ты одна от них же и пострадаешь. Понимаешь, о чем я? — Ленгтон осторожно убрал прядь у нее со лба и сказал: — Успокойся. Ну, скажи: вот и все.
Она услышала свой голос, шепчущий эти слова: «Я больше не буду», как будто она была маленькой провинившейся девочкой. Она смотрела прямо ему в лицо. Она его очень сильно любила; сейчас, стоило ей к нему приблизиться, как ее сердце забилось чаще.
— Ни о чем не думай, это сейчас самое правильное. Забудь все, и я все забуду. Дело закрыто, слава богу. Слышишь, Анна?
Она высвободилась из его рук и заставила себя улыбнуться.
— До свидания, Анна. Береги себя.
Она кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел, как она плачет.
Ленгтон так и стоял, прислонившись спиной к дереву. Он посмотрел, как она уезжает, но не стал махать вслед — отвернулся к реке и долго глядел в ее темную воду.
Скоро ему предстоит пройти тесты, необходимые для повышения. Ленгтон знал, что недуги его никуда не денутся, а повышение в звании будет означать, что практической работы поубавится. Он сам предложил повысить в звании еще и Майка Льюиса, Майк это заслужил, но, как и ему самому, Майку придется попотеть над задачками. Ленгтон отвернулся от реки и, идя по дорожке, вызвал такси по мобильнику. Долго ходить он еще не мог — начинало болеть колено. Как Ленгтон сказал Анне, теперь он будет помнить об этом нападении до конца жизни.
Он улыбался: месть всегда сладка, даже когда ее подают холодной.
Анне позвонил адвокат Идриса Красиника. Они все еще готовились к пересмотру дела, и адвокат спросил, не поможет ли она разобраться с теми документами, над которыми работала. Анна согласилась приехать в тюрьму Уэйкфилд и встретиться там с Идрисом и его адвокатом.
Ее проводили в комнату. Пока Идриса вели из камеры, она на несколько минут оказалась наедине с его адвокатом по имени Тоби Фримен, очень приятным и энергичным молодым человеком.
— Будет непросто, — начал Тоби. — Мы попробуем добиться сокращения срока, но без его брата, без Рашида Барри и Юджина Каморры наша позиция не так уж сильна, признаться. Я поддерживаю в нем надежду, но после двух безрезультатных заседаний прокуратура требует гораздо больше доказательств.
Идрис выглядел хорошо: он поправился и, казалось, был рад встрече с Анной. Искренне благодаря ее, он крепко пожал ей руку. Работали они медленно, возвращаясь к каждому заявлению, которое сделал Идрис. На вопрос, почему он подробно не рассказал о соучастниках в убийстве Карли Энн, он лишь покачал головой:
— Боялся того, что Каморра может со мной сделать. Я знал, что он добрался до моего брата, и даже боялся выходить из тюрьмы. Они так накачали его кокаином, героином и этим дурманом, что он стал совсем ненормальным.
Идрис опустил голову, расплакался, но они все-таки продолжили. Он опять рассказал, как Каморра привязал Карли Энн к каменному алтарю, как раздел ее догола. Всех, кто был в доме, он заставил смотреть: пусть все знают, что будет с каждым, кто посмеет его ослушаться. Всхлипывая, Идрис рассказал, как Каморра заставил его изнасиловать девушку, а его брат тупо смотрел на все это, — его накачали наркотиками так, что он еле держался на ногах. Да, он видел, как Каморра душил Карли Энн, но сделать ничего не сумел — до того ему было страшно.
Труп Карли Энн уложили в багажник белого «рейндж-ровера», Рашид Барри сел за руль, Каморра — сбоку, Идрис — сзади. Когда машина остановилась, Идрису велели отрезать ей голову и кисти рук. Каморра не хотел, чтобы ее опознали: ему было известно, что ее арестовывали за проституцию, а значит, отпечатки ее пальцев есть в базе данных полиции. Идрис был в таком состоянии, что не мог справиться с заданием. Тогда разъяренный Каморра вместе с Рашидом вышли из машины, чтобы закончить дело.
— Он поднял ее за волосы, чтобы перерезать шею, а тут вдруг этот полицейский. Он тогда отшвырнул ее, оба убежали, а я не успел. Меня взяли, а я весь в крови, и нож в руке. Вот я и сказал, что убил, — так испугался.
Идрис очень просил Анну помочь ему, она пообещала, что как-нибудь постарается, и рассказала, что одно из обвинений, по которым арестовали Каморру, было как раз обвинение в убийстве Карли Энн. Идрис в сердцах ударил по столу кулаком: тот, кто мог ему помочь, уже мертвец. Анна обернулась к Тоби Фримену и попросила оставить их вдвоем на несколько минут. Он согласился, охрана отперла дверь, и Фримен вышел в коридор.
— Идрис, мне нужна всего пара минут. Только отвечай мне, пожалуйста, честно.
— Конечно. Вы теперь меня знаете, я говорю вам правду.
— Когда ты сидел в участке, то говорил, что с тобой были еще двое, и назвал их имена и адрес, где их можно было найти.
— Да.
— А ты звонил кому-нибудь из участка?
— Да, звонил Рашиду Барри, чтобы он нашел мне адвоката, и все ему рассказал.
— А после этого звонка ты изменил свои показания, правильно?
— Правильно.
— Ты стал говорить, что ты с Карли Энн был один и что придумал, будто бы с тобой были еще двое. Правильно?
— Правильно.
— Зачем ты врал?
Идрис склонил голову:
— Мне сказали, что Эймон умрет, если я этого не сделаю. Тогда я назвал имена некоторых парней, которые работали в Пекэме, и адрес общежития дал, потому что знал его. Из меня прямо выбивали ответы, а этот Ленгтон долбил меня всю ночь.
— Давай вернемся к «рейндж-роверу» — ты сказал, что вас вез Рашид Барри.
— Да, сказал.
— Кто еще был с вами в машине?
Идрис пожал плечами:
— Я же говорил вам — Юджин Каморра. Теперь он умер, и я могу его назвать — больше он мне ничего не сделает. Он взял ее за волосы, поднял, чтобы перерезать горло…
Анна кивнула:
— Когда ты позвонил Рашиду Барри из участка, ты сказал ему, что назвал адрес?
— Рашид ответил, что я настоящий придурок. В этом общежитии жили и другие ребята, и он не хотел, чтобы их замели. А я назвал первое, что в голову пришло, понимаете?
Анна помолчала и продолжила:
— А как ты думаешь, что случилось после того, как ты назвал адрес в полиции?
Идрис пожал плечами:
— Наверное, Рашид сразу же поехал туда, чтобы их увезти.
— Вместе с Каморрой?
— Не знаю. Может, и вместе.
— Но точно ты не скажешь?
— Нет. Я только знаю, что порезали того полицейского, который на меня давил.
— Кто порезал? Рашид?
Идрис покачал головой:
— После той ночи полицейский куда-то исчез. Мне сказали — умер.
— Кто сказал?
— Не помню, но я тогда сильно испугался из-за того, что Каморра может так спокойно порубить полицейского на куски. Вот поэтому я тогда и молчал.
— Так ты уверен, что именно Юджин Каморра напал на Джеймса Ленгтона — детектива, который тебя допрашивал?
— Да. Каморра всегда носил с собой мачете, оно было острое как бритва. Я вам скажу, Каморра был
