Клеопатра Деонисовна прошла к столу и поставила на него поднос. Катя прошла следом за ней и поставила на стол вазочку с вареньем. Она чувствовала, что в данной напряженной ситуации ей лучше помолчать. В последнее время, после того, как влюбилась в Олега, она как-то резко поглупела и стала говорить всякую ерунду.
– Пустой мешок? – повторила тетя, как бы заставляя себя вернуться на бренную землю. – Это я оставила его пустым под елкой.
– Эта сволочь вы?! – обомлел Стоцкий.
– Прекратите обзываться! – не выдержала Катерина. – В конце концов, это не только ваш мешок! Это общий мешок! Мы все привязались к нему, как родные.
– Извините, – пробормотал Стоцкий, опускаясь на пол возле мешка. – Я не это хотел сказать.
– Мешок, ах да... при чем здесь мешок, – вздохнула Клеопатра Деонисовна. – Усаживайтесь к столу, господа!
– Тетя, – вкрадчиво начал Туровский, – мы подождем, пока ты объяснишь, куда дела деньги из этого мешка. Хорошо? Когда будешь готова рассказать, расскажешь...
– Не говори со мной как с душевнобольной! – возмутилась она. – Мужчины так меркантильны. – Она повернулась к Катерине, та выдавила из себя понимающую улыбку. – Деньги, деньги, деньги! Их интересуют лишь деньги. Как больно! – Она схватилась за сердце. Андрей подошел к ней с предложением принести любое лекарство. – Таблетки не помогут, – всхлипнула Клеопатра Деонисовна, – когда болит душа. В нее наплевали! Мне наплевали в душу, как обидно.
– Мне тоже всегда бывает обидно, – сказала Катя потому, что Клеопатра Деонисовна обращалась только к ней, – когда в нее плюют!
– Может быть, – робко предположил Стоцкий, усаживаясь за стол, – вернемся к деньгам? Все-таки десять миллионов рублей не иголка в стоге сена.
– Десять миллионов рублей? – внезапно оторвалась от грустных мыслей о меркантильности мужчин Клеопатра Деонисовна. – Там была такая большая сумма? Надо же, а я не посчитала.
– Была?! – трагически прокричал Стоцкий, хватаясь за сердце.
– Мы должны принимать удары судьбы, – тетя снова обратилась к Катерине, – с высоко поднятым забралом, детка!
– Меня посадят, – простонал в это время банкир.
– А ты не воруй, – хмыкнул Туровский.
– Где-то я это уже слышала, – нахмурилась Клеопатра Деонисовна.
– Кинокомедия одна старая, там...
– У нас трагедия! – простонал Стоцкий.
– Никакой трагедии нет, молодой человек, – высокомерно заявила ему тетя. – Я вырву с корнем из своего сердца всякие воспоминания о нем.
– О моем мешке? – не унимался банкир.
– Что вы пристали ко мне с этим мешком?! – возмутилась Клеопатра Деонисовна. – Это так важно? – Племянник кивнул. – Хорошо, если это важнее моей растоптанной души и его преступных намерений, слушайте. Я не могла оставить деньги на виду у всех!
– Я же просил не заглядывать в мешок, – тихо, с укором напомнил Туровский.
– Настоящую женщину об этом можно даже не просить, – усмехнулась Клеопатра Деонисовна. – Я сразу проверила его содержимое. Безусловно, тот факт, что мой племянник совершил настоящий мужской поступок и ограбил банк, чрезвычайно приятен. Тем не менее от денег пришлось избавиться...
– Куда вы их дели?! – не выдержал Стоцкий, нервно подпрыгивая.
– Выбросила на помойку!
Рассказанная Клеопатрой Деонисовной в двух словах история показалась совершенно неправдоподобной! Она проверила содержимое мешка, промучилась весь день, после чего переложила их в спортивную сумку и отнесла в ближайший мусорный бак. Стоцкий сорвался с места и побежал к помойке. Воскресенский, чувствуя во всем этом свою вину, побежал следом за ним. Туровский, прежде чем уйти, осторожно спросил, в какой именно мусорный бак тетушка положила миллионы.
– В ближайший к подъезду или самый дальний, я забыла, – резко ответила она ему. – Бегите, мальчики, наши коммунальщики очистят контейнеры только после праздников. Дерзайте! Как я над ними пошутила?
Катерина непонимающе поглядела на повеселевшую Клеопатру Деонисовну.
– Неужели ты, деточка, думаешь, что я и правда могла выбросить деньги? Ах, если бы я была такой твердой и неуступчивой, он меня никогда бы не зацепил!
– Так они там ищут то, чего нет?!
– Иди, милочка, на второй этаж и принеси сумку из-под моей кровати. В ней, как говорит господин Стоцкий, десять миллионов. Осторожно, она тяжелая.
– Я знаю.
Она протянула Кате ключ от двери, выключила свет и принялась смотреть, как трое прилично одетых, холеных, ухоженных, пахнувших дорогим парфюмом мужчин рьяно роются в мусорных баках возле дома.
– Ищи, сыщик, – хихикнула она, глядя на родного племянника, с головой окунувшегося в подмороженные очистки.
Через полчаса троица вернулась. Выглядели они потрепанными, неухоженными и безумно огорченными.
– Денег нет, – тяжело дыша, произнес Стоцкий. – Какому-то бомжу сильно повезло.
– Денег нет, – повторил за ним Андрей и с настороженным сомнением поглядел на родственницу. – Что? Там их не было! За что?! За что, тетя?!
– За хамство и невнимание к моей скромной персоне. За вранье с сигаретами и алкоголем. За то, что не выслушали меня. – Она носком туфли подпихнула к банкиру стоявшую рядом спортивную сумку. – Я еще не сошла с ума, чтобы выбрасывать миллионы в мусорку. Как вы могли обо мне так подумать?
– Прости, тетя, – пламенно сказал Туровский, хватая сумку и подходя с ней к дивану.
– Если они там, – простонал Стоцкий, потянувшийся за ним, – я готов вынести целую дюжину ваших дурацких шуток! Извините, Клеопатра Деонисовна... О! А! Ух...
Мужчины уставились на пачки купюр с явным облегчением. Сидевшая за столом Катерина вытянула шею, боясь покинуть свое место и оказаться в оппозиции к хозяйке.
– Теперь вы довольны, – поинтересовалась тетя, – и готовы меня выслушать дальше?!
Туровский кивнул, двигая сумку с миллионами Стоцкому. Тот принялся вынимать пачки и нежно их пересчитывать. Олег напрягся. Только сейчас он почувствовал, что услышит нечто важное.
– Или нет, – поджала губы Клеопатра Деонисовна, – лучше я вам это покажу.
Она прошла к выключателю и погасила в гостиной свет. Стоцкий слабо пискнул, но спорить не решился. Клеопатра Деонисовна подошла к окну и отдернула плотные шторы. Через окно тут же проник тусклый свет уличных фонарей, освещающих хоровод снежинок.
– Что? – пробормотал Андрей. – Что мы должны увидеть?
– Смотрите на воеводу и саблю! – приказала тетя.
Андрей перевел взгляд на стену. Действительно, мистика продолжилась в отдельно взятой гостиной одного старинного дома. С картины подмигивал Мороз-воевода, рядом висевшая сабля двоилась, перемещалась, причем все это происходило поочередно: сначала подмигивал воевода, затем двоилась сабля. Туровский встал и прошел к окну. Он спиной закрыл часть оконного проема. Воевода с саблей притихли. Андрей отошел, мистические явления продолжились.
– Понятно, – процедил сыщик, – визуальный эффект, оптический обман или что-то в этом роде. Кто живет в доме напротив?!
Клеопатра Деонисовна, вздохнув, задернула шторы и включила свет. Она больше не казалась расстроенной. По всему было видно, что пожилая дама сумела взять себя в руки, теперь ее, как всякую нормальную, но обманутую женщину, занимала мысль о мщении.
– В доме напротив проживает Анатолий Сергеевич Пушкин. На самом деле, детка, его настоящая фамилия была Пупкин, но он ее поменял, кретин, решив, что «Пушкин» звучит благозвучнее. Сколько не
