лески.
— Стоп, Федя! Так больших рыб не берут. Сначала надо их утомить, пусть выбьются из сил. Иди по берегу, куда они тянут.
Федя, упираясь ногами в землю, тащился за мечущимися тайменями. Боря с Пашей, не отставая, бегали за ним по пятам, пытаясь помочь рыбаку. Но тот, вцепившись в удилище, отчаянно отбивался от них локтями и ногами.
Леска натягивалась, как струна, то в одну, то в другую сторону. Прошло немало времени, прежде чем рыбины устали.
— Так, герой, хорошо, — учил дедушка. — Подтягивай их помаленьку к берегу. Порезвились — и хватит. Сюда вот, здесь пологий бережок… Еще хотят погулять? Отпусти чуток… Подтяни…
Наконец показались таймени. Большие и толстые, как поленья, устало поводя хвостом и плавниками, они покорно тянулись за леской. С большими предосторожностями их вытащили на берег. Каждый таймень весил не меньше шести килограммов.
— Хорошо, что я блесну захотел попробовать! Только забросил, повел, а он как рванул! — возбужденно рассказывал Федя. — А на вторую блесну сразу второй и тоже как рванул! По полпуду в них будет?
— Хороши… Красавчики… — приговаривал дедушка. — Прямо сказать, почти по полпуда.
— Ага. Чуть-чуть побольше, — уточнил Паша.
— Вот рыба! — восхищался Женя. — Ребятам бы в Монгоне показать!
Боря бесцеремонно оттолкнул Пашу с Федей, подцепил тайменей за жабры и поволок на траву, широко улыбаясь и на ходу доставая ножи. Ребята, не успевшие как следует налюбоваться, возмутились было.
Но Боря спокойно сказал:
— Ловите еще, а не стойте. Женя, прикажи им, а то они до вечера болтать будут.
Ребята остались на речке. Дедушка ушел на табор.
Алик, укутавшись, спал. Лицо его раскраснелось, лоб был горячий. Наташа то и дело меняла компресс.
— Тише, не орите! — прикрикнула она на ребят, шумно пришедших с богатой добычей.
— Что-то у нас Алик того… заболел, — пояснил дедушка.
Глава XV
БОЛЕЗНЬ АЛИКА
Ребята, не разгрузившись даже от своего улова, столпились вокруг Алика. Он лежал, сжавшись в комочек — его лихорадило, — и часто, прерывисто дышал.
— Никакого лекарства у нас не осталось. Один йод… — проговорил Женя.
— Алик, что у тебя болит? — склонившись, спросил Паша.
Алик приоткрыл глаза:
— Горло болит… И холодно. Ничего, ребята, я быстро поправлюсь… Завтра поправлюсь и пойдем.
— Сейчас тебе балаган сделаем, — сказал Женя. — В балагане хорошо будет.
— Меду надо, — сказал Паша. — Мед от всякой болезни помогает. У меня чуть что заболит, мама сразу дает чаю с медом. Другой раз чувствую, что завтра горло заболит, попрошу меду, даст — и назавтра все хорошо. Самое лучшее лекарство — мед.
— А где он, мед? — угрюмо сказал Боря. — Зря языком трепать только…
— Федя, — вполголоса позвал Женя, — ты заметил, над черемухой много пчел летает?
— Заметил… Понимаю, — ответил Федя.
— Достанешь?
— Постараюсь, — подумав, ответил разведчик. — Но, может, Женя, не очень быстро: первый раз.
Поправив картуз, он бесшумно юркнул в кусты. Все занялись своими делами. Женя взялся делать балаган, временно натянув над Аликом плащ.
Прошло с час.
— Женя-я!.. — донеслось от речки.
— Федя зовет, — встрепенулся Женя.
Он с Наташей помогал Алику перейти на новую постель.
— Я сбегаю, — оживился Боря. — Наверное, что-нибудь хорошее разведал.
Разведчик сидел у черемушного куста. Один глаз его совсем заплыл, опух, второй сердито и смущенно смотрел на Борю.
— Ты чего плетешься? Кто тебя звал? — напустился Федя на товарища.
— Женя занят был. Я и побежал. Я не знал, — ответил Боря, не спуская глаз с Фединого лица.
— Приди-ка в другой раз, когда не зовут, так получишь! — пообещал Федя. — Да что ты на меня уставился, как сова?
— Глаз… Где у тебя глаз?
— «Где, где»! Здесь он… Только закрылся… Не смотрит…
Федя подал что-то завернутое в бумажку.
— Что это? Мед! — даже подпрыгнул Боря. — Ты где взял?
— Взял, и всё. Унеси этому… Альке… на лекарство. Да ребятам ничего не говори. А Женя и так знает.
— Федька, — закричали ребята, когда разведчик появился на таборе, — ой, как тебя пчелы искусали!
— Больно, Федя? — участливо прошептала Наташа,
— Сейчас не очень. Когда кусаются — тогда… — хмуро ответил разведчик, стараясь поворачиваться к девочке здоровой стороной.
Скоро Боря с Наташей подали обед — поджаренную рыбу. После надоевшего мяса ребята накинулись на нее, как голодные волки. Но для Алика был приготовлен особый обед. Неприкосновенный запас наконец извлекли на белый свет. На сковородке шипела яичница-глазунья. Кружка чаю с моховкой и около нее шоколадная конфета в серебряной бумажке. Полкружки меду. И… сухарь! Да, немного запыленный, но настоящий сухарь, подожженный с одного уголка, твердый, черный сухарь. От него исходил чудесный запах, который заглушал запах рыбы, яичницы, черемухи.
Алик посмотрел на разложенные перед ним лакомства, на ребят, которые уписывали рыбу, и вдруг, спрятав голову в подушку, заплакал навзрыд.
— Алик! — испугался Женя.
— Ничего, — тихо остановил его дедушка, — пусть поплачет — легче будет…
— Ребята, — проговорил вдруг Алик, захлебываясь от слез и не поднимая головы, — простите меня! Я всегда вам плохо делал… Я виноват… Я давно хотел к вам. Я хочу быть вместе с вами! Все делать вместе, все… Пусть мам… она… поймет…
Больше Алик ничего не мог сказать.
Ребята не любят таких слез. Федя сердито смотрел в сторону. Паша смущенно улыбался, будто стыдился. Боря отошел к костру. Наташа, потупившись, занялась косицами. Женя, не зная, что делать, растерянно взглянул на дедушку.
— Что ж, герои, — медленно поднял голову дедушка, — считали вы Алика виноватым, повинился он во всем перед вами. Верю я: больше он так не будет. А мама… Поговорим мы с ней. Она хорошая, мама, любит его, да маленько не так, как надо. Большие тоже могут ошибаться, герои… — Дедушка замолчал и недовольно запыхал трубкой. — Ну, полно, полно! — прикоснулся он через минуту к плачущему мальчику. — Ешь-ка давай да поправляйся. Вон какой обед тебе товарищи приготовили! Поправишься быстрее — скорее дальше пойдем. Все хорошо, Алик.
— А сейчас, — сказал дедушка, — пока Алик спит, берите ружья да пойдем поищем настоящего лекарства. Мед, конечно, очень хорош, да надо что-нибудь посильнее.
— Я уже, дедушка, думал. Была бы аптека близко, давно бы сбегал, — возразил Паша.
— Какая еще аптека?
— Ну, где лекарство продают.
— Так… Выходит, случись, аптеки нет, ложись да помирай?
— Нет. Федька мед найдет.
— А если лекарство сильнее меда надо?
