ночь, занимаясь ранеными. Меарцы, кажется, пали духом. Большинству пленных, похоже, не терпится присягнуть Вам на верность.»
«Пленных?..»
Келсон, вспомнив падающего с коня Сикарда, из глаза которого торчала стрела, на несколько секунд закрыл глаза, затем печально вздохнул и прикрыл глаза рукой.
«Вам рассказали, что мне пришлось сделать с Сикардом?»
«Да». — Голос Кардиеля был тих и спокоен. — «Он восстал против Вас, Сир, и отказался сдаться.»
«И я пристрелил его,» — пробормотал Келсон.
«Да, он пристрелил его,» — сурово сказал Эван, просовывая голову через полог палатки. Келсон приподнял руку, чтобы взглянуть на него. — «А ты, архиепископ, позволяешь ему из-за этого копаться в себе. Парень все сделал правильно. Он казнил одного предателя, чтобы заставить остальных спокойно сдаться.»
Внезапно почувствовав смертельную усталость, Келсон, все еще не уверенный в своей правоте, сел, не обращая внимания на боль, запульсировавшую в его висках.
«Я все-таки должен был попытаться сделать так, чтобы он предстал перед судом.»
«Он сам так решил, Сир.»
«Но…»
«Келсон, он же знал, что в любом случае умрет!» — присев рядом, сказал Эван, взяв короля за руку и глядя ему в глаза. — «Подумай сам. Он был тяжело ранен. Он был схвачен во время мятежа, все сыновья его погибли. Думаешь, он не знал, что его ждет? Разве не лучше умереть с мечом в руке, чем предстать перед судом и быть казненным за измену? Разве стрела хуже веревки или меча палача, я уж не говорю о четвертовании…»
Келсон сглотнул и уставился глазами в землю. — «Я… не думал о случившемся с этой стороны,» — признал он.
«Я так и понял,» — сказал Эван. — «Это непросто — стать королем, пока еще растешь, правда, парень? Если тебе станет от этого легче, твоему отцу — да упокоит Господь его душу — было ничуть не легче.»
Келсон слабо улыбнулся. — «Я думаю, это очень непросто.»
«Тогда не будем больше об этом.»
Келсон кивнул и глубоко вздохнул, чувствуя, что слова Эвана сняли груз с его плеч. Разумом он понимал, что старый герцог прав, несмотря на то, что ему самому хотелось, чтобы все было иначе.
Но тут он подумал о Лорисе, который послужил причиной нынешнего положения дел, и, сжав зубы, поднял взгляд на Эвана.
«Да, Эван, Вы правы,» — сказал он. — «Но я знаю кое-кого, кто виноват в случившемся сегодня куда больше Сикарда. Где Лорис?»
«Под стражей, Сир,» — быстро сказал Кардиель, опуская руки на плечи Келсона, когда король собрался было вскочить на ноги. — «Горони тоже. Но я думаю, что будет лучше, если Вы встретитесь с ними утром.»
Серые глаза Келсона стали темными и холодными, и он почувствовал, что несмотря на то, что он совершенно не пользовался своими деринийскими возможностями, Кардиель еле заставил себя встретиться с ним взглядом.
«Я видел Горони и смог удержаться от того, чтобы убить его,» — спокойно сказал он. — «В чем дело? Или Вы считаете, что Лорис — слишком большое искушение?»
«Сир, Эдмунд Лорис способен даже святого довести до святотатства,» — ответил Кардиель. — «Зная, что он сотворил с Дунканом, и что он сделал Генри Истелином, я не уверен даже в самом себе .»
«Томас, я не собираюсь убивать его без суда! Кстати, я не стану мучать своих пленников, как бы ни было велико искушение.»
«Никто и не говорит, Сир, что Вы это сделаете.»
«Тогда почему бы мне не посмотреть на него прямо сейчас?»
Кардиель, не обращая внимания на твердый взгляд Келсона, расправил плечи, показывая, что его не так-то легко поймать, и Келсон отвел глаза, сожалея о своей вспышке.
«Вы ведь не боитесь меня, правда?» — прошептал он.
«Нет, Сир. Во всяком случае, за себя.»
«Государь, а ведь архиепископ прав,» — вставил Эван, присевший на корточки, чтобы лучше слышать короля. — «Почему бы не подождать до утра? Для людей вроде Лориса и Горони сам факт того, что они попали в руки Дерини, подобен пытке. Пусть немного помучаются! Чем дольше ты заставишь их ждать, гадая о том, что ты с ними сделаешь, тем меньше они будут сопротивляться.»
Вновь поразившись логике Эвана, Келсон посмотрел на полог палатки.
«Хотел бы я иметь такую возможность, Эван.»
«А почему нет?»
«Мне надо знать, куда скрылась Кайтрина. Вы же понимаете, что эта война не кончится, пока ее не схватят.»
«Ах, ну, если это все, что тебя беспокоит,» — сказал Эван, хитро усмехнувшись в свою рыжую бороду, когда Келсон повернулся, чтобы посмотреть на него, — «то вези их в Лаас и суди там. Она там.»
«Кайтрина?»
«Ага. С ней Джудаель да немногие оставшиеся мятежники — и твои епископы, Кардиель.»
«Но как Вы узнали?»
Эван фыркнул. — «Ты, парень, верно, думаешь, что только Дерини могут заставить пленных говорить? Или ты считаешь, что Лорис и Горони — единственные, кого мы взяли в плен?»
«Нет, но…»
«Поверь мне, Кайтрина в Лаасе. Я не стал бы говорить, если бы не был уверен.»
«Тогда мы выступаем рано утром,» — сказал Келсон, снова пытаясь встать.
«Нет, Сир, завтра мы дадим армии отдохнуть и отправимся к Лаасу послезавтра.»
«Но она может сбежать…»
Эван покачал головой. — «Она не сбежит,» — сказал он. — «Она даже не станет сопротивляться, если ты поступишь с ней так же, как поступил с Сикардом.»
«Вы хотите сказать, что ее тоже надо пристрелить?» — спросил потрясенный Кардиель.
«Не. Зачем ей драться, раз все ее дети погибли, а муж убит? Запомни мои слова, государь. Она не станет драться. А твоей армии нужен отдых. Да и королю тоже нужно отдохнуть.»
«Есть куча дел, которые нужно сделать,» — упрямо сказал Келсон, начиная застегивать свои доспехи. — «Мне надо отправить донесения в Ремут и…»
«По другую сторону вот этого полога,» — твердо сказал Кардиель, — «находятся люди, которым Вы, Сир, ничем не сможете помочь, если переутомите себя, занимаясь тем, что могут сделать другие..»
Келсон уставился на полог палатки, как будто он мог увидеть, что происходит за ним. — «Дункан.» — кивнул он.
«А еще Аларик и Дугал,» — добавил Кардиель.
«Но… они же не ранены.»
«Нет. Но через несколько часов, когда большая часть зелья выйдет из организма Дункана, Аларик, по- моему, хочет попробовать… более сильные средства для исцеления. Мне кажется, он рассчитывает, что Вы с Дугалом сможете помочь ему в этом. А если Вы загоните себя, он не сможет положиться на Вас. Вы и так уже теряли сознание от жары и усталости.»
Вздохнув, Келсон уронил руки и склонил голову, внезапно ощутив страшную усталость.
«Вы правы. Вы оба правы. Я слишком сильно и слишком долго гнал себя, но иногда очень трудно осознать, что время от времени нужно еще и отдыхать.»
«Смелый парень,» — одобрительно пробормотал Эван, снял с плеч свой плед и, встряхнув, подложил его под Келсона. — «Да не волнуйся ты ни о чем.»
«Убедитесь, чтобы донесения Найджелу были отправлены,» — зевая, сказал Келсон.
Когда Келсон снова улегся на плед, Эван только терпеливо кивнул, а Кардиель острожно подвернул край пледа, подложив его под голову Келсона.
«Сир, у меня последний вопрос,» — негромко сказал Кардиель, многозначительно глядя на Эвана, когда
