Густая ночь и лунный дым.Как за слепым контрабандистом.Стихи не пишутся — идут,Раскинув руки, над обрывом,И камешек то там, то тутНесется с шорохом счастливымВниз: не пугайся! Темный трудОправдан праздничным мотивом.Я не отдам тебя, печаль,Тебя, судьба, тебя, обида,Я тоже вслушиваюсь в даль,Товар — в узле, все шито-крыто.Я тоже чернь, я тоже шваль,Мне ночь — подмога и защита.Не стал бы жить в чужой странеНе потому, что жить в ней странно,А потому, что снится мнеСюжет из старого романа:Прогулка в лодке при луне,Улыбка, полная обмана.Где жизнь? Прокралась, не догнать.Забудет нас, расставшись с нами.Не плачь, как мальчик. Ей под статьПространство с черными волнами.С земли не станем подниматьМонетку, помнишь, как в Тамани?
Облаков на небе маленьких так много!..
Облаков на небе маленьких так много!Мелких-мелких, в темном небе, в поздний час.Из гостей мы. Что за странная тревогаНа Суворовском охватывает нас?Убыстряем шаг, зачем? ОстановитьсяБыло б правильней, подумать, постоять…Эта белая ночная вереницаРазве лучшим нашим мыслям не под стать?Или трудно нам собрать свои волокна?И в рассеянье закончить легче день?И собор покрашен в цвет какой-то блеклый,И бесформенной толпой стоит сирень.Как бы я себя ругал, как недоволенБыл бы я собой, когда б я шел один!Ты спешишь — и я как будто приневолен.Пусть плывут себе подобьем мелких льдин!Так хорош он, этот мир, что не по силамНам… скорей, скорей домой, скорее лечьДа, немыслящим; бездушным, да; бескрылым!Счастье в том, что можно счастьем пренебречь.
Мы-то знаем с тобою, какие цветы…
Мы-то знаем с тобою, какие цветыВсех милей и нежней, как у тихой воды,К ним склоняясь, теребила их ты.Мы-то знаем с тобою, какая водаНиоткуда всех тише течет в никуда,Под быками какого моста.Мы-то знаем с тобою, какие словаЗначат больше, чем все золотые права,Как мягка на откосе трава.