Переломным сознаньем и бытом.
Эту нервность, и бледность, и пыл,
Что неведомы сильным и сытым,
Позже в женщинах Чехов ценил,
Меж двух зол это зло выбирая,
Если помните... ветер в полях,
Коврин, Таня, в саду дымовая
Горечь, слезы и черный монах.
А теперь и представить не в силах
Ровной жизни и мирной любви.
Что однажды блеснуло в чернилах,
То навеки осталось в крови.
Всех еще мы не знаем резервов,
Что еще обнаружат, бог весть,
Но спроси нас:- Нельзя ли без нервов?
- Как без нервов, когда они есть!-
Наши ссоры. Проклятые тряпки.
Сколько денег в июне ушло!
- Ты припомнил бы мне еще тапки.
- Ведь девятое только число,-
Это жизнь? Между прочим, и это,
И не самое худшее в ней.
Это жизнь, это душное лето,
Это шорох густых тополей,
Это гулкое хлопанье двери,
Это счастья неприбранный вид,
Это, кроме высоких материй,
То, что мучает всех и роднит.
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
НАД МИКРОСКОПОМ
Побудь средь одноклеточных,
Простейших водяных.
Не спрашивай: 'А мне-то что?'
Сам знаешь - всё от них.
Ну как тебе простейшие?
Имеют ли успех
Милейшие, светлейшие,
Глупейшие из всех?
Вот маленькая туфелька
Ресничками гребет.
Не знает, что за публика
Ей вслед кричит: 'Вперед!'
В ней колбочек скопление,
Ядро и вакуоль,
И первое томление,
И, уж конечно,- боль.
Мы как на детском празднике
И щурим левый глаз.
Мы, как десятиклассники,
Глядим на первый класс.
1962
Александр Кушнер. Канва.
Ленинградское Отделение,
'Советский Писатель', 1981.