церковным браком, Лариса обомлела. Развестись теперь значило совершить святотатство! Хотя Стрелкины и уверяли, что добьются согласия на аннулирование брака через суд, Лариса им не верила. Она понимала: что-то здесь не чисто. Не мог отец совершенно посторонней девушки заставить совершенно постороннего молодого человека на ней жениться. Ах, да, он застукал их в постели. И, видимо, уже не первый раз, недаром Стрелкин говорил о каких-то детях. Дело зашло слишком далеко. И она, Лариса, не станет им помехой.
– Нечего плодить сирот, – Лариса встала и пошла к выходу.
– Куда? Стоять! – приказала Ирина Викторовна. – Роман, вставай на колени и проси прощения за измену!
– Еще чего, я ее только в щечку поцелую, – возмутился тот, – она мне изменила с принцем!
– Ах, тут еще кто-то наследил? – Ирина Викторовна поняла, что сын не все ей рассказал.
– Я вижу, – сказала расстроенная после братского поцелуя в щеку Лариса, – вам есть о чем поговорить.
И она ушла.
На улице как раз зарядил мелкий противный дождик, под стать ее настроению. Хорошо, что Стрелкин жив, хорошо, что он женат, да и она сама, кстати сказать, все еще замужем. И с этим нужно что-то делать.
– Дэвушк, – окликнул ее незнакомый голос, – как пройти в библиотэк?
Она оглянулась. Рядом с ней стоял все тот же москвич-предприниматель в большой белой кепке- аэродроме, которого она встречала несколько раз. Под мышкой он держал папку.
– Пойдете сначала прямо, потом через пару домов свернете налево, потом обойдете сквер с южной стороны и минуете пару домов, сразу после чего повернете направо и упретесь в большое здание.
– Это будэт библиотэк?
– Нет, это будет вокзал. Библиотека как раз напротив. Если сопрете раритет в читальном зале, убегать недалеко.
Москвич не оценил шутку, поблагодарил и скрылся.
Лариса вытерла текущую по щеке слезу и пошла дальше себя успокаивать. Она потеряла Романа навсегда. Лучше б он утопился. Было бы не так обидно страдать. Подумаешь, он ее бросил. Да она сама не хочет выходить за него замуж, зачем он ей нужен, ботаник! Что он может принести в дом из своей школы, кроме засушенных бабочек? Пусть женится на ком хочет. Эх, зря она так рассталась с Али. Может, он и не принц, но хоть какой-то государственный служащий. А у них такие зарплаты, и пенсия хорошая, ей мама говорила. Нет, с такими мужиками до пенсии не доживешь. Это же надо, жениться за одну ночь! А второй? Тоже хорош. Женился, не глядя. Безусловно, ему сильно повезло, что на ней. А если бы на той, на которой женился Стрелкин. С папой в придачу?
Ишь, стоит, переминается с ноги на ногу. И чего, интересно, ему дома не сидится в такой дождь. Кстати, действительно ведь Степанцов стоит у ее дома. Лариса шмыгнула носом и остановилась рядом.
– Здравствуй, – сказал Василий. – Я тебя жду. Слушай, я пришел извиниться. Такое наговорил. Чепуху всякую, не обращай внимания. Нет, справка действительно есть.
И он показал ей бумагу. Лариса прочитала. Действительно, есть, даже диагноз какой-то записан, но слишком непонятно. Хотя какое это теперь имеет отношение к ней?
– Я согласен разводиться. Раз ты этого хочешь.
– Я уже не знаю, чего хочу. Стрелкин женился.
– Каким это образом? Ты же еще не развелась?
– А он не на мне женился. На другой девушке. Ночью.
– Во дает! Вот молодец! – радовался за Стрелкина Степанцов.
– Ты так считаешь?
– А ты? – ответил вопросом на вопрос Василий, разглядывая ее заплаканные глаза. – Понятно. Страдаешь. Думаешь, что не переживешь. Потеряла такого парня! Такой кадр ушел к другой. Какое той счастье привалило! Рви теперь на себе волосы и посыпай голову пеплом. Ах, нет. У тебя еще есть в запасе принц! Только где он, этот принц? Уехал в свой гарем? Как и Стрелкин!
– Василий, ты чего?
– Да так, ничего. Правда глаза колет? Допрыгалась? Ах, Степанцов, дай мне развод. На тебе два развода.
– Ты чего, Вася?
– Понятно, теперь ты не знаешь, чего хочешь. Зато я знаю. Я хочу с тобой развестись! Пошли в загс немедленно! Звони своей подружке Настасье, пусть готовит документы на развод. Я согласен.
– Слушай, а ты что, действительно того? Вот и не верь справкам.
Лариса зашла в подъезд.
Он догнал ее на девятом этаже. Властно прижал к себе и поцеловал. Она давно так не целовалась. Было в этом поцелуе что-то волнующе необыкновенное. Чувственное и трогательное. Нежное и трепетное. Она подалась к нему всем телом, но неожиданно Степанцов ее мягко, но уверенно отстранил.
– Взял реванш, – произнес он, сжимая губы.
И, с шумом перепрыгивая через ступени, полетел вниз.
– Настя, они меня бросили, – плакала Лариса в трубку, – все. По очереди. Сначала один, потом другой. И оба поцеловали на прощание.
– Ну, мужики, ну, проходимцы, тунеядцы, алкоголики!
– Ты это о ком? – не поняла Лариса.
– Какая разница, они все одинаковые.
– Нет, целуются они по-разному.
– Тебе, конечно, виднее. Но я, как твоя подруга, должна тебя предупредить: не расслабляйся, когда тебя целуют и говорят, что это на прощание. Такие просто так не уходят. Они возвращаются, как мумии. Мумия всегда возвращается!
– Мама милая, ты это о чем?!
– Да так, фильм хороший недавно посмотрела. Про мужиков, которые возвращаются. Ну, ладно, мне нужно на работу собираться. Будет время, заходи.
– Ага, вдвоем зайдем. Со Степанцовым. Разводиться.
Глава 11
Этот процесс уже приобретает размеры эпидемии
Судьба иногда выдает такие перлы, что диву даешься. Живет, живет человек, и вдруг раз – и женился! Ни с того ни с сего. Камень на шею и в омут головой. С камнем на шее по имени-отчеству Иван Васильевич сидела у матери Ларисы ее давняя приятельница Матильда и рассказывала о своей счастливой судьбе.
– У меня как раз дочка замуж вышла, – в этом месте Ольга Петровна понимающе закивала, – за молодого филолога без жилищных проблем. Эти проблемы у меня появились. Жить стала на кухне, спать там же. И вот лежу как-то, суп на плите помешиваю и газету читаю. А там объявление: «Сдаю бесплатно комнату в квартире с соседями жильцу с вредными привычками и порочными связями. Иван Васильевич». Телефон, адрес. Думать долго не стала, побежала по адресу. Нашла дом, квартиру, дверь. Стою, звоню. Я и не сразу поняла, что дверь открылась. Еще постучала дважды какому-то амбалу в живот. Тот как громыхнет: «Чего тебе, тетка, надо?!»
– Ну надо же, – возмутилась Ольга Петровна, подливая гостье чаю, – теткой обозвал!
– А у меня в голове все перепуталось. Я ему говорю: «Чапаева мне. Василия Ивановича». Вдруг из-под его руки бигуди какие-то высовываются и нагло мной интересуются: «Че надо, кто такая?» А он ей говорит: «Анка-пулеметчица к Чапаеву пришла».
– Ну надо же, пулеметчицей обозвал!
– Да, и кричит: «Гони ее в шею!» Представляешь? – Ольга Петровна представила этот ужас. – Я и не
