неадекватное поведение девушки говорит о ее сильном волнении. И ничего больше. Бедняжка просто волнуется и отказывается пить по утрам. Вполне уважительная причина. Он и сам не любит начинать утро со спиртного, но это же всего лишь капля приличного коньяка, добавленная в отменный кофе.
Марина вздохнула и перестала сопротивляться, напоследок заявив Румянцеву, что от спиртного рождается умственно отсталое потомство. Никита налил ей кофе и крепко задумался, что Белоснежка имела в виду, намекая на потомство. Он уменьшил на всякий случай и без того мизерную долю алкоголя и внимательно посмотрел на то, как она залпом опорожнила чашку. Она собирается заводить с ним потомство?! Об этом Никита как-то не подумал. Впрочем, это логическое следствие, вытекающее из женитьбы. Румянцев пригляделся к Белоснежке и прикинул, а хочет ли он, собственно, довести дело до этого логического следствия. Что-то ему мешало ответить самому себе положительно.
Белоснежка сегодня была другая, не такая, как вчера. Вот со вчерашней он бы мог продолжить более серьезную связь. А с этой? Двойственность ее натуры все же иногда отталкивает. Но тем лучше. Ему нельзя в нее влюбляться, хоть она и хорошая девчонка. Она всего лишь хорошая девчонка, так он к ней и будет относиться.
– Ах белый теплоход! Тра-та-та-та-та! – запела неожиданно Марина и подмигнула Румянцеву. Она хотела казаться ему веселой и беззаботной. Такой, по ее мнению, должна была бы быть ее сестра.
– Белый теплоход, – пропел следом за ней Никита. – Тра-та-та.
На большее его не хватило, тем более оба не знали слов песни, а принципиальный Левушкин не собирался встревать в их разговор и подсказывать. Но разговаривать о чем-то два часа, пока они мчались по Ленинградке со скоростью света до реки Волги, было нужно. Марина решила рассказать о своих трудовых буднях. Якобы о трудовых буднях ее сестры. О той ничего интересного и не расскажешь: сидит девица в банковской темнице и глаз наружу не кажет. Перебирает счета и бумажки и страдает от этого непосильного и неинтересного труда. То ли дело у нее! И Марина решила рассказать Румянцеву историю, которая случилась на днях, когда от нее сбежал буйно-помешанный алкоголик.
Никита слушал о приключениях несчастного алкоголика и молча страдал. Белоснежка в нехарактерных для нее выражениях описывала погоню и ловлю больного мужика, страдающего какой-то Белочкой. Он и не подозревал в ней такую железную хватку, такой азарт и сильный характер. Неужели он ошибался?! Румянцеву опять резко расхотелось жениться. Если бы не Лаврентьев, разболтавший на каждом перекрестке о его намерении взять замуж первую попавшуюся сироту, то он бы что-нибудь придумал и отмотал все назад.
– И тут, Никитос, я схватила его за горло! – Белоснежка показала, как она это сделала, на Левушкине. Тот поперхнулся и вцепился в руль. – Не уйдешь, сволочь!
«И на этом монстре я женюсь», – трагически подумал Румянцев и окончательно затих.
Белоснежная яхта качалась на волнах великой русской реки, терпеливо дожидаясь своих гостей. Машина подъехала настолько близко, что чуть не свалилась в воду. Конечно же, она не свалилась бы, просто вредный Левушкин таким способом отомстил Марине за совместно проведенное в дороге время. Она закрыла глаза, ужасаясь моменту, но взяла себя в руки. Ничего, она покажет этим олигархам, чего стоят настоящие русские девушки предбальзаковского возраста. Марина с интересом оглядела плавсредство, но вида тому, что находится в восхищении от яхты, не подала. Пусть не думают, что она видит ее в первый раз в жизни! Хотя так оно и было. Пусть не радуются, что смогли ее удивить этой роскошью. Хотя чего уж там, удивили так удивили.
Сердце замерло от предвкушения встречи с Машей и ее отцом. Но на мостике стоял не он. Румянцев представил ей усатого капитана и двух матросов, вполне привлекательных парней, которыми Марина обязательно заинтересовалась бы, если бы не Станислав Олегович Долгов. Неужели Никитос ее обманул и он не приедет?!
– Ты кого-то ищешь? – поинтересовался тот, помогая ей зайти на палубу.
– Разве? – натянуто улыбнулась Марина, но любопытство превысило желание казаться равнодушной. – Марию, – ответила она и снова огляделась.
– Они с отцом приедут позже, – бесхитростно доложил ей Румянцев.
Он провел ее в белоснежную каюту, где на, естественно, белом стуле, а на этой яхте все, что только можно, было ослепительно белым, стояла аккуратная спортивная сумка. Марина подумала, что тот ошибся и привел ее не туда, но Румянцев объяснил ей, что сумка, вернее, ее содержимое, предназначено именно ей. Отправляться в плавание нужно в форме. Он чмокнул ее в щеку, сообщив, что она может отдохнуть и переодеться, после чего он ждет Белоснежку наверху.
Марина проводила Никитоса долгим взглядом и подошла к сумке. Если он и решил ее подкупить, то есть не ее, а Эльку, то зря старается. Ничего у него не получится. Они не такие вертихвостки, падкие на разное тряпье… Ой! А тряпье-то оказалось таким изумительным и стильным. Марина, забыв про свои принципы, тут же начала примерять содержимое сумки.
Когда она в белом свитере и белых брючках вышла наверх, команда яхты зааплодировала. Марина кокетливо улыбнулась. Естественно, за тот час, что провозилась в каюте, она навела на себя боевую раскраску, распустила длинные черные волосы, которые шикарно смотрелись на белом фоне.
– Белоснежка! – крикнул усатый капитан.
Марина приподняла брови, так Эльку зовет только Никитос. И это имя должно стать интимным, подчеркивающим их близость, ну и ее красоту, конечно. Элькину красоту, они ведь близнецы.
– Такое название носит моя яхта, – пожал плечами Румянцев.
– На борту твоей яхты написано «Белоснежка»?! – изумилась Марина.
– Да, – просто ответил тот, – с другой стороны, потом увидишь.
– Значит, ты назвал Элю, меня то есть, в честь своей яхты?!
– К сожалению, я не такой романтик, – улыбнулся Румянцев. – Название придумала мама.
– Она у тебя очень романтичная натура, – согласилась Марина.
Румянцев устроил ее на шезлонге, укутав в теплый плед, а сам побежал что-то организовывать. Марина с наслаждением закрыла глаза, вдыхая речную прохладу, и представила будущую родственницу.
По большому счету, мужчины выбирают себе в жены женщин, похожих на их мать. Скорее всего, это заложено в них с рождения, впитано с материнским молоком. Они, как слепые котята, тычутся по жизни, на нюх определяя ту, которая больше похожа на мать. Когда их хилые глазки открываются, они начинают искать в избраннице внешнее сходство с родительницей, рядом с которой на протяжении всего детства было тепло, хорошо и уютно. Так же должно быть и с ней, с той, с которой собираются прожить остаток жизни. Чтобы им опять было тепло, хорошо и уютно.
Безусловно, они ошибаются! И довольно часто. Тогда следует развод и новые поиски. И так до тех пор, пока та, единственная и неповторимая, не отыщется в массе себе подобных. Но самое интересное не в этом. Самое интересное в том, что одинаковые заряды отталкиваются! И свекровь в штыки воспринимает похожую на нее внешне, повадками и восхитительными качествами невестку. Ей-то зачем это повторение?! Лишнее напоминание о том, что она была когда-то молода и красива, а сегодня ее красота поблекла. Да и восхитительные качества перешли на другой уровень человеческих ценностей, преобразовавшись в нечто иное. А невестка крутит хвостом не только перед ее сыном, но и мужем, мелькает изо дня в день, как живой укор. Тот, вспомнив молодость и былую привлекательность жены, тоже распушает перья… Нет, ничего хорошего из этого не выходит. Замкнутый круг. Для того чтобы понравиться его маме, нужно быть совершенно иной. А вот с ним нужно прикидываться нежной копией самого дорогого существа, родившего его на свет. В таком случае, как подумала Марина, лучше выйти замуж за сироту. Но Румянцев сиротой не был. Мало того, он постоянно помнил о своих родителях.
– Милая, – Никита присел рядом с ее шезлонгом, – до бракосочетания у нас остается очень мало времени. Тебе нужно познакомиться с моими родителями. Сегодня мы на яхте к ним и отправимся.
Марина чуть не упала на выдраенную до блеска палубу. Не успела она подумать, как он уже бежит сопоставлять ее сестренку, ее то есть, с мамочкой! Элька будет в ужасе! Она еще никогда не присутствовала на смотринах в качестве будущей невестки.
– А это обязательно, Никитос? – угрюмо спросила Марина.
– Не волнуйся, – он снова чмокнул ее в щеку, – завтра все будет хорошо.
