Эрнесто Че Гевара

государств, изучающий и со­бирающий информацию об экономических и социальных отношениях в сельских районах Боливии». Этот мандат, помеченный 3 ноября 1966 года, давал ему право на свободное перемещение по стране.

Не задерживаясь в Ла-Пасе, Рамон, как стал называть себя теперь Че, сопровождаемый Пачо, направился через Кочабамбу в «Каламину», куда прибыл 7 ноября 1966 года. В тот же вечер Че сделал первую запись в своем дневнике, который он будет вести изо дня в день на протяжении 11 месяцев, вплоть до последнего боя в ложбине Юро 8 октября следующего года.

Дневник Че, публикация которого вызвала мировую сенсацию, точно зеркало отражает основные черты его характера и мироощущения. Дневник — предельно искренний и правдивый документ. В то же время он не летопись партизанского отряда Че. Дело в том, что в дневнике Че уделяет главным образом внимание недо­статкам, ошибкам, слабостям, просчетам, присущим как отдельным бойцам, так и всему отряду в целом. Че подробно пишет в дневнике о слабых, колеблющихся элементах и скупо о бойцах, поведение которых граничи­ло с героизмом. Героическое поведение Че считал нормальным, любые же отклонения от него заслуживали порицания и осуждения. И еще одно обстоятельство, которое следует иметь в виду, читая дневник: его автор говорит о себе крайне скупо и главным образом в плане своих недостатков или ошибок. Между тем он — главное действующее лицо и творец описываемой им драмы, это его железная воля, его вера в революцию заставляют как его самого, так и его сподвижников совершать героиче­ские поступки и сражаться под старым как мир лозунгом «Победа или смерть!», под которым сражались за правое дело храбрецы всех времен и народов, от мужественных защитников Нумансии до героических защитников Ста­линграда.

При всей фантастичности, точнее — грандиозности за­думанного им предприятия, которое, по замыслу его со­здателей, должно было завершиться крушением амери­канского империализма и триумфом социализма в Аме­рике, а значит, и в мировом масштабе, дневник Че не содержит ни строчки, ни слова от Дон-Кихота. Это днев­ник не фантазера, не романтика, а трезво мыслящего революционера, убежденного в своей правоте. Автор дневника мыслит борьбу с империализмом как длинную цепь побед и поражений. Он будет безмерно счастлив одержать победу, но он не боится и поражения, ибо знает, что те, кто придет ему на смену, все равно водрузят знамя свободы и социальной справедливости, знамя социализма на самых высоких вершинах Андского хребта…

О чем же повествует первая страница дневника Ра­мона?

«Сегодня начинается новый этап, — записывает Че 7 ноября 1966 года. — Ночью прибыли на ранчо. Поездка прошла в целом хорошо. Мы с Пачунго соответствующим образом изменили свою внешность, приехали в Кочабамбу и встретились там с нужными людьми. Затем за два дня добрались сюда на двух «джипах» — каждый порознь.

Не доезжая до ранчо, мы остановили машины. Сюда приехала только одна — чтобы не вызывать подозрений у одного из соседних крестьян (Речь идет о Сиро Альгараньясе, хозяине соседнего с «Каламиной» ранчо.), который поговаривает о том, что мы наладили здесь производство кокаина.

В качестве курьеза отмечу, что неутомимого Тумаини он считает химиком нашей шайки. После второго рейса Биготес (Хорхе Васкес Мачикадо Вианья, боливийский студент, он же Лоро и Хорхе. ), узнав меня, чуть не свалился с машиной в ущелье. «Джип» пришлось бросить на самом краю пропасти. Прошли пешком около 20 километров, добираясь до ранчо, где уже находятся три партийных товарища. Прибыли сюда в полночь…» («Боливийский дневник» Че цитируется по русскому перево­ду, опубликованному в приложении к № 42 журнала «Новое вре­мя» от 18 октября 1968 года. Записи от 3 мая 1967 года по 26 сентября, не включенные в перевод, цитируются по испанскому тек­сту дневника, опубликованному в Гаване 26 июня 1968)

Прибытие Че, за которым в течение полутора лет охотились ЦРУ и другие связанные с ним разведки, в «Каламину» следует считать выдающимся конспиратив­ным успехом. Не меньшим успехом был и тот факт, что к тому времени находились в Боливии и другие 17 кубинцев, участников его отряда, из них четыре члена ЦК Коммунистической партии Кубы. Все они достигли Боливии различными путями и вскоре после прибытия Че на партизанскую базу в Ньянкауасу сосредоточились там. В «Каламину» были завезены большое количество оружия, боеприпасов, медикаментов, фотоаппаратура, радио и другие средства связи, книги, партизанская уни­форма. Все это поступило из-за границы или было при­обретено в Ла-Пасе и переброшено небольшими партия­ми в лагерь на реке Ньянкауасу. Таким образом, план создания партизанской базы пока осуществлялся наилучшим образом.

Вспомним, как начиналась кубинская эпопея. Тогда о планах высадки Фиделя Кастро был публично оповещен Батиста, его войска ждали бойцов «Гранмы», в первые же дни пребывания на Кубе повстанцы подверглись раз­грому, потеряли 4/5 своего состава, оружие, боеприпасы. После боя у Алегрия-дель-Пио Фидель Кастро чуть ли не заново должен был начинать создавать свой отряд.

Теперь же повстанцам удалось обосноваться, можно сказать, в самом сердце Латинской Америки. У них были современное оружие, техника, денежные средства. Ини­циатива была в их руках, теперь им не угрожало внезап­ное нападение и разгром.

Отправляясь на «Гранме» на Кубу, Че ехал в совер­шенно незнакомую для себя страну. Боливию же он хо­рошо знал по предыдущему пребыванию в ней в 1953 году.

Если продолжить сравнение с кубинскими событиями, то боливийский вариант выглядел не столь надежным, как могло бы показаться на первый взгляд. На Кубе, при всех своих исходных слабостях, бойцы Фиделя Кастро находились у себя дома, а дома, как известно, и стены помогают. Фидель мог рассчитывать на помощь едино­мышленников и сочувствующих во всех уголках страны.

В Боливии в отличие от Кубы ядро партизан состав­ляли иностранцы — главным образом кубинцы, и воз­главлял их тоже иностранец — Че. И какими бы симпа­тиями партизаны ни пользовались в революционных кру­гах, местное население могло отнестись к ним как к чужестранцам, а это значит — с недоверием и пред­убеждением.

В международном аспекте сравнение тоже было не в пользу отряда Рамона. Когда Фидель Кастро начинал борьбу в Сьерра-Маэстре, американцам и в голову не приходило, что эта борьба кончится победой социалисти­ческой революции на Кубе. Поэтому стрельба в Сьерра-Маэстре не особенно их тревожила. Стрельба же в горах Боливии могла вызвать ответный массированный удар со стороны Вашингтона. Правда, это совпадало с планами Че, но кто мог поручиться тогда за благополучный для партизан исход такой конфронтации?

Но как бы там ни было в будущем, в настоящем все преимущества были на стороне новых обитателей «Ка­ламины».

8 и 9 ноября Че совершает краткие выходы в окружающие ранчо джунгли. Он остается доволен разведкой. 9 ноября Рамон записывает в дневнике: «Если дисципли­на будет на высоте, в этом районе можно долго продер­жаться».

Однако 10 ноября, обеспокоенный любопытством хо­зяина соседнего ранчо Альгараньяса, у которого обитате­ли «Каламины» покупали провизию, Че решил перебрать­ся в джунгли и организовать там, в восьми километрах от фермы, главный, или базовый, лагерь. После первой ночевки в джунглях 11 ноября Че отмечает в дневнике:

«Обилие насекомых здесь невероятное. Спастись от них можно только в гамаке с сеткой (такая сетка только у меня)». И на следующий день: «Волосы у меня отрастают, хотя и очень медленно, седина начинает исчезать, появ­ляется бородка. Через пару месяцев опять стану похож на себя».

В лагере устроили печь для выпечки хлеба, смастери­ли лавки и стол. Здесь в своеобразном «красном уголке» от 4 до 6 часов пополудни шли политзанятия. Че расска­зывал об опыте кубинской революции, о хитростях парти­занской войны, другие преподавали историю и геогра­фию Боливии, испанский язык и язык кечуа. Эти занятия были обязаны посещать все партизаны. Вечером после ужина для желающих Че преподавал французский язык.

Че организовал знаменитую «гондолу» — переброску продуктов, оружия и другого партизанского хозяйства из «Каламины» в базовый лагерь. Это была изматывающая работа: людям приходилось ежедневно переносить на се­бе большие тяжести. В районе базового лагеря партизаны выискивали тайники, пещеры, рыли траншеи, куда пря­тали свое имущество. Че считал временным пребывание партизан в местности, хотя рассчитывал, что всегда смо­жет в нужный момент послать сюда своих людей, что­бы пополнить запасы продовольствия, лекарств и оружия.