– В каком смысле?! – возмутился Виноградов. – Я натурал. Алена, образумь отца или тебе не за кого будет выходить замуж. Нашли мальчика, чик – и все. Я не хочу в тюрьму, я хочу жениться!
– Дурак, – всплеснул руками ювелир, – может быть, ты в четвертый раз поймешь, что это одно и то же!
– Попрошу без оскорблений! – заявил Виноградов и бросил девушкам моток веревки. – Завяжите сами себя! А я пока подумаю. С одной стороны, можно сделать чик, свидетелей нет.
– Ты ошибаешься, мерзавец! – раздался властный голос Назарова, державшего впереди себя пистолет.
По всем правилам жанра испуганная Виктория в порыве радости должна была бухнуться в обморок. Но она этого не сделала, она получила такой мощный прилив сил, исходящий от родного и любимого голоса, что выскочила из-за покрышек и выбила у Виноградова из руки нож.
– Молодец, Виктория! – похвалил ее Назаров, сметая со своего пути Тараса Богдановича и освобождая вход, где уже толпились Гаврик с Максимом. – Алена?! – Он на миг остановился, Тарас Богданович тут же улучил момент и врезал Назарову под дых. Тот схватился за грудь, не сводя глаз с Алены.
«Если так, – подумала Виктория, – то так Назарову и надо! Мог бы меня спасать, а не на Алену глядеть!»
– Ты, – выдохнул Назаров, – как ты могла?!
– Некоторые, между прочим, здесь практически умирали! – ревниво заметила Виктория.
– Будем разбираться или морды бить? – деловито поинтересовалась Марина, высовываясь из-за автомобильных шин.
– Бить буду! – Алена схватила двумя руками тяжелую покрышку и занесла ее над головой Марины. – Только подойди! – Марина ужаснулась. Вся укладка пойдет насмарку!
– Вот идиотка! – сказала она вслух и осеклась. – Ой, идиот. Мужик! – закричала она неожиданно. – Здесь мужик!
– Марина, здесь много мужчин, успокойся, – произнесла Виктория, улыбаясь Назарову, который успел нейтрализовать Тараса Богдановича. На Виноградове висел Гаврик и бил его головой в живот.
– Она – мужик! – заорала Марина так, как будто Афиноген ее уже прирезал.
– Что?! – Виктория обернулась и уставилась на Алену.
Алена стояла, держа руками поднятую над головой покрышку, и ничего не могла поделать. Предательски соскочившая юбка обнажила нижнюю часть ее тела. Она, эта нижняя часть, выпирала мужским достоинством.
– Папаня, – плаксивым голосом обратилась Алена к отцу, – он теперь на мне не женится!
Тарас Богданович, стоящий на карачках у двери, только отмахнулся от нее.
– Всегда хотел девку, – разоткровенничался он, – но этот – дура! Эх, Алешка!
– Что?! – очнулся от ударов Виноградов, сбросил с себя Гаврика и подбежал к Алене. Та все стояла с поднятыми руками и тихонько завывала. – Это что такое? – Виноградов уставился в неприличное место.
– Это твой жен, Афиноген, твой четвертый жен, – сказала Виктория мстительно.
– Боже мой, какой пассаж! – всплеснула руками Марина. – Хорошо, что здесь нет детей.
– Что у нас с ней было?! – Назаров схватил Виноградова за грудки и стал трясти как грушу.
– А я откуда знаю, – ответил тот, – главное, что у меня с ним ничего не было!
– Виктория! – закричал Назаров, – я люблю только тебя! И всегда любил, честное слово!
– Еще бы, – презрительно фыркнула Марина, – в сложившихся-то обстоятельствах.
– Я ему верю, – заявила Виктория и побежала к Назарову.
Хотя неожиданное перевоплощение Алены слегка деморализовало силы правозащитников, но они быстро оправились. Преступников связали и оставили в гараже. Сами расположились в комнате, куда прибежала радостная тем, что все завершилось без жертв, Ольга. Ей в мельчайших подробностях рассказали все, что видели и слышали сами. Больше всех говорила Марина – ей не терпелось поделиться своими переживаниями по поводу плена. Она даже решила написать книгу и опубликовать ее под названием, которое придумала, сидя в застенках. Собственно, название таким и было – «Сидя в застенках». Оно еще требовало доработки и осмысления, но Марину ничто не могло остановить, даже приезд мужа. Он позвонил ей из Парижа и сообщил, что возвращается, но ненадолго. Европа признала в нем талантливого художника, и он собирается серьезно поговорить с Мариной о переезде туда на постоянное место жительства. Виктория смахнула навернувшуюся слезу и пожелала подруге счастливого пути. У нее намечался свой путь.
– Через пару часов, – говорил Назаров, – сюда приедет наряд милиции, вызванный одним моим помощником. Нужно оставить им записку, что в гараже сидят три мужика. Иначе они их не заметят. – Он многозначительно поглядел на Викторию, – я не хочу вешать на нас мокрое дело. Пусть живут, мерзавцы.
– Пусть живут, – даровала жизнь Виноградову и его подельникам Виктория.
– А я бы, – заявила Марина, – этого негодяя Приходько кастрировала бы!
– Которого? – поинтересовался Гаврик. – Того, который он, или того, которое оно?
– Обоих, – отрезала Марина. – Разве ж это мужики! Продержать столько часов дам в плену! Убила бы. – Она заметила рядом с Назаровым пистолет. – Вот этим оружием!
– Этим оружием никого не убьешь, – усмехнулся Назаров и взял пистолет в руки. – Это зажигалка. Мне подарили набор на день рождения, в одной коробке одинаковые пистолет и зажигалка. Я с оружием пока еще на «вы», а вот зажигалку на всякий случай всегда беру с собой. Мало ли что? – Назаров игриво прицелился в вазу и нажал на курок.
Раздался выстрел. Ваза рассыпалась на мелкие кусочки, из нее что-то высыпалось. Все притихли.
– Опять перепутал! – досадливо поморщился Назаров и уставился на осколки вазы. Они блестели разноцветными огнями и переливались даже под электрическим светом. – Что это?
– Это драгоценности! – обрадовалась Марина и подбежала к осколкам. – А вот и твои, – она взяла из кучи аккуратный целлофановый мешочек со старинными украшениями.
– Бабушкины, – узнала кольца и серьги Виктория. – Вот гад, сразу продал скупщику!
ЭПИЛОГ
Виноградова задержали. На Тараса Богдановича и Алексея Приходько завели уголовные дела. Отец с сыном оказались замешаны в нескольких, неприятных с точки зрения закона, историях. Нанятый ими адвокат старался изо всех сил, но сделать ничего не смог. Тараса и Алексея осудили. Виноградов благодаря своим связям и полному раскаянию – дошло до того, что он в зале суда принялся биться головой о пол, – получил условное наказание. Но и оно стало несовместимым с работой в мэрии, откуда его сразу же попросили. Говорят, он попытался вернуться к своей первой жене Галине, пообещав ей любовь до гроба.
К Марине приехал муж-художник, они долго думали, вернее, думала Марина, а художник ее уговаривал. Решение было принято единогласное – они решили остаться на родине и завоевывать признание здесь. Во многом благодаря усилиям Назарова удалось организовать выставку картин Крутова в одной известной частной галерее, что стало первым шагом на пути к признанию. Сапрыкин посетил выставку картин и признался, что он отдыхает. На следующий день он забрал свои слова обратно и раскритиковал в прессе Крутова, но несильно. Так, для приличия, чтобы тот не задавался.
Машка стала первоклассным менеджером, ее перевели в отдел сбыта и повесили на новогоднюю Доску почета в образе Снегурочки, чему она была очень рада. В личной жизни у нее наметился небольшой перерыв, во время которого Машка решила заняться карьерой и поступила заочно в университет. Выбранная профессия была связана с ее работой, но больше всего ее заинтересовало то, что на ее факультете преподавали историю моды. Ходить на каблуках она так и не научилась, но туфли на шпильках не выбросила, справедливо решив, что все у нее еще впереди.
Максим Новиков очень переживал, когда делал предложение Алисе. Они сидели в дорогом ресторане и ели омаров, которые он терпеть не мог. Но кусок и так не лез в горло потому, что Алиса молчала. Она
