— Записка?.. — смешалась Евгения Сергеевна. Он не может знать про записку, лихорадочно думала она. Не может. Значит, пытается поймать ее на слове. Господи, до чего же они хитрые, до чего же коварные…
— Забудем об этом, — сказал Фатеев. — И лучше попробуем выяснить судьбу вашего мужа, Василия Павловича, верно?
— Да.
— Тесен, тесен мир, Евгения Сергеевна. Я вам ничего не обещаю, но будем стараться. А к вам у меня просьба, личная: никто, ни один человек не должен знать о том, что я знал вашего мужа.
— Хорошо. Даю вам слово.
— Ну, это уже лучше. — Фатеев улыбнулся. — Теперь поговорим о вашей работе и вашем житье- бытье. Вы по профессии бухгалтер? Это как раз то, что нужно. — Он снял трубку с одного из телефонных аппаратов и попросил (скорее, приказал) соединить его с Алферовым, — Здравствуй, Иван Николаевич. Фатеев по твою душу… Нет, я не Вельзевул, — рассмеялся он. — Я насчет той женщины, помнишь?.. Бухгалтер, да. Вот и прекрасно. Она сейчас у меня… Договорились.
Евгения Сергеевна усмехнулась, вспомнив свои опасения. Похоже, Фатеев с самого начала верил ей. Но почему же затеял все-таки проверку и не признался сразу, что знал мужа?.. Ведь успел даже договориться о работе для нее… И вдруг в голову явилась мысль, что Фатеев затеял проверку для своего помощника, потому что не доверяет именно ему… Значит, он не случайно спросил о записке?..
По правде говоря, ей все больше и больше нравился этот уполномоченный, однако расслабляться нельзя, надо держаться настороже. Догадки догадками, симпатии симпатиями, но кто их знает, этих людей с голубыми петлицами, что они на самом деле думают и чего добиваются…
— Евгения Сергеевна, — заговорил Фатеев, — мое предложение, наверное, покажется вам странным и неприемлемым. Все же вы подумайте как следует, прежде чем принимать окончательное решение.
— Вы говорите так, словно хотите предложить мне работать у вас.
— Не совсем. В Койве находится управление лагерей. Алферов, с которым я разговаривал сейчас по телефону, его начальник. Он согласен принять вас на работу бухгалтером. Не спешите отвечать «нет». Это работа, как и всякая другая. Собственно, с заключенными вам не придется общаться. Вы — вольнонаемная. Но зато у вас будет дополнительный паек. Алферов, поверьте мне, человек в высшей степени порядочный. И не надо думать, что все, кто работает у нас и там… — Фатеев замолчал и смешно, совсем как ребенок, наморщил лоб, подбирая нужное слово.
— Я так не думаю, — возразила Евгения Сергеевна. — Я понимаю, что порядочный человек на любом месте останется порядочным, но… Простите, как вас зовут?
— Это вы меня простите. — Он привстал. — Аркадий Владимирович.
— Я благодарна вам за заботу, Аркадий Владимирович, но все-таки отвечу «нет». Я верю вам. Не знаю почему, но верю…
— Прекрасно понимаю вас, — сказал Фатеев. — Но я лучше вас знаю реальное положение вещей и совершенно искренне хочу вам добра.
— Мне лично или вообще людям? — Она пронзительно смотрела на него.
— Хотелось бы добра всем, вообще, как вы сказали, но — увы! — это невозможна Так в жизни не бывает. Всегда находились мыслители и даже практические деятели, которые мечтали облагодетельствовать, сделать счастливым всё человечество. Что из этого вышло, вы знаете не хуже меня.
— Вы опасный человек. А у меня сын, и я бы не хотела, чтобы он остался круглым сиротой.
— Нельзя жить, не доверяя никому. Это уже земной, прижизненный ад. Хорошо. В данном случае я хочу помочь именно вам.
— Потому что знали моего мужа?
— И поэтому.
— Ну что ж… Я могу подумать?
— Разумеется, — кивнул Фатеев. — А пока оформляйте прописку, устраивайтесь, привыкайте к новому месту.
— А как вам сообщить о моем решении? — спросила Евгения Сергеевна.
— Ничего не надо мне сообщать. Если решитесь, идите прямо в управление. Алферов вас примет в любое время. Да, и оставьте мне установочные данные на мужа.
— Какие… данные?..
— Установочные, — усмехнулся Фатеев. — Год и место рождения, где он работал перед арестом…
— Поняла. А сказать, откуда вы его знаете, не хотите или не можете?
— Пока не могу, — ответил Фатеев. — Когда-нибудь, сейчас не время.
XXVI
ПРЕДЛОЖЕНИЕ Фатеева было и неожиданным, и более чем странным. Предложить такую работу жене «врага народа»… Для этого нужно иметь веские основания. И смелость нужна. Так что Евгении Сергеевне было о чем задуматься.
Допустим, рассуждала она, Фатеев ей верит и вообще он хороший, порядочный человек. Допустим. А этот Алферов?.. Скорее всего, они друзья, раз Фатеев настолько доверяет ему. Кому попало не стал бы он рекомендовать жену «врага народа». Это ясно. А вот интересно, сказал ли Фатеев, кто она, или, может, не сказал?.. Должен был бы сказать. Ведь придется заполнять анкету, писать автобиографию, так что скрыть правду просто невозможно. Да и предупредил бы он, если бы считал, что она не должна открывать правду. Обязательно бы предупредил…
Определенно он что-то недоговаривает, скрывает что-то от нее. Похоже, он хорошо знал мужа, но почему-то не хочет в этом признаваться. И записку от Васи, похоже, организовал и передал именно он. Значит, располагал такими возможностями. А не признается только потому, что все же боится, ее боится. Верит в невиновность мужа, а ее боится. Но чтобы верить, надо близко знать человека. Господи, неужели там есть действительно порядочные люди, способные верить другим, оболганным, растоптанным, и не просто верить — одного этого еще мало, — но и рисковать собой?.. А если Фатеев не искренен, если ему что-то от нее нужно?.. Но что, что ему может быть нужно от нее?.. Не рассчитывает же он выпытать у нее что-то такое, чего не сказал, в чем не признался муж?.. Глупости, глупости, глупости! Она же абсолютно ничего не знает, и это наверняка известно им, иначе ее затаскали бы еще тогда, после ареста мужа. И потом — записка… А вдруг он не имеет к записке никакого отношения? Знал, что она существует, что ее передали ей, но сам отношения не имеет и теперь пытается втереться в доверие?.. Может быть, тот человек, который приносил записку, уже и сам давно арестован?!
Евгения Сергеевна окончательно запуталась в попытках понять, что же происходит на самом деле. Она начинала рассуждения снова и снова, пока в голову не пришла в общем-то элементарная мысль: ведь чтобы все это провернуть, Фатеев должен был бы знать, или хотя бы предвидеть, что она окажется в Койве, да еще в таком положении, когда ее обязательно приведут к нему, а в противном случае все его хитрости не имеют никакого смысла. Но знать, что она приедет в Койву, он никак не мог. А если предположить, что знал, тогда нужно допустить, что все было подстроено. Но это уже абсурд, полный абсурд.
Не проще ли допустить, что Фатеев — глубоко порядочный человек, по воле судьбы оказавшийся на службе в органах. Он лучше других знает, как и за что арестовывали людей, то есть знает правду, и что же удивительного, невозможного в том, что порядочный человек, в надежде на порядочность с ее стороны, решился помочь?.. А вот интересно, как он сам очутился в Койве?..
Впрочем, подумала Евгения Сергеевна, в этом-то как раз ничего странного нет. Перевели сюда — и все. Военных вообще часто переводят с места на место. А своему помощнику он явно не доверяет.
Значит, соглашаться?.. Но как она будет работать в таком месте? Это же… Господи, хоть бы посоветоваться с кем-нибудь. Рассказать Алексею Григорьевичу? Не все, конечно. Только о работе. Тем
