Анька подошла к девушке в очках и попросила у неё две сигареты. Та спокойно протянула ей пачку и улыбнулась. К Насте они вернулись уже вдвоём. Пухлую девушку звали Ирой, а ещё у неё было прозвище – Четвёртый номер. Из-за соответствующего размера груди. Оказалось, она живёт в одном доме с Максом и раньше не раз видела там Настю. Через десять минут они обменялись номерами мобильников. Правда, через двадцать минут это было уже бессмысленным. В пяти метрах от Насти Максим нежно целовал и лапал Яну.
Через полминуты Ира и Анька собирали детали мобильника Насти. Сама же Настя, грязно выражаясь, убежала в сторону метро.
…Настя лежала в своей постели, не чувствуя тела. Она смотрела в стену, хоть и было темно. Всё вокруг куда-то летело и кружилось в бешеном вихре, как на карусели, а потом исчезало, превращаясь в болезненный сон. Ей снилось, что она говорит с Максимом.
– …не надо, не прячь глаза… я всё вижу… знаешь, если бы не было того, что было, если бы я не чувствовала того, что чувствую, если бы не болело то, что болит, я бы, наверное, долго смотрела в твои бездонные глаза и искала бы смысл, а потом бросилась бы тебе на шею и начала плакать, а твои руки, такие сильные и тёплые, гладили бы мои волосы, от чего бы становилось тепло… но этого не будет, всё это глупо… знаешь, а мне плевать на эту суку, вот на ту, что рядом с тобой… понимаешь, я люблю тебя и не могу с этим ничего поделать… и это меня убивает. Ты же видел сегодня… Помнишь? Нет, не надо, не отвечай, молчи… просто слушай, мне нравится, когда ты молчишь… тогда у тебя такие грустные глаза, хотя они у тебя всегда грустные… ах, ну да… так вот о ней… знаешь, я бы простила, наверное, даже то, что ты спал с ней… да… даже это… знаешь, я бы, наверное, даже простила тебе те слова, которые ты должен говорить мне, а говоришь ей, я бы простила, честно… Я же знаю, что где-то там, где-то глубоко в твоём сердце есть я… просто надо открыть эту половинку, эту частичку… но вопрос в том, хочешь ли ты этого… Нет, нет, нет… замолчи… ну вот, ты опять спутал мне все мысли… зачем ты вздохнул? Нет, нет, дыши… Прошу тебя, ради меня дыши…
Прости, просто у меня в душе пустота, ужасная боль, и хочется кричать… Я только начинаю думать, и сердце бьётся сильнее, и, кажется, ещё один такой удар и оно разобьётся совсем, вдребезги, на куски… Когда я вспоминаю тебя, мне не хватает воздуха, я задыхаюсь, спасает лишь одна мысль: что ты тоже дышишь, дышишь этим воздухом…
Потом ей снилось, что она, стоя, летит на крыле белого самолёта, как в одном из клипов «O-Zone». Ветер почти срывает одежду, и дух захватывает, стоит только глянуть вниз. На другом крыле равнодушно и неподвижно, как на фотографии, стоял Макс, а рядом с ним почему-то Дима Васильев…
7
Машка проснулась в семь. Сообщений от Димы не было. Поздно вечером вернулась из бара пьяная Настя и, всхлипывая, спросила: «Как у тебя с Димкой?» – «Каком, – просто ответила Машка. – Третий не лишний, третий запасной. Димыч тоже оказался сторонником этой теории, только вот не хочется мне как-то быть на месте того самого, запасного…» Позже и Настя рассказала ей, что у неё тоже всё – «полная жопа». Что ж, думала Машка, видимо, звёзды наших знаков стали в не самую удобную позу…
Машка медленно собиралась в универ. Это была ежедневная утренняя программа. Кровать, туалет, нажать на чайник, ванная, одежда, макияж и кофе. Последнего иногда не было. Не потому что не было кофе. Просто, когда не хватало времени и вставал выбор между макияжем и кофе, Машка выбирала макияж, а кофе ждал её в буфете за пять минут до начала первой пары. У Насти всё было проще. Ни сигареты, ни алкоголь никак не отражались на её фигуре, коже и волосах. Она вообще не пользовалась косметикой.
Однако в этот трудный понедельник Машкина программа дала сбой. Зависла на пункте «одежда». Глядя на сладко спавшую Настю, Маша не смогла устоять перед великим соблазном вернуться в кровать, проспать часов до двенадцати и, что само собой разумеется, не идти сегодня в универ вообще. Уж Настя-то точно никуда не пойдёт. После шести порций текилы это казалось нереальным. С мыслями о текиле и ломте кислого лимона Машка вновь залезла под одеяло и тут же провалилась в сон. Её сонное счастье длилось пять часов, а казалось, не прошло и минуты. Комнату заполнил запах малины. Пришла Анька. Маша открыла глаза. Настя сидела на кровати, завернувшись в одеяло с покемонами.
– Держи свой мобильник. – Анька положила на стол покоцанный телефон. – Ну, что, ты хоть помнишь, что вчера-то было? – спросила она, нажимая на кнопку чайника.
– Не-а… – зевнула Настя и подняла глаза. – Помню, было пять текил, а больше ничего… А что ещё было?
– Ты выпила шесть текил, зажигала с каким-то толстым мужиком, с ним ты, кстати, и выпила две последние текилы. Ещё ты договорилась с Максом о встрече на этой неделе. У него теперь новая заводная кукла, – рассказывала она. – Он всё время её тискал и облизывал, а ты бесилась и кидалась мобильником. Но он ничего, вроде ещё работает.
– Кто, Макс?
– Мобильник. Потом ещё этот толстый мужик, с которым ты зажигала, хотел надавать Максу пиздюлей, но мы с Иркой его серьёзно отговорили. В конце концов ты, громко матерясь, уехала оттуда. В общем, во всём остальном было как обычно. Нажрались как свиньи, а Вася заблевал весь тротуар перед «Матрицей».
Настя прослушала и спросила:
– А на какой день мы с ним договорились?
– Бедолага, – протянула Машка.
– Приехали, – вздохнула Анька. – По-моему, ты говорила мне, в среду.
– Наверное, Оксана знает? – предположила Машка. – А сейчас, может, спустимся вниз, поедим в «Галилео»?
– Хорошо, – улыбнулась Анька. – Тем более я должна рассказать вам что-то очень важное.
Димка лежал на парте и вспоминал, как две недели назад на большом перерыве к нему подошла Кристина и, затащив в пустую лекционную аудиторию, мягко говоря, изнасиловала прямо на учительском столе. Как выражался Андрюха о таких редких случаях – конкретно «порвала».
Жизнь не просто преподносила экзотические сюрпризы, а как-то глумилась – в хорошем смысле.
– Я живу в одиннадцатом блоке, – сказала она после, глядя ему в глаза. – Комната шестьсот три. Приходи в десять. Продолжим, – и хитро ему подмигнула. – Придёшь?
– Я не против.
– Значит, договорились. Жду в десять.
Вместе они проводили подобные эксперименты не реже двух раз в неделю. Трахаться с Кристиной в лекционном зале ему дико нравилось. Было в этом что-то запретное и опасное. А вдруг декан зайдёт? Или ещё кто?
Он знал номер комнаты в общежитии, номер группы и номер мобильника. Фамилии не знал, не говоря уже обо всём остальном, что обычно окружает любого человека.
Она не вызывала никаких эмоций, кроме тех, что крутятся сугубо около ширинки. Очень недурна – но только для секса. Вот если бы к этому сексу прибавить простое человеческое общение, Дима был бы вполне доволен.
А ещё была Машка… Коза гламурная!.. А казалась вполне перспективной в плане нормальных отношений, если бы не этот вчерашний вечерний ультиматум: «Или я, или Кристина!» Понятное дело, что после такого ни о каких нормальных отношениях и думать не стоит.
Я опустошён до дна. Мне больше нечего дать кому-либо.
Он оглядел полупустой зал. Хотелось поболтать с кем-нибудь адекватным. Неважно о чём. Димка положил голову на руки и заснул под лекцию о дифференциальных уравнениях.
8
Редко кто приходил на кухню в семь утра, чтоб приготовить себе завтрак. По крайней мере, так было на шестом этаже. Можно было подумать, что студентки употребляли на завтрак исключительно питьевые йогурты и кефир. Когда Насте не спалось, она шла на общую кухню и жарила Машке яичницу. Иногда она сталкивалась там с Анькой, сонной и сладко пахнущей малиновой туалетной водой. В это утро, ещё не дойдя до кухни, Настя услышала громкий женский смех и лёгкую матерную брань. «Да ёп твою мать!..» – и сразу понимаешь, с кем придётся здороваться через минуту. Рядом с Анькой стояла румяная
