– При чем здесь ты? – всхлипнула Капитолина. – Он должен из-за меня прочувствовать.
– Вот я и говорю, может быть, мне его не нужно игнорировать?
– Думаешь? – Капитолина прищурилась и поглядела на окна изменника. – В твоих словах есть рациональное зерно. Продолжай с ним разговаривать. Но не для того, чтобы ему казалось, что он все еще окружен друзьями. Нам же нужна информация! Лялька, что делается-то? Кругом одни любовницы! И мы, как две дуры, отдаем им своих мужиков!
– Почему как? – вздохнула Оля. – К тому же Бессонов не мой мужчина…
– Но он же тебе нравится? Значит, твой. И мне, как бывшему близкому человеку, небезразлична судьба несчастной Птицы. Я точно знаю, что с этой толстухой он не будет счастлив. Ляля, может быть, мы решимся на абордаж?
– Давай подождем, – поспешила отговорить ее Оля, – утро вечера, сама знаешь, мудренее. Сейчас мы взломаем Птицыно гнездовье, а завтра утром нам станет стыдно, что мы сломали человеку жизнь.
– Какая ты у меня все-таки совестливая! И кто тебя только этому научил?
– Помнишь, Капа, у нас с тобой был замечательный учитель математики…
– Вот еще, – фыркнула Семенова. – Я математику терпеть не могла и ничего из нее не помню.
– Он еще чтение преподавал и труд, – продолжала вспоминать Оля. – Про героев рассказывал, про амбразуры…
– Вспомнила! – обрадовалась Капитолина. – А то я все никак не могла найти сравнение. Мы с тобой кинемся на эту кузину, как на амбразуру!
Убедить Капитолину в тот вечер ни в чем было невозможно. В то, что это действительно кузина Птицына из Тамбова, она нисколько не верила. Вернувшись в квартиру Пироговой, Капитолина потребовала чая с малиновым вареньем, которое действовало на нее успокаивающим образом, и водки, в которой собиралась утопить разочарование. Оле пришлось ухаживать за подругой: она считала, что и сама виновата в случившемся. Водки у правильной Пироговой, конечно, не нашлось, пришлось заменить ее рижским бальзамом, который сдержал готовые расплескаться чувства Капитолины.
Когда подруга немного успокоилась, Оля попыталась перевести разговор. Конечно же, беседа коснулась господина Бессонова. Капитолина тут же предложила ему позвонить и выяснить, выйдет ли завтра на работу высококвалифицированный бухгалтер Ольга Пирогова. Но Оля не захотела беспокоить будущего начальника по пустякам. К тому же она не была уверена, что Бессонов станет ее будущим начальником. Она собиралась не переходить к нему на работу, а лишь на время отпуска устроиться туда, якобы на испытательный срок, чтобы собрать информацию и ближе познакомиться со всем его гаремом.
О найденных деньгах Оля старалась не говорить. Многострадальная Капитолинина душа могла не выдержать накала страстей. После потери Паши Птицына у подруги, как поняла Оля, осталась одна радость: брачная корзина, наполненная чужими деньгами. Воистину: захочешь сделать как лучше, получается как всегда!
Не вернуть чужие деньги Оля Пирогова не могла. Причин было множество. Капитолина была права: она действительно родилась с неправильными мозгами, в школе ей попался честный учитель, да и родители всегда учили говорить правду. Возвращать деньги придется после того, как Капитолина успокоится и обретет прежний покой с Пашей Птицыным, от которого уедет его кузина из Тамбова. Но произойдет это только через месяц – ведь кузина хотела провести отпуск в столице. Оля ужаснулась: она же обещала показать Пашкиной кузине город! Это равносильно тому, что она сейчас пойдет в ванную и утопится.
Фигушки! Не дождутся! Она что-нибудь придумает. Неужели соврет?!
Глава 7
Не нужны нам ваши копейки! У нас у самих есть миллион!
Заявление об отпуске было подписано давно, оставалось лишь дождаться счастливого момента, когда этот отпуск настанет. Но тянуть с возвращением денег не хотелось, и Ольга поторопила события, промучавшись пару дней и ночей над отчетами. Главбух Изольда Константиновна осталась довольна и отпустила Пирогову пораньше. Начальница попыталась сделать комплимент насчет перемены облика, но Оля уже бежала к машине, где сидела Капитолина.
Все дни, потраченные на отчеты, подруга провела у нее. Но не помогала разбираться в хитросплетениях чисел, а висела на подоконнике, следя за каждым шагом бывшего бойфренда и его новой пассии. А Паше Птицыну, похоже, понравилось внимание к своей персоне со стороны Капитолины. Он гордо вышагивал с кузиной под руку взад-вперед, искоса поглядывая на окна соседки. Капитолина не успевала прятаться и пару раз попадалась на месте преступления.
– У тебя отвратительные шторы, – заявила она. – Надо сегодня же заехать и купить новые, более плотные, сквозь которые не был бы заметен силуэт подглядывающего человека.
– Спасибо, подруга, за поздравление с началом отпуска! – обиженно сказала Оля.
– Поздравляю, конечно. Но ты же не собиралась отдыхать? Как там у классика: покой нам только снится! А лично тебе он и сниться не должен, тебе работать у Бессонова. Когда ты собираешься начать?
– Прямо сейчас, – ответила Оля и повернула ключ в замке зажигания. – Чем быстрее я завершу расследование, тем больше у меня останется шансов отдохнуть.
– Эгоизм не делает тебе чести: твое расследование! Почему ты раньше времени списываешь меня со счетов? Или ты, как Птицын, считаешь, что на мне уже можно поставить крест?
Оля всполошилась. Подруга страдала, что, безусловно, шло ей на пользу, но затянувшееся страдание грозило обернуться потерей самоуважения. Пришлось всю дорогу до офиса Бессонова убеждать Капитолину, что без ее помощи и поддержки Оля ничего не сможет сделать. Что по большому счету было истинной правдой.
Когда у входа затормозили до боли знакомые «Жигули», охранник «Континенталь-плюс» вытер внезапно выступивший пот со лба и приготовился отражать нападение.
– Нам назначено! – заявила Капитолина и потянула подругу за руку.
– Да! – пискнула Оля. – Леонидом Аркадьевичем! Мы его новые бухгалтерши…
– А господина Бессонова нет, – ухмыльнулся охранник и заслонил грудью вход. – Он еще не приехал.
– Знаем, – заявила Капитолина. – А мы его подождем!
– Ждите, – лыбился охранник.
– Ага, – улыбнулась ему в ответ Капитолина, – мы и ждем. Располагайся, Лялька, у двери. С такой хорошей компанией время пролетит незаметно. Мужик, у тебя закурить не найдется? А выпить? А то давай чокнемся на брудершафт! – Она подмигнула парню и пошла на него бюстом.
– С вами чокнешься, – струхнул охранник и отодвинулся от двери. – Идите к секретарю!
– А ты за машиной присмотри, – скомандовала через плечо Капитолина.
В приемной со времени их последнего здесь пребывания ничего не изменилось. Серая мышь-секретарь сновала из угла в угол, перекладывая бумаги. Вошедшим она указала на стулья и сообщила, что ждать придется недолго, но одной из них – безрезультатно, потому как вакансия одна.
– Знаю, – пробурчала Капитолина, – и на нее претендует блондинка. Только я не в бухгалтерию пришла устраиваться. – Семенова сделала паузу и продолжила: – А на место секретаря. Меня попросили.
Бедная мышь села там, где стояла.
– А что, – пролепетала она, хватаясь за левый бок, – Леониду Аркадьевичу уже одного секретаря мало?
– Кто же сегодня держит одного секретаря? – усмехнулась Капа. – Минимум штуки три. С языками.
– А языки зачем? Марки к конвертам клеить? – доверчиво спрашивала секретарша.
– Ага, – кивнула ей Капитолина, – и для этого тоже. К немецким маркам – немецкий язык, к английским – английский…
– Капа, – шепотом укорила ее Оля. – Она сейчас бухнется в обморок! Я не хочу, чтобы приехавший Бессонов застал нас здесь с трупом.
– Вот в вашей фирме в какую страну письма обычно отправляют? – спокойно продолжала Капа.
– В Германию, – пропищала девица.
– А, – глубокомысленно заметила Капитолина. – А та фирма, куда я устраиваюсь, французам все больше шлет…
– Так вы не к нам устраиваетесь?! – Слабый румянец вернулся на бледное лицо.
