артефактами наладили.
- Что вы себе позволяете? – юноша гневается, - не затягивайте процедуру, пока вы деньги считаете, я буду оформлением заниматься.
- Нет, - уже не нежно говорю, - сначала деньги, потом подпись.
И понимаю, что денег они не планировали. И сосед их знает. Пересекался.
А ты Зона, Зона, брат сталкер. Не видел ты мест опасных.
- Где тут туалет? – задаю вопрос риторический, в ответе не нуждающийся, просто чтобы намерения свои обозначить.
Хватаю все документы со стола и в двери шмыг. Не могу без печатного слова, привычка такая. Это версия. Юноша рот вслед открыл, но и телефон из кармана потянул. Сейчас ему умные люди подскажут, что делать.
Подпись мою с паспорта ловкому человеку перерисовать – одна минута. Потом экспертиза докажет, что она поддельная, а деньги я буду получать по иску с добросовестного покупателя по копейке в месяц. Придется мне жить вечно. Как мне отсюда исчезнуть без потерь?
Вдруг вижу нашу инкассацию. Кому-то деньги из клиентов доставляли. Идут обратно налегке. Постороннего человека в машину посадить нельзя, я сам их сразу же за подобный финт уволю, а посылку доставить в банк – их прямая работа. Все из карманов выгребаю, с документами на квартиру и личными, в пакет, туда же бумажник и ключи. Дата, время, подпись. Идите, ребятки. И я налегке. Спускаюсь этажом ниже сажусь в очередь первую попавшуюся, на вопросы не отвечаю и глупо улыбаюсь. Через пару минут от меня отстают. Слился с фоном. Только одна дама на меня пристально смотрит время от времени. Наконец она не выдерживает:
- Скажите, пожалуйста, это действительно рубашка от Верино?
Ну, надо же, в Смоленске на знатока тряпок нарваться. Вот ведь Паук, сам умер давно, а все мне от него неприятности.
- Не знаю, - говорю, - шеф из-за границы в подарок привез. Материальчик хорош, право слово. После стирки гладить не надо, встряхнул и одевай.
А у выхода на лестницу движение. Догадались партнеры, что я дорогу найти не могу, заблудился, пошли сами меня искать. Сверху идут, все методично прочесывают, подозрительных на первый взгляд человечков юноше показывают. А двое на выходе. Ткнут электрошокером, тело в машину. Гражданину плохо стало, расступитесь. Почему они ко мне прицепились, такая банда должна в Москве работать, на крайний случай, в Питере. Там такая же хата в пять раз дороже стоит, и народу больше.
А пойду-ка я на прорыв нагло. Рвану бегом, не догонят. Зря, что ли, в Швейцарии призы брал и с псами наперегонки бегал? Спустился на первый этаж, нет братков бритых, удивился я, совсем параноиком стал, собственной тени напугался, придумал всякую чепуху. Все равно, не вернусь. Ухожу в банк, под защиту родных стен и охраны.
- Здравствуйте, ваши документы, - голос сзади нейтральный.
Вот попал, у меня ни единой бумажки в кармане, полностью чист.
Обернулся, двое. Лейтенант и младший сержант, молодые. В дверях толкучка, не проскочить. И чего прицепились? А сержант меня уже за локоток придерживает, пока вежливо, ты постой, постой, красавица моя, дай мне наглядеться, радость на тебя. Но с намеком, что через секунду руку на излом попробует взять. Это вряд ли, за лето меня хорошо подготовили к различным неожиданностям. Борьбой вольной я с ним заниматься не буду, вгоню ему трофейную ручку «Эрих Краузе» в глаз, пусть с ней походит. Лейтенант неладное почуял и кобуру свою расстегнул.
- Пройдемте в отделение, гражданин, там за десять минут вашу личность выясним и, если чисты вы перед законом, пойдете домой. А если в розыске, у нас заночуете.
- В чем дело, командир, - говорю, - ну, зашел в здание туалет посетить, нет их в городе на улице, сам знаешь. Документы я носить не обязан, не было постановления о введении чрезвычайного положения. Проверяй меня по областному адресному бюро, вон у тебя рация на боку, и разошлись.
- А в отделение тебе не хочется, - делает вывод. – А сходим. Мы тебя с хорошим человеком познакомим, замом по розыску. Он коллекцию собирает из парней с волчьим взглядом. А у тебя именно такой. На людей смотришь, будто решаешь – жить им или умереть. Так вот, в этом городе все решения принимаем мы. И конкуренты нам не нужны. Пошли, - и стволом мне в спину для убедительности тычет.
Какие чуткие люди в нашей милиции работают, восхитился я. Жалко, что когда в Москву взрывчатку завозили и оружие для захвата театра им запах денег чутье перебил.
- Ладно, я человек не самый добрый, но пока вы в своем праве, пойдемте. Только ствол убери, нервирует он меня, - говорю.
- Извини, потерпишь, - отвечает, - зато меня он успокаивает.
За разговором мы уже и до машины дошли. Перед посадкой они меня охлопали, нет ничего.
- Товарищ лейтенант, может, отпустим? – сержант предлагает. – Ботинок армейский, глаз бешенный, при выходе из дома все из карманов выкладывает, словно при боевом выходе. Где служил? – уже меня спрашивает.
Ну, и что мне говорить, чистую правду? Все лето в Зоне, денежки рублю по легкому? И кто мне поверит?
- В разных частях, сержант. С твоей бригадой десантной не пересекались. Поехали, раньше сядешь – раньше выйдешь, - говорю.
Нет у меня охоты ему ручку в глаз вгонять, у нас на базе таких ребят целый батальон, только у наших зарплата больше и проблем бытовых меньше. Эти вообще за скудную пайку службу несут. Что за страна, мать ее правителей.
Сели в машину, никто ничего не понимает, просто патруль следует инструкции. Их для того и пишут. У парней ощущение есть чего-то неправильного, но и я им на совесть не давлю, к боевому братству не взываю. Меня все равно обязаны выпустить через три часа, я законы знаю. Не ел, правда, со вчерашнего дня, но это не их проблемы.
Приезжаем в отделение, как там воняет невыразимо, присутственным казенным местом. Заводят меня в дежурную часть, а там уже юноша сидит.
- Он, - опознает меня уверенно. – Где документы?
Вот почему братков на выходе не было. Вместо них у маклера на подхвате милиция российская. Посмотрел я на патруль с интересом.
- Надо же, - говорю, - а на людей-то как похожи. А я ведь вам почти поверил. Умник, поднимай тревогу. Только тихую, незаметную. Ты уже опытнее меня, действуй сам.
- Ты с кем разговариваешь? – юноша дергается.
- С Темной Звездой, - говорю. – Она светит для всех.
- Ладно, - дежурный вмешивается, - все из карманов на стол.
Я карманы выворачиваю, пусто.
- Документы где?
Ну, прямо попугай.
- Ты, что, ослеп от недоедания? Блокадник из Ленинграда или голодный ребенок Поволжья? – говорю. – Видишь – их нет у меня. Вот эти забрали. С них и спрашивай.
Чем больше непонятного вокруг, тем мне лучше. Надо время тянуть, а за это время Умник что-нибудь придумает. Хотя меня любой начальник должен до дверей проводить и отпустить с извинениями. Я всю жизнь исхитрился прожить от милиции вдалеке, сейчас им даже паспорта не доверяют, они ими раньше слишком бойко торговали. Вот сейчас расширю свои жизненные горизонты.
- Ты чего врешь? – сержант растерялся.
- Да ладно, - говорю, - не выгорело у вас разбогатеть, отдай документы начальнику, он все забудет, и иди дальше улицу стереги. Твой шанс еще придет, но не сегодня, нет, не сегодня.
И тут эта гнусная рожа – дежурный, забирает мой ремень. Одно хорошо, меня обыскивать он поленился, патрулю поверил, и ручка у меня в носке вдоль щиколотки лежит.
- Распишись, - предлагает.
- Я неграмотный, - говорю. – Сам за меня крестик поставь. Мне нужен переводчик с языка манси, я из народностей Крайнего Севера. Зачитай мне мои права.
