Если хочешь продавать мороженое, организуй День Шарика.
Так получилось, что 1999 год должен был стать для “Утекай звукозапись” моментом истины. Незадолго до декабрьских сольников в “Горбушке” было принято решение, что в течение 99 года группа “Мумий Тролль” готовит новый альбом в Лондоне и с концертами не выступает. На эту тему даже был проведен специальный брифинг.
Недавно я переслушал запись этой акции и не поверил собственным ушам. За целый час общения с прессой словоохотливый Бурлаков не произнес ни слова. С журналистами в основном общались я и Лагутенко. Тогда, посреди организационной суеты и кучи полемических “вопросов-ответов”, на такие вещи внимания не обратили. Теперь становится понятно, почему так произошло. Это был тот редкий случай, когда почва у Бурлакова уходила из-под ног. И дело было не только в кризисе 98 года. Дело было в финансовой нестабильности “Утекай звукозапись” в целом.
В связи с грядущим творческим отпуском “Троллей” деньги для лейбла в течение будущего, 99 года должны были зарабатывать “Туманный стон”, “Deadушки” и Земфира. Плюс роялти от продаж компакт-дисков, которые, как известно, не являются в России основным источником дохода. К сожалению, финансовые запасы “Троллей”, на которые мы рассчитывали по итогам тура 97—98 годов, дали неожиданную трещину.
Как выяснилось впоследствии, организаторы двух сольных концертов группы “Мумий Тролль” в “Горбушке” оказались абсолютно некредитоспособными. Глазами сегодняшнего дня сложно представить, как Лагутенко и К° могли выйти на сцену, не получив предоплаты. Но время было другое, и порой Бурлаков мог поверить старым партнерам на слово. По закону подлости, как только Леня надеялся на “кредит доверия”, партнеры его тут же кидали...
В итоге мы получали две стороны одной медали. На бумаге идеолог “Утекай звукозапись” планировал потратить на лейбл более полумиллиона долларов. Кроме оплаты студийного времени нового альбома “Троллей” и зарплат сотрудников, в эту сумму также входили затраты на раскрутку Земфиры ($139000) и ряда молодых групп: “Иван Панфилов” ($72000), “Пеппи” ($15000) и “Скрябин” ($10000).
“Мы называемся не „Титаник“, а группа „Мумий Тролль“”, – бодрился Леня в одном из интервью, пытаясь собственным примером поддерживать свою команду. Мы же по нескольку месяцев сидели без зарплаты.
“У меня последние полгода протекают в состоянии легкого коммунизма, – проговорился в одном из интервью Лагутенко. – Денег я не получаю, потому что все деньги, которые я зарабатываю, идут в казну звукозаписывающей компании”.
Аналогичная финансовая ситуация была и у меня. Я не мог получить даже малую толику гонорара за “Правду о Мумиях и Троллях” – все вырученные средства немедленно вкладывались в профильное производство. Таким образом реализовывалась очередная гениальная формула Бурлакова: “Музыка – деньги – музыка”.
Порой дело доходило до смешного. К примеру, мой рабочий день начинался с того, что я звонил другу Бурлакову и задавал дежурный вопрос: “Леня, а когда ты планируешь выплатить деньги своим сотрудникам?” – “Позвони на днях”, – отвечал, не сильно смущаясь, пунктуальный Бурлаков.
Я прекрасно понимал, что и ему несладко. Лично я мог заработать деньги в куче мест: написать статьи, сделать репортаж, прочитать лекцию, провести пресс-конференцию, получить гонорар за очередную книгу. У Леньки таких возможностей не было. Вложив себя и все свои средства в “Утекай звукозапись” и “Мумий Тролль”, он поставил на карту практически все.
В итоге Лене пришлось выбирать между теорией и практикой. Между желаниями и возможностями. Между “хочу” и “могу”. Между ожиданиями и конечным результатом.
Прокалькулировав суровую реальность, он был вынужден отказаться от части проектов. Таким образом, оказались замороженными не только контракты с владивостокскими группами “Иван Панфилов” и “Тандем”, но и с “Воплями Видоплясова” и Бутусовым, переговоры с которыми выглядели многообещающе. Про группы типа “Скрябина” и “Пеппи” не вспоминал теперь даже Бурлаков.
Наше будущее представлялось туманным. По музыкальной тусовке поползли слухи, что вокруг “Утекай звукозапись” не все так радужно, как было принято считать в глянцевых изданиях.
“В то время многим казалось, что Бурлаков, взлетевший с „Мумий Троллем“ на самые небеса шоу-бизнеса, обречен вскоре пойти ко дну, – вспоминает журналист Сергей Гурьев. – Так как теперь вкладывает деньги в безнадежные с коммерческой точки зрения проекты „Туманный стон“ и „Deadушки“. Последние были бы еще ничего, говорили знатоки, но слишком уж несусветные деньги Леня в них вложил. Знатоки также считали, что среди новых проектов Бурлакова все-таки есть один, который имеет хорошие шансы выстрелить, – новая девушка Земфира из Уфы. Но типа у гениального продюсера все уже так запущено, что даже это одинокое жемчужное зерно Леню не спасет”.
Эта точка зрения была не так уж далека от истины. “В какой-то момент мы поняли, насколько сильно попали под каток кризиса, – признавался позднее Бурлаков. – Все, что „Мумий Тролль“ заработал в 97—98 годах, мы потеряли на „Туманном стоне“ и „Deadушках“”.
Потери были аховые – до $120000 на “Туманном стоне” и $80000 на группе из Санкт- Петербурга. Альбомы этих коллективов практически не продавались, промоутеры не заказывали концерты, синглы по радио не звучали, а MTV и ТВ-6 практически не ротировали их клипы.
Я помню, как незадолго до съемок очередного клипа “Туманного стона” Леня радостно говорил мне: “Мы сейчас снимем такой клип, который никто не будет показывать”. Похоже, эта мысль его сильно возбуждала. Ровно до того момента, пока он не понял, что клип действительно никто не хочет ротировать. Даже за деньги.
Спустя несколько лет Бурлаков в одном из интервью, комментируя события того времени, скажет: “В работе с „Туманным стоном“ у меня были неограниченный бюджет, масса тщеславия, самоуверенность и отсутствие музыкального вкуса”.
Но эти “прозрения” были значительно позже. А в начале 99 года, не в силах смириться с поражением, Бурлаков организовал демонстрацию фан-клуба “Туманного стона” у головного офиса MTV – с самодельными транспарантами и речевками. Все было как в Америке, на подступах к Пентагону. Но успеха эта акция не имела. Зато отношения с администрацией канала MTV были испорчены – вскоре они не взяли в ротацию клип “Троллей” на песню “Инопланетный гость”. Раньше такое и в страшном сне представить было невозможно...
В марте 99-го, за два месяца до выхода дебютного альбома Земфиры, мы провели очередную пресс-конференцию “Утекай звукозапись”. Целей было три: поведать о творческих планах лейбла, рассказать новости про “Троллей” и познакомить столичную общественность с Земфирой.
По доброй традиции акция проходила в клубе “Республика Beefeater”, который в ту пору курировался владивостокской диаспорой. Словно на итоговом перевыборном собрании Бурлаков отчитался за проделанную лейблом работу. Со стороны она и впрямь выглядела впечатляюще: “прощальные” концерты “Троллей”, дебютные диски “Туманного стона” и “Deadушек”, запись альбома Земфиры, выпуски сборников молодых групп “У1” и “У2”.
“Я сейчас проходил мимо обменного пункта, увидел курс доллара, и он меня порадовал. – Неожиданно мысль идеолога “Утекай звукозапись” прыгнула сильно в сторону. – Но нас уже ничего не остановит”.
Звучало это крайне эффектно. На этом первая часть пресс-конференции закончилась. Затем состоялось явление Земфиры народу.
Предваряя появление молодой артистки, Бурлаков светился от счастья и уверенности в правоте избранного курса. “Если Земфира не выстрелит, то я тогда просто не знаю, что в этой стране делать, – торжественно сообщил Леня журналистам. – Недавно программный директор одной из радиостанций бросил мне – мол, таких, как твоя Земфира, у меня десятки на столе валяются... Посмотрим, где через пару лет будет он, и где будет Земфира. Я официально заявляю, что если Земфира не пробьется, я пойду работать туда, откуда пришел, – плавать по морям и океанам”.
...Пообщавшись с Земфирой и получив промо ее альбома, журналисты поняли, что в недрах “Утекай звукозапись” зреет новая сенсация. После пресс-конференции представители нескольких СМИ подошли к Бурлакову. Они чувствовали, что вокруг этого человека сейчас крутится все самое интересное в российской рок-музыке. Все они мечтали взять у Лени интервью. Кто-то даже успел задать вопрос, считает ли он себя гениальным продюсером? И тогда Бурлаков разразился совершенно неожиданным монологом.
“Гениальным продюсером в России будет тот, кто сможет продавать миллион дисков одного альбома по цене 6–7 долларов, – внезапно заявил он. – А пока этого не произойдет, в России не будет шоу-бизнеса. Поэтому ответы на ваши вопросы я готов дать не раньше чем через год – когда в стране стабилизируется экономическая ситуация”.
Задним числом я понимаю, что Бурлаков был прав. В финансовом плане нас ожидали нелегкие времена – собственно говоря, до тех пор, пока у Земфиры не начнется концертный тур, приносящий реальные дивиденды.
Работа с артисткой требовала постоянных вложений. Съемки клипа “Ариведерчи” – $12600, съемки клипа “СПИД” – $15000, запись и мастеринг альбома – $10000. Откуда Леня брал эти деньги, было непонятно. Видимо, одалживал и переодалживал... Вдобавок на пражских съемках “СПИДа” Земфира впервые “проявила характер” и решила сделать все по-своему. В результате клип получился настолько “трэшевый”, что ни один канал ставить его в эфир не решился. Пятнадцать тысяч баксов накрылись медным
