Каморра вошел в комнату бригады вместе со своим адвокатом. Он держался вполне уверенно и попросил, чтобы ему разрешили сменить одежду, указав на свой грязный спортивный костюм. Из спортивных брюк у него вынули завязки, носки отобрали. Его попросили назвать имя, адрес, спросили, понимает ли он, в чем его обвиняют и о чем будут допрашивать. Анна подумала, не ответит ли он так же, как Орсо, — «без комментариев», но Каморра совершенно спокойно откинулся на стуле и улыбнулся. Он представился Юджином Каморрой и сказал, что проживает в доме у Орсо.
— Вы знали Карли Энн Норт?
— Да, и очень хорошо — она была моей подругой.
— Скажите, где вы были пятнадцатого ноября прошлого года?
— Так… Большую часть дня провел дома, вечером играл в карты с четырьмя друзьями. Если хотите знать, почему точно помню число, так это потому, что в ту ночь ее нашли убитой. Страшно было узнать, что ее убил человек, который работал у меня, — Идрис Красиник.
Ленгтон и Анна терпеливо слушали, а он нудно рассказывал, как потрясла и ошеломила его эта новость, — ведь он так ее любил! Он не поверил своим ушам, когда ему сказали, что Карли Энн хотела убежать с братом Красиника — Эймоном.
— Я дал этой девушке все. Когда мы познакомились, она была обычной уличной шлюшкой и сидела на наркотиках. А я ее вытащил из грязи, заботился о ней. Я хотел на ней жениться, на все был для нее готов.
— Нам нужен будет образец вашей ДНК.
Каморра наклонился вперед:
— Мы с ней спали, как раз перед тем как она от меня ушла, так что брать ДНК у меня все равно бесполезно. Она водила меня за нос — спала со мной, а стоило мне только отвернуться, как она сбежала.
— У вас был белый «рейндж-ровер»?
— Нет, он был в собственности компании мистера Орсо. Я на нем никогда не ездил. Мне непривычно с этой автоматической передачей, я езжу только на таких, у которых ручное переключение. Его водил один из моих, Рашид Барри.
— Вы хотите сказать, что никогда не садились в этот «рейндж-ровер»? Даже как пассажир?
— Может, и садился. Видите, я стараюсь отвечать на все ваши вопросы, потому что некоторые обвинения, прямо скажем, высосаны из пальца. Вы должны понять — я работаю у мистера Орсо, он взял меня на работу, вот и все.
— Но вы признаете, что Идрис и Эймон Красиники работали у вас?
— В некотором роде. Они работали как бы у меня, но в то же время у мистера Орсо, понимаете? Он прислал мне этих братьев, и они поселились в Пекэме.
— Можете написать фамилии тех, кого вы нанимали и кто жил в этом доме?
— Всех я не помню. Их много было: приезжали, уезжали…
— Тогда начнем с простого: тех мужчин и женщин, которые в последнее время жили с вами под одной крышей.
Это было мучительно, как зубная боль: после каждого вопроса Каморра пускался в пространные объяснения, говорил, что на имена у него плохая память. Он то и дело упоминал Рашида Барри и представлял дело таким образом, будто Барри был тут чуть ли не главным. Чем дальше шел допрос, тем больше Каморра старался отстраниться от всего, что было связано с домом в Пекэме. Он утверждал, что понятия не имел о том, что все, кому он «давал крышу над головой на первое время», были нелегальными иммигрантами. Он не помнил, встречался ли с Артуром Мерфи, но сказал, что его, наверное, не было дома, когда Мерфи приходил туда. Он отрицал, что знает Вернона Крамера, и все время повторял, что он лишь простой работник мистера Орсо.
— Вы понимаете, ведь это было что-то вроде недорогой гостиницы — каждую неделю кто-то приезжал, кто-то уезжал. У меня там, конечно, стирали и убирали, но в основном домом занимался я, а больше ничего не делал.
О Джозефе Сикерте Каморра рассказал немного: ПО его словам, Сикерт какое-то время жил в Пекэме, и все. Он не знал, что Сикерт решил с Орсо насчет своей жены и детей.
Чем дольше они говорили, чем лучше делали вид, что верят его словам, тем увереннее вел себя Каморра. Он начал жестикулировать, каким-то вопросам удивлялся, над чем-то задумывался, как бы взвешивая то, что хочет сказать. На вопрос о том, не занимается ли он вуду, Каморра расхохотался в ответ:
— Да вы что! Зачем оно мне? В эту ерунду только идиоты верят. А я? Да ни за что в жизни! Не мое это!
Анна попросила его рассказать о том, как проходил его обычный день.
— Ну, сначала шел на кухню, смотрел, что нам нужно: хлеб там, сахар, химия всякая бытовая… Мусора сколько было; вы не поверите — я покупал самые большие пластиковые мешки, черные такие. Некоторые из тех, кто там жил, по-английски не говорили и гадили прямо на пол. Я не шучу — как скотина какая-нибудь!
— А за детьми в доме тоже вы присматривали?
— Бывало, что и я, но, вообще-то, больше женщинам это поручал.
— Можете написать фамилии детей, которых привозили к вам?
— Всех не помню. Я же вам говорил — все время кто-то приезжал, кто-то уезжал.
— В доме проводились какие-нибудь обряды?
— Что?
— Вы когда-нибудь проводили в этом доме ритуальные церемонии?
— Ни разу.
— Там ведь есть подвал?
— Есть, только в нем держали собак. Знаете, я за них очень волнуюсь, потому что мистер Орсо сейчас не дома. Кто за ними следит?
Анна ответила ему, что собаки содержатся в полиции и с ними все в порядке. Тут Каморра облизал губы и сказал, что хочет пить. Ленгтон пожал плечами. В старом здании участка не было питьевых фонтанчиков, поэтому они привезли с собой большую пластиковую бутыль с водой. Но сейчас она уже опустела.
— Вы знаете доктора Элмора Салама? — спросил Ленгтон.
— Нет. Пить хочу, — повторил Каморра.
Ленгтон наклонился, достал из-за стула небольшую бутылку, налил из нее сначала Каморре, а потом плеснул воды и в свой стакан.
— Никогда к нему не обращались?
— Никогда… или, может, обращался. Фамилия знакомая, но что-то я его не припоминаю.
— Вы занимались вуду?
— Я?! Никогда в жизни! Да я же вам уже сказал — чтобы я этой дрянью…
Ленгтон переглянулся с Анной, перелистал страницы блокнота, постукивая карандашом:
— Вы показали, что вместе с вами в Пекэме проживало много людей, в том числе и дети. Нам нужны их фамилии и адреса, по которым они уезжали.
— Да не знаю я их! Это же был так… транзит. Несколько дней, может, несколько недель, а потом они находили работу и переселялись.
— Значит, вы не записывали фамилии тех, кто, как вы сказали, был там транзитом?
— Слушайте! Я работаю у мистера Орсо, вот и все. Он сам им разрешения на работу оформлял. Они разъезжались потом по всей стране.
— У вас жили сыновья Джозефа Сикерта?
— Я даже не знал, что у него есть дети.
— Но жену его, Эллу Сикерт, вы знали?
— Нет.
— Она работала у мистера Орсо.
