— Отче, ты уже достаточно подремал. Ты не должен помнить ничего из того, что произошло после твоего возвращения с мессы. Ни о приходе епископа Арилана, ни о том, что он с тобой сделал, никакие разговоры, имевшие место в этой комнате — и даже эти мои указания. Когда я прикажу тебе, ты просто откроешь глаза и закончишь переодевание. Я пришел, когда ты стоял, повернувшись спиной. А теперь слушай свое сердцебиение. Досчитав до десяти, просыпайся и следуй только что полученным от меня указаниям.
После этого Морган убрал ладонь со лба Шандона и отправился к Дункану, чтобы помочь застегнуть пуговицы на простой черной рясе, которую тот намеревался носить вместо более официальной пурпурной.
«Это — часть твоего нового образа? Больше скромности?» — послал Морган ментальный импульс Дункану, когда Шандон пошевелился и стал снимать одежду, словно и не прерывал процедуру.
— Наверное, мне следует радоваться, что ты вообще пришел, — ответил Дункан вслух, неодобрительно взглянув на Моргана, когда оборачивал вокруг талии простой пояс из черного шелка. Он позволил Моргану помочь ему закрепить его. — Но помощь священнику в переодевании не заменяет присутствия на мессе. Что мне с тобой делать?
Это было старой игрой, в которую они играли, хотя Морган и чувствовал остатки напряжения и беспокойства под привычной болтовней. Но им требовалось играть роль ради Шандона.
— Ну, думаю, что продолжать молиться за меня.
Мне так представляется. Я.., э.., мне не удалось поспать столько, сколько хотелось бы. Ты оказался прав насчет везаирского портвейна.
— Хм-м-м, наверное.
Дункан с отрешенным видом просунул руки в рукава черной отделанной мехом мантии, которую подал ему Морган. Затем, словно что-то вспомнив, он взял свой украшенный драгоценными камнями нагрудный крест, поцеловал его и, перекинув цепь через голову, убрал крест под рясу таким образом, что осталась видна только цепь. Теперь, после ухода Арилана, Дункан казался холодным и отстраненным, а его разум был прочно закрыт, словно он разозлился на Моргана.
— Король ждет нас? — спросил Морган, чтобы снова начать разговор.
— Да. Они с Дугалом изучают карты в библиотеке. Он расстроился, что ты не присоединился к ним во время мессы. Отец Шандон, оставшуюся часть утра мы проведем в библиотеке. После этого отправимся на заседание королевского совета. Аларик, ты идешь?
Морган осмелился вновь заговорить только после того, как они вышли из ризницы и уже двигались по проходу за алтарем.
— Ты закрываешься от меня, Дункан, — прошептал он. — Не поступай так со мной. Арилан вывел тебя из равновесия, а не я. Хочешь поговорить об этом?
— Нет. Я думаю, что Дугал и Келсон вначале должны узнать о случившемся. Тогда мы вчетвером и сможем все обсудить. Однако Арилан прав в одном.
Я на самом деле не просчитал все последствия того, что сделал. И, может, я на самом деле позволил любви к Дугалу затмить мой долг перед Церковью. Боже, неужели это в конце концов может поставить одного из тех других священников в еще более рискованное положение?
Он резко остановился в тени дверного проема, ведущего в боковую часовню, и вдруг задрожал. Его глаза были прикрыты, руки сжаты, зубы стучали.
— Боже, что я наделал, Аларик? — удалось ему прошептать. В эту минуту он вернулся в мыслях к той ужасной минуте, когда горячие языки пламени уже начинали подниматься вокруг него. — Я мог послать их на костер!
Сам Морган был глубоко потрясен, он обнял кузена обеими руками и крепко прижимал его к себе в течение нескольких секунд, пытаясь пронести успокоение сквозь твердые защиты Дункана.
— Не надо об этом думать, Дункан, — тихо сказал °н. — Ты ведь даже не знаешь, кто они. И никого больше не будут сжигать на костре.
— А если будут?
— Нам и без этого есть о чем беспокоиться, так что давай обойдемся без лишних «если». А теперь пошли в библиотеку, хорошо? Здесь — не самое лучшее место для обсуждения.
— Ты до сих пор не объяснил, почему он это сделал, — сказал некто час спустя, причем не в первый раз, когда все семь ныне заполненных мест Камберианского Совета были заняты и Арилан выступил с отчетом. Его коллеги по Совету не радовались случившемуся.
— Я уже говорил вам, что не знаю, — ответил Арилан. — Я не уверен, что он сам знает, хотя уверен, что сильным мотивационным фактором стал Дугал. Как Дерини, я должен отметить: во всем этом деле, конечно, есть плюсы. Например, присутствие двух признанных Дерини при дворе, причем находящихся под защитой короля. Это может помочь нашему делу. Однако, как епископ, я в ужасе. Могу сообщить, что Кардиель тоже не испытывает особой радости.
Баррет де Ланей, старший из членов Совета, медленно протянул костлявые, но цепкие пальцы к столешнице из слоновой кости и забарабанил по ней.
Весеннее солнце золотило купол помещения, в котором собирался Совет, и наполняло его ярким светом; радужные зайчики танцевали на кристалле в центре арочных проемов. Но Баррет этого не видел — хотя и чувствовал тепло солнца. Его зеленые глаза ослепли тогда, когда большинство членов Совета еще не родилось. Он повернул голову в направлении Арилана. При помощи способностей Дерини он мог узрить гораздо больше, чем когда-либо смогут видеть глаза простого смертного.
— Что сделает Кардиель, Денис? — спросил Баррет. — Он попытается лишить Дункана митры?
— Не думаю, что это сделает он — Арилан посмотрел на стол и провел кончиком пальца по одной из золотых полос, вделанных в столешницу из слоновой кости. — К сожалению, дело не только в нем.
Старшим архиепископом является Браден.
— Браден находится в Валорете, готовится собирать синод, — сказал голос слева от Арилана. Это была Кайри, самая младшая из трех женщин за столом. — Он занят делами Церкви в северной половине королевства. У него две свободные епархии, и нет никого, кто бы позаботился о живущих там душах.
Несколько епископов подверглись дисциплинарным взысканиям. Это, по-моему, указывает на то, что Браден последует рекомендациям Кардиеля — в том, что касается дел на юге. Так что рекомендует Кардиель?
Арилан покачал головой.
— Не знаю. Он не станет провоцировать лишение Дункана митры, но может позволить убедить себя в необходимости этого действия, если на него окажет давление достаточное количество епископов, настроенных решительно. Он любит Дункана почти как сына, даже зная, что он — Дерини. На самом деле, его очень интересуют наши способности. Но он в первую очередь — архиепископ. Он сделает то, что, по его мнению, лучше для Церкви. Многое будет зависеть от того, как к новости отнесутся другие епископы.
— В таком случае дело откладывается на неделю, — сказал Ларан ап Пардис, сидевшей по другую сторону от Кири. — А что насчет немедленных последствий? Кардиель запретит ему служение?
Арилан пожал плечами.
— Он упоминал такую возможность — вчера вечером, когда разозлился на Дункана, это было первой реакций. Думаю, он в большей степени обиделся, чем рассердился, поскольку Дункан вначале не посоветовался с ним. Однако сегодня рано утром, уже немного поостыв, он заявил, что подождет, чтобы посмотреть, какая последует реакция общественности. Возможно, просто добровольной приостановки публичного священнодействия будет достаточно, по крайней мере, на данный момент. Мне кажется, он собирается поговорить с Дунканом сегодня во второй половине дня. Келсон на полдень назначил заседание тайного совета.
Тирцель Кларонский покачивался на стуле с высокой спинкой, сидя в задумчивости напротив Арилана и Ларана.
— А что с твоими священниками Дерини, Денис?
— спросил он. — Они в безопасности?
Арилан кивнул.
— На настоящий момент. Они все очень молоды.
Никому нет больше двадцати пяти лет. Я планировал посвятить в духовный сан еще двоих на
