Минуту они стояли молча, два старых друга, теперешние враги.
— Зачем в штаб пришел? — сухо спросил Женя.
— На совещание. В пять ноль-ноль. Пришел без опоздания, — не моргнув глазом, ответил Федя. — А вы все опоздали…
— На какое совещание?
— На совещание экспедиции в падь Золотую.
— Кто ему сказал? — рассердился Женя.
Паша и Боря отрицательно замотали головами. Они были поражены не менее Жени.
— Никто не говорил. Не спрашивай, — спокойно сказал Федя. — Я сам все знаю.
— Что ты знаешь?
— Всё. Из Японии партизаны послали письмо. — И Федя подробно, ни разу не сбившись, рассказал о всех вчерашних событиях. — Вы меня изменником назвали и в поход решили не брать… — Тут голос Феди вдруг дрогнул. — Не изменник я! Плохим я тимуровцем был? Изменял? — обратился Федя к ребятам.
— Хорошим. Не изменял, — не задумываясь, ответили Паша и Боря.
— Ну вот! — закончил Федя. — Я с вами пойду Золотую падь искать. — Он повернул фуражку козырьком на затылок и с независимым видом посмотрел на ребят.
— Почему от Альки ушел? — спросил наконец Женя.
— Ушел — и всё. — Федя презрительно плюнул.
— Не плюй в штабе, — сказал Женя. — Ты хорошим тимуровцем был, это верно. А почему сейчас штаб разрушаешь? Почему фонарь разбил, провода порвал? Почему с Алькой подружил? Опять к нему вернешься, если что у нас случится? Нам таких перебежчиков не надо.
— Женя! — воскликнула Наташа.
Паша и Боря подались к Жене, но он остановил их.
— Изменников не надо! — твердо повторил он.
Федя опустил голову.
— Хорошо ты для Альки старался, — продолжал Женя. — Мой потайник открыл, вчера весь день разведывал, все узнал. Иди к своему Альке! Хоть вы и знаете про Золотую падь — все равно не боимся вас, все равно мы ее найдем. А ты… ты перебежчик!
— Скучно мне было, Женя, — тихо заговорил Федя. — Подбегу к штабу, вспомню, как мы работали… Хорошо, думаешь, вспоминать? Зимой хоть пионерские сборы были, песни разучивали, и то веселее было. А сейчас ничего нет… И еще Володя ногу сломал. Если не заживет нога, не будет больше вожатым… Делать нечего. Злой стал и… ушел к Альке. — Он замолчал, но вдруг глаза его блеснули, голос окреп. — Ты, Женька, виноват, что скучно! Ты! Почему не думаешь, чтобы летом в пионерском отряде интересно было? На нашу вожатую сильно не надейся. Она только следит, чтобы галстуки носили да доклады читает, и больше ничего. Почему тимуровцев не стало? Тимур придумывал работу, а ты почему не можешь? Ты только по готовенькому шел, по готовенькому — легко. Вычитал из книги, и всё! Наверное, тоже скучаешь да ждешь, чтобы опять Тимур придумал. А ты снова вожаком будешь? Легко и хорошо!
Паша с Борей молчали, но было видно, что они согласны с Федей.
Никто никогда так не говорил с Женей. Он сжал кулаки, но через мгновение руки его опустились. Он заговорил тихо, с трудом.
— Я не отпираюсь, что тоже виноват. Эх, Федька! Что я сделаю, если ничего придумать не могу? — начал было Женя.
— Плохо думал! — безжалостно отрезал Федя. — Кончилась война, вернулись фронтовики, и сразу ты все забыл, забросил. Кто вожак?
— Хорошо думать — так всегда придумать можно, — поддержал Паша.
— Можно! — веско сказал и Боря.
Рядом с Женей вдруг оказалась Наташа.
— Что вы все на одного?! — возмущенно заговорила она. — Стыдно все на Женю сваливать! А разве ты не виноват? А я не виновата? Нигде тимуровцев уже нет… Стыдно — на одного!
Но Женя остановил ее;
— Не надо, Наташа…
В штабе стало тихо. Друг против друга стояли — стройный, аккуратно одетый рыжеголовый мальчик и маленький ершистый человек со сдвинутым на затылок картузом, с выставленной вперед ногой. Молчание затянулось. И все вспомнили, что никогда и ни перед кем Женя не уступал, когда-то сам был вожаком монгонских забияк. Замерев, ребята ждали взрыва. Но этого не случилось.
— Я подумаю, Федя, — взглянув ему прямо в глаза, проговорил Женя. — Наверное… я виноват.
Ребята задвигались, закашляли.
— И я виноват… что с Алькой! — вдруг, глубоко вздохнув, ответил Федя.
— Пойдешь падь Золотую искать? — уже запросто спросил Женя.
— Я и пришел… — тоже просто ответил Федя.
— Тогда становись часовым. У Пашки с Борькой ничего не получается… А может, ко мне домой пойдем? Тут мешают.
— Не помешают… — доставая из картуза рогатку, проговорил Федя. Но тут новая мысль явилась ему. — Сейчас, Женя, подожди, — сказал Федя и выскочил за дверь.
Раздался пронзительный переливчатый свист.
— Собак зовет! — сразу поняли ребята.
Второй свист. Третий… Послышались крики разбегающихся купальщиков, потом отдельные взвизгивания. Секунда — и двор заполнился собаками.
Что тут творилось! Прыгают, визжат, задираются, лают, огрызаются. Маленькие и шустрые, как юла, большие и степенные, вислоухие, остроухие, лохматые, гладкие, черные, пестрые, рыжие.:.
Ребята, высунувшись из окна, не слышали один другого и только возбужденно махали руками и смеялись.
Со двора донесся повелительный голос:
— Трезор, сюда!.. Беглянка, куш здесь!..
Наконец вошел Федя. Он сел на порог и поправил картуз.
Глава VII
ПРОДОЛЖЕНИЕ СОВЕЩАНИЯ
«Еще совещание!.. — морщится нетерпеливый читатель. — Когда же наконец в поход? Скоро ли тронемся в падь Золотую?»
Скоро ребята! Честное слово, скоро. Мы и сами торопимся. Хочется быстрее попасть на хребет, на глухую лесную поляну, где над безмолвной зеленью высоко взлетает хрустальная струя воды и, рассыпавшись в воздухе тысячей тяжелых капель, низвергается обратно. Хочется быстрее отыскать бесценный документ — и вперед, до самой пади Золотой, навстречу опасностям, подвигам, неожиданным таежным встречам.
Мы тоже торопимся, ребята. Да вот беда: ничего у нас не готово. Идти ведь не пять километров, не десять, и даже не сто. Партизаны написали в дневнике «триста»! Но кто знает точно? Кто измерил километры по бесконечной, не тронутой топором тайге?
Нет, не подготовившись, выходить нельзя. Придется вернуться к покосившемуся домику на берегу речки Тихой, где заседают наши ребята. К счастью, они уже заканчивают.
— Значит, Паша, деньги достанешь? — начал Женя, продолжая неожиданно прерванное обсуждение финансовых дел.
— Сто рублей достану! — уверенно ответил Паша. — У сестренок. У каждого — сестра, и у каждой — копилка. Вот тебе и деньги!
— Только, брат, смотри, чтобы без обмана!
— Никакого обмана не будет. Все по-честному сделаю.
Наташа с сомнением покачала головой:
— Возьми-ка эти деньги… Такой рёв поднимут! Никто не спорит — копилки у сестренок не пустые. Но попробуй возьми их по-честному…
— Обманет… — сказал Боря. — Сто рублей! Обманет!
