он делит с дядей свои возможности, он видит свои обязанности, как он их понимает — необходим наследник, который может продолжить его дело, если ему суждено пасть в бою. Неужели ты хочешь, чтобы Келсон повел себя безответственно, не сделав необходимых распоряжений?»
Еле сдерживаясь, Тирсель покачал головой, видимо, все еще не решаясь заговорить.
«А ты, Вивьенн,» — Барретт обратил свое внимание на другую сторону перепалки. — «Тебе не стоит быть столь холодной в отношении судьбы Найджела. Он берет на себя серьезные обязательства, принимая силу, которая будет дарована ему. Если для этого призовут нас, наши обязанности будут не менее серьезны.»
«В нем нет той крови,» — пробормотала Вивьенн тихо и раздраженно.
«Ну, Вивьенн…»
Напротив нее, между Барреттом и Тирселем, раздался тихий дразнящий смех, похожий на звон драгоценного кристалла: Софиана, одна из тех, кто еще не говорил, ставшая членом Совета Камбера совсем недавно, но не являвшаяся ни самым молодым, ни самым младшим из его членов.
Более двадцати лет назад, будучи даже моложе Тирселя, Софиана Анделонская великолепно служила Совету, оставив это занятие только после смерти своего отца, который не оставил наследника мужского пола. Прошлым летом она, будучи уже больше десяти лет суверенной правительницей Анделона, дети которой выросли или почти выросли, по повелению Совета вернулась, чтобы занять место Тома Хагена, которому, в случае отказа уйти в отставку, грозило приостановление членства в Совете за потворство Венциту Торентскому и Ридону Истмарчскому в войне между Гвинеддом и Торентом. Вторая вакансия в Совете, напрямую связанная с этой войной, оставалась свободной: место Стефана Корама, предшественника Вивьенн на посту помощника председателя, который, втайне даже от Совета, вел опасную двойную игру, прикрываясь личностью другого, и эта игра в результате стоила ему жизни — правда, она спасла корону Келсона.
Прошлое Софианы, и ее непричастность к интригам и разногласиям внутри Совета, которые после восхождения Келсона на престол все больше и больше затрудняли работу Совета, сделали ее идеально подходящей для того положения, которое она сейчас занимала. Кроме того, она смогла привнести в нудные заседания Совета свежие идеи и редкое чувство юмора.
«Что теперь значит „быть той крови“?» — спокойно спросила она, подперев свой заостренный подбородок тонкой рукой, ее живые черные глаза смотрели на Вивьенн с веселым любопытством. — «Пожалуй, мало кто из принадлежащих к нашей расе после двухсотлетних преследований может уверенно подтвердить чистоту своего деринийского происхождения хотя бы со времен Камбера».
Огненноволосая Кири, самая молодая из трех присутствующих женщин, обиженно вздернула подбородок в сторону Софианы, еле сдерживая недовольство необычайной красотой нового члена Совета.
«Я могу подтвердить это,» — надменно сказала она. — «И на два столетия до того . Но разве мы не говорили всегда, что происхождение доказывается поступками?»
«Я согласна с тобой,» — признала Софиана. — «Но, если принять это определение, то получится, что Брион тоже был Дерини.»
«Это абсурд…»
«А в Найджеле, как и в Брионе, течет кровь Халдейнов, которая сама по себе может быть столь же сильна, как чистейшая кровь Дерини, чем бы она ни являлась. Так что, может быть, Найджел — Дерини. И Варин де Грей. В конце концов, он может исцелять,» — добавила она.
Возмущенные взгляды и приоткрывшие рты остальных начали выражать несогласие, но она, царственно спокойная и уверенная, облаченная в пурпурную с серебряными крапинками мантию, остановила их жестом свободной руки, даже не поднимая головы.
«Успокойтесь, друзья мои. Я первая согласна признать, что сейчас мы говорим не о целительстве, хотя я знаю, что наш уважаемый старший помощник и верный Ларан постоянно проявляют к этому интерес» — Она снисходительно улыбнулась Барретту и Ларану.
«Сейчас нас волнуют способности Халдейнов. Почему это конкретное семейство может обладать способностями, схожими со способностями Дерини, которые были дарованы им? Кстати, Венцит Торентский, при всем своем злодействе, похоже, нашел способ передавать сходные способности некоторым людям — вспомните Брэна Кориса. Покойный герцог Лионель и его брат Махаэль, похоже, тоже получили эту благодать. Может быть, то, что в Гвинедде называется способностями Халдейнов, происходит повсеместно и, на самом деле, является меньшей степенью способностей Дерини … или большей.»
«Большей?» — спросил удивленный Тирсель.
«Может быть. Я говорю „большей“, потому что сила Халдейнов приходит сразу вся и полностью доступной, даже если получатель не осознает этого. По меньшей мере, в некоторых аспектах это лучше, чем необходимость учиться
пользоваться силой, а именно это приходилось делать «чистокровным» Дерини с незапамятных времен».
Арилан, несмотря на то, что он склонялся к точке зрения Софианы более чем к чьей-либо еще, перестал теребить свой епископский перстень и нахмурился.
«Осторожнее, Софиана, не то ты скоро скажешь, что мы должны видеть Дерини в каждом встречном».
Софиана улыбнулась и откинулась на спинку кресла, ее серебристые серьги мелодично зазвенели, когда она покачала головой.
«Никогда, друг мой, хотя это конечно решило бы много проблем — и, несомненно, создало бы другие, еще сложнее,» — добавила она, заметив ужас во взгляде Вивьенн. — «Предположите, что способности Халдейнов могут оказаться просто такой же неизученной стороной способностей Дерини, как и способность Моргана и МакЛейна исцелять, и что оба дара, требующих специального обучения и умения управлять, могут иногда проявиться неожиданно.»
Арилан тихонько присвистнул, Ларан изумленно поглядел на Барретта, а остальные зашептались между собой. Арилан сам не раз тайком изучал такую возможность и догадывался, что он не одинок в этом, но никто еще не осмеливался заговорить об этом в Совете. Арилан был уверен, что Ларан, будучи врачом, и Барретт, которому можно было бы попытаться вернуть зрение, если бы дар целительства был восстановлен, детально занялись бы этим вопросом.
«Но это тоже тема для другого раза,» — продолжила Софиана. — «Если я правильно понимаю, прямо сейчас нас волнует то, что Келсон собирается поступить вопреки нашему мнению. Боюсь, что за исключением физического вмешательства мы мало что можем сделать в данном случае, чтобы помешать ему.»
