вытянутой руки. Ему вовсе не улыбалось застудить спину, не покидая дворца.
– Итак, после мессы и завтрака с Энскомом у вас встреча с Его Величеством и лордом Джебедия, примерно до полудня, – объяснял Йорам. – Я переписал ваши вчерашние заметки, а Гьюэр сделал необходимые пометки на карте, все подготовлено, если не пожелаете внести дополнений.
Камбер одобрительно хмыкнул, но не шелохнулся, опасаясь бритвы Гьюэра.
– Сегодня же двор приглашен бароном Мердоком на оленью охоту, – продолжал Йорам. – По-моему, вчера барон выследил в лесу белого оленя и хочет добыть его. И как раз, по совершенно случайному совпадению, жена и сыновья подарили Мердоку пять пар гончих.
Последнее заявление Йорам произнес так же ровно и бесстрастно, но что-то заставило Камбера открыть глаза и взглянуть на сына. Как он и подозревал, лицо Йорама выражало нескрываемое презрение.
Мердок никогда не нравился Йораму. Откровенно говоря, Камберу тоже. Мердок Картанский, отпрыск семьи людей из тех, что когда-то правили Гвинеддом и лишились владений более века назад, когда первый из династии Фестилов захватил трон. Предки Мердока использовали все средства для восстановления своего влияния под властью дерини.
Мердок следовал фамильной традиции, а теперь перед ним открывались куда более широкие перспективы. Почти три месяца назад он предстал перед Синилом с петицией о возврате семейных владений, что король не замедлил сделать, хотя пока не вернул ему титул графа, дающий наследственные права на эти земли. Синил считал Мердока честным и преданным, сочувствовал невзгодам барона, который однажды даже едва не стал членом того же религиозного Ордена, что и Синил, по крайней мере так говорил сам Мердок.
– Барон Мердок? – пробурчал Камбер. – Он и его компания, кажется, всегда оказываются в гуще событий, не правда ли?
– По-моему, не секрет, что Мердок добивается весьма важного и незаслуженного места при дворе, – ответил Йорам, приподнимая бровь. – И может получить его. Боюсь, наш король слишком легко поверил сказке о прежней несправедливости и личине набожности.
С возмущенным фырканьем в адрес придворных льстецов вообще и барона Мердока в частности Камбер дернулся, собираясь возразить, и заставил Гьюэра поспешно отдернуть руку с бритвой. Он пожал плечами, извинился, снова откинулся головой на спинку и вздохнул; молчаливый Гьюэр снова приступил к делу. Камбер размышлял о карьеристе-бароне и о возможности завести с Синилом разговор о нем, как вдруг нанял, что нынче утром Гьюэр необычайно замкнут. Он складывал бритву и принялся вытирать лицо хозяина с совершенно несвойственной резкостью.
Гьюэр начал причесывать его, Камбер сел повыше, стараясь незаметно понаблюдать за юношей и проверить, не привиделась ли ему эта нервозность. Должно быть, лицо выдало любопытство Камбера, потому что Гьюэр вдруг отвел глаза и с еще большей неловкостью возился с его густыми медно-серыми волосами. Закончив, он освободил плечи Камбера от полотенца и смахнул воображаемые волоски с сутаны хозяина. Казалось, он намеренно избегает взгляда Камбера.
– Что-то случилось, Гьюэр? Сегодня ты какой-то расстроенный.
Гьюэр поспешно отвернулся, чтобы взять лиловую шелковую шапочку епископа. Когда он опустил ее на седины, по его лицу уже ничего нельзя было прочесть.
– Ничего не случилось, ваша милость. А что?
– Да так.
Камбер рассеянно повернулся, чтобы просунуть руки в рукава пурпурной накидки, которую подавал Йорам. Глаза Гьюэра он снова увидел, принимая из рук юноши нагрудный крест на золотой цепи. В них был испуг, почти затравленное выражение. Камбер старался казаться как можно более мягким, Гьюэр смотрел под ноги.
– Ваша милость, вы правы, кое-что случилось… – начал он робко.
– Я так и думал, – ласково произнес Камбер, садясь и приглашая Гьюэра занять кресло справа от себя. Йорам отошел, вернулся к письменному столу и начал перебирать манускрипты, чувствовалось, что и он следит за юношей. Камбер не мог понять, почему Йораму тоже не по себе.
– Хорошо, – Камбер старался помочь Гьюэру. – Ты хочешь рассказать мне об этом?
– Я.., да, ваша милость, – Гьюэр с трудом глотнул. Во рту у него пересохло, а взгляд, обычно прямой и открытый, блуждал в поисках чего угодно, лишь бы не останавливаться на ледяных глазах. Он не находил слов.
Камбер терпеливо ожидал, сцепив пальцы у груди, – этого жеста Алистера он уже не замечал, Каллен делался частью его самого.
Гьюэр глубоко вздохнул и поднял голову, решившись наконец-то посмотреть в глаза благодетеля.
– Ваша милость, я.., я хотел только добра, – пробормотал он, первые слова прозвучали, и юноша поддался порыву откровенности. – Строго говоря, вы сами не можете его дать. – Он замолчал, чтобы восстановить дыхание. – Но я надеюсь, что вы поможете. Его святейшество архиепископ очень ценит ваше мнение.
– Его святейшество имеет собственное мнение, – осторожно произнес Камбер, не догадываясь, куда клонит Гьюэр, – хотя действительно иногда спрашивает моего совета. Должен напомнить тебе, если ты попросил о чем-то и получил отказ, то я и не смогу, и не должен вмешиваться.
– О нет, ваша милость. Я еще не просил его. Я.., по правде говоря, боюсь подступиться к нему. Поэтому я пришел к вам. Если он посмеется…
– Посмеется? Почему он должен смеяться над высказанной от чистого сердца просьбой? Это касается веры.? Если так, могу сказать тебе, что преподобный знает о твоем духовном развитии. Я рассказывал.
Гьюэр опустил глаза.
– Ваша милость не знает всего. Боюсь, моя вера развивалась не совсем так, как вы полагали, и не совсем могли бы меня одобрить. Одним словом, я желал бы принять духовный сан, ваша милость.
– И ты думал, что я не одобрю это? – Камбер покачал головой. – Гьюэр, ты, верно, не понял смысла моих прежних слов. Я просто советовал тебе не спешить давать обеты, навсегда меняющие твою жизнь. Если ты обрел свою дорогу и тверд в выборе, я счастлив.
– Правда?
– Конечно. Рассказывай. Какой Орден ты выбрал?
– Это.., это только еще образующийся Орден, ваша милость, – Гьюэр боязливо поднял глаза. – Прошу, не требуйте от меня многого. Я дал обет сохранить тайну. Обещайте мне не настаивать.
– Даю слово, – согласился Камбер. – Расскажи, что можешь.
Гьюэр глубоко вздохнул.
– Мы хотим посвятить себя новому святому, ваша милость. Мы думаем получить разрешение устроить его главный храм здесь, в соборе Валорета, а собор епископов просить о его скорой канонизации. Существуют явные свидетельства его чудес.
– Новый святой? – Камбер лишь поднял бровь, но мысленно содрогнулся. – О каком святом ты говоришь? Мне неизвестно ни о каких чудесах, явленных в последнее время.
Гьюэр склонил голову. Теперь, когда пришло время раскрыть карты, язык не повиновался ему.
– Ну, давай же. Не стесняйся, – настаивал Камбер, все еще надеясь. – Кто это?
– Это.., лорд Камбер, ваша милость.
Глава 20.
Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым.
С кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины.
Внутри все оборвалось. Йорам за спиной Гьюэра не скрывал своего потрясения, почти ужаса.
Боже! Ему это не послышалось? Камбер? Гьюэр не мог иметь в виду его, Камбера!
– Ваша милость не может так изумляться, – продолжал Гьюэр, приняв оторопь Камбера за удивление. – Вы, конечно, слышали о поклонении его праху в Кэррори. С началом зимы паломничество уменьшилось, но каждый день с момента его смерти пилигримы идут к нему на могилу в поисках заступничества и благословения. Мы откроем там первый храм, если семья не воспротивится признанию его святости. Прошу прощения, отец Йорам.
