– Мама! – прервал их беседу прибежавший Никита.
– Что за мама? – поморщилась та. – Сколько раз тебе говорить одно и то же?
– Эллина! Я тебя всюду искал. – Он поглядел на Эльку и облегченно вздохнул. – Так вы уже познакомились? Отлично! Отец в кабинете, он оттуда скоро выйдет, сказал, что как раз к столу.
– Элечка, Никита, пройдемте в гостиную! – предложила Эллина и встала, немного сожалея о том, что их прервали. До этой девчонки так душевно с ней еще никто не говорил! Вернее, так душевно ее никто не слушал. Но ничего, если ее оболтус женится на этой Элечке, то у нее вновь появится такая возможность.
Гостиная была не менее помпезной, чем зимний сад с фонтаном и скульптурами. Обстановочка была еще та, с дорогой мебелью и тяжелыми многослойными портьерами. Стол, уже, кстати, накрытый для обеда, со стульями посреди зала тоже был какой-то там эпохи, Румянцева-старшая ей это сообщила. Но Элька запомнила лишь то, что стоявшая на резной этажерке огромная китайская ваза была запредельно древнее. Ваза стояла на проходе между гостиной и зимним садом, более дурацкого местоположения было не найти! Элька за нее всерьез испугалась, когда мимо этажерки пронеслась собачья свора, гонявшая кота.
– Кто выпустил Бонифация?! – недовольно поинтересовался Никита.
Эля предпочла пропустить его вопрос мимо ушей. Неужели Пушистик должен был сидеть за стеклом весь день? В то время когда эти жуткие собаки носятся по всему дому-дворцу?!
Правильно она сделала в борьбе за справедливость. Теперь же приходилось бороться за сохранность вазы, и Элька встала рядом с ней. Бонифаций наматывал круги именно перед вазой, словно чего-то добивался. И добился, дог не рассчитал траекторию забега и толкнул этажерку, ваза качнулась и полетела вниз.
– Оп! – Элька подхватила древность профессиональным рывком. Нет, она никогда не играла в баскетбол, волейбол и прочие хватательные игры. Играл ее последний бойфренд, которому нравилось, когда она сидела рядом с волейбольной площадкой и улыбалась ему. В один из матчей, когда она сидела и улыбалась, мяч попал в Элькину голову, грозя навсегда запечатлеть на ее лице идиотическую улыбку. Благодаря судьбе все обошлось. Но с этого дня Элька сидела и улыбалась в напряженном ожидании. Мяч еще пару раз нацеливался в ее мыслительный орган, но Элька была уже готова принять коварную подачу. И принимала. Когда ей надоело это делать – принимать подачи и улыбаться, – она рассталась со своим спортсменом. Но хватательный рефлекс, видимо, остался у нее на подсознательном уровне.
– Сейчас я зажгу ароматические свечи. – Эллина гордилась своим приобретением. Не так давно она посетила Индию, эту жуткую и одновременно удивительную страну. – И мы сядем за стол.
– В четыре мы обедаем, – пояснил Никита, тревожным взглядом провожая свору. Он взял китайскую вазу у Эли и переставил к другой стене.
Эля поглядела на старинные часы с маятником, они показывали без пяти минут. Так, с матерью удалось наладить более или менее приличные отношения, остался отец. Эта престарелая акула бизнеса. Судя по всему, в доме именно его слово является решающим. Впрочем, если с матерью она вела себя совершенно естественно, то и с ним поведет себя так же. Не станет Элька напускать пыли в глаза, да и не умеет она этого делать. Сирота так сирота. Скромная сирота.
Так она и представилась сдуру, когда перед ней встал грозный хмурый старик огромного роста.
– Сирота?! – Он недоуменно поднял мохнатые брови.
– Она шутит, – поспешил сказать Никита, хватая Эльку за руку. – Ее по-другому зовут!
– Элька, – представилась та и протянула старику руку. Маринка вчера ей сказала, что недавно прочитала в брошюре о правилах хорошего тона о том, что сироты, тьфу, девушки первые подают руку мужчинам. Эля это запомнила и воплотила в жизнь.
Но Румянцев-старший не обратил на ее жест никакого внимания, он хмыкнул и сел за стол, естественно, на центральное место. Рядом пристроилась жена. Никита отодвинул для Эли стул… Она собралась было сесть, как заметила, что из того места, откуда шла ароматическая вонь, потянуло гарью. Эля повернулась и увидела, как от опрокинувшейся свечи загорелась одна из портьер. Она стояла от нее в двух шагах и тут же сориентировалась: сорвала портьеру и затоптала огонь. С видом, говорящим о том, что аплодисментов не нужно, Элька села на свое место.
– Когда-нибудь она, – Румянцев-старший кивнул в сторону жены, – спалит весь дом.
– Ар-ка-дий, – капризно протянула Эллина.
– Срочно женись на этом огнеборце, – пробурчал тот, обращаясь к сыну.
За столом нависла напряженная атмосфера. Хмурый старик не желал ни с кем разговаривать, знакомиться с гостьей он также не собирался. Эля решила обидеться, но поглядела на Эллину, которая пожала плечами, и передумала. Ясно, подумала она, старик – деспот. И никакого положительного впечатления на него она произвести все равно не сможет. Значит, можно расслабиться и вести себя естественно, что она и собиралась делать.
– Вообще-то, я сижу на диете, – тихо сообщила Элька, когда горничная-прислуга-помощница-по-дому, или как там ее называли, принесла дымящуюся супницу.
– Это низкокалорийный супчик, – шепнула ей Эллина, оглядываясь на супруга.
– Кожа да кости! – пробурчал тот, глядя себе в тарелку. Непонятно, к чему это относилось, к содержимому тарелки или к Эльке. Скорее всего, к ней. Не могли же хозяину дома насыпать в тарелку костей?! Занятная была бы сценка, когда он ими захрустел.
– Сегодня можно сделать перерыв, – как можно радостнее предложил Никита, – Вера Александровна прекрасно готовит! Тебе понравится, Белоснежка.
Хмурый старик забыл про свою тарелку и поднял на него удивленные глаза. Элька затаила дыхание, сейчас он начнет говорить, что никакая она не Белоснежка, что сынуля мог бы найти и лучше… Да мало ли что мог наговорить раздраженный богатый старик?! Но он промолчал и спокойно доел суп. После чего встал и направился к себе в кабинет, ничего не объясняя.
– У Аркадия Петровича, – вместо него объяснила жена, – очень много работы.
Элька ее искренне пожалела. Несчастная красивая женщина живет с кем попало!
– Вообще, – прошептала Эллина Скороходовой, – он очень хороший.
В это отчего-то не верилось, и Элька от души пожелала ему неприятностей. Они случились сразу, как только он вышел из гостиной. В соседней комнате раздался топот лап, грохот и крик:
– Ё! У, Ё! Кто выпустил этого мерзавца?!
– Он не любит кошек, – призналась Эллина, глядя вслед Никите, который поспешил на выручку к отцу. – А Вера Александровна отказывается работать без любимого кота, который по ней очень скучает.
Эля улыбнулась, с матерью Никиты у них все больше находилось интересных тем. К примеру, можно было обсудить этого хмурого старика. Вернее, Эля могла бы внимательно выслушать все, что о нем думает его супруга. С сострадательным выражением на лице. Видимо, все олигархи такие вредные. Зато их жены очень милые и непосредственные, с ними даже можно поговорить о насущном!
Никита вернулся через час. Эллина, улучив момент, развлекала Элю беседой, та слушала и кивала головой. При появлении жениха голова так и застыла на груди. Ничего хорошего этот час ей не сулил. О чем может говорить целый час отец с сыном?! Только о том, что лишает того наследства! Нет, в фильмах показывают, что это происходит довольно быстро. Старик кричит, что проклинает несчастного, вышвыривая того за дверь. Никита пришел сам, возможно, все было не так уж и плохо.
– Отец предлагает нам поселиться за городом, – сообщил он матери и невесте.
Эллина улыбнулась и схватила Эльку за руку.
– Ты ему понравилась, – казалось, она искренне радовалась за девушку.
– Не может быть, – ответила та и ужаснулась перспективе жить под одной крышей с вредным стариком! Пусть эта крыша и такая вместительная, она Эльку не устраивает.
– Я думаю, на первое время мы займем охотничий домик, – продолжал говорить Никита.
Эля поняла, что одна крыша ей не светила, и успокоилась. Хотя жизнь в охотничьем домике она представляла довольно смутно. Впрочем, с милым рай должен быть и в шалаше. С Никитой она согласна и на охотничий домик. Даже на сарай, только бы поменьше видеть его сурового отца! Лучше, если бы тот лишил сына наследства и приказал никогда не появляться перед его очами.
– Кофе, – к ним подошла с подносом Вера Александровна.
