Шли осёл и лошадь с базара. Так случилось, что осёл был навьючен выше головы, а лошадь бежала налегке.
Шли они, шли, прошли полдороги — осёл устал, кряхтит, еле дышит.
— Будь другом, — попросил он лошадь, — помоги мне! Возьми часть груза!
Но лошадь и ухом не повела. Немного погодя осёл взмолился:
— Мне уже невмоготу! Помоги! Но лошадь только ушами прядёт.
Дорога пошла в гору. Осёл чувствует, что вот-вот упадёт, и в третий раз просит лошадь:
— Помоги!
— Ладно, — согласилась лошадь, — кое-что я возьму на себя: ты неси груз, а я, так уж и быть, буду за тебя кряхтеть и отдуваться.
Осёл прошёл ещё десяток шагов и упал.
— Вставай, вставай, милый! — умолял хозяин, но осёл не мог подняться.
Делать нечего. Разгрузил хозяин осла и всю поклажу взвалил на лошадь. Теперь осёл бежал налегке, а лошадь кряхтела и отдувалась за двоих…
Голубка и вода
Голубка, страдая от жажды, летала в поисках воды. Вскоре она увидела нарисованный на стене таз с водой. Голубка быстро подлетела к нарисованному тазу и попыталась напиться из него. И она летала вокруг таза, пристально всматриваясь в рисунок и поминутно ударяясь о стену, до тех пор, пока не пала замертво. Умирая, птица сказала: «Ну и попутала меня нечистая сила! Почему я не вспомнила о воде, которая находится в других водоёмах и реках?»
Кто приносит больше несчастья
Как-то раз шах поехал на охоту. В городских воротах ему встретился человек, и шах лишь взглянул на него мимоходом.
С охоты в тот день шах вернулся с пустыми руками и приказал визирю найти и привести во дворец того человека, которого он встретил утром, отправляясь на охоту. Того человека нашли и привели, и шах приказал палачу отрубить ему голову. Человек стал умолять шаха объяснить ему, за что он хочет лишить его головы.
Шах сказал: «Потому что ты — человек, приносящий несчастье. Я встретил тебя сегодня утром, и целый день мне не везло на охоте».
Человек воскликнул: «Ты повстречал меня — и вернулся с охоты без добычи, а я повстречал тебя — и вот теряю свою сладостную жизнь. Кто же из нас двоих приносит больше несчастья?»
Падишах и садовник
Проезжал однажды падишах мимо сада и увидел за забором старика, сажавшего персиковое дерево.
— Эй, старик, — обратился падишах к садовнику, — твоя жизнь клонится к закату, ты уже не дождёшься плодов этого дерева, так к чему же твои заботы?.. Ну, знаю, знаю, ты скажешь: «Предки наши трудились для нас, а мы должны трудиться для потомков». Но ответь, есть ли смысл думать о прошлом, которое ушло во тьму, и о будущем, которое ещё не вышло из тьмы? Ведь только настоящее принадлежит нам.
— Тебе ли, властителю, понять садовника! — отвечал старик. — Ты не хочешь вспоминать прошлое — значит, оно у тебя такое, что лучше бы его вовсе не было. Ты не хочешь думать о будущем — значит, ты его боишься. Так что не завидую я твоему настоящему!
Первопричина
Некто сказал бумаге, увидев её почерневшей — в чернилах: «Лицо твоё было прежде белым и блестело, а сейчас на нём появилась чернота. В чём причина этого, если ты не очернила лицо своё?»
Бумага ответила: «Ты несправедлив ко мне. Я не очернила лица своего. Спроси об этом чернила. Они были собраны в своей чернильнице, которая была их домом, их постоянным местом. Они покинули свой дом и пролились на моё лицо насильственно». Вопрошающий сказал: «Ты права».
Затем он спросил об этом чернила, и те ответили: «Ты несправедлив к нам. Мы жили спокойно в своей чернильнице и решили не выходить из неё. Но перо своим гнусным остриём напало на нас, похитило нас из нашего дома, заставило покинуть нашу страну, нарушило нашу целостность и стало расточать нас, как ты видишь, на этом белом листе. И не нас об этом надо спрашивать». «Вы правы», — сказал тот, кто спрашивал.
И спросил он перо о причине его насилия и похищения им чернил из их дома. И то ответило: «Спроси руки и пальцы. Я было лишь тростником, росшим на берегу реки, и спокойно пробивалось среди зелени деревьев. Но вдруг появилась рука с ножом, взрезала мою кожицу, разорвала мою одежду, лишила меня моей основы, разделила мои волокна, а затем заострила меня, расщепила головку и погрузила в горькие чернила. Она держит меня за верхнюю часть, заставляя двигаться. Своим вопросом и упрёком ты просыпал соль на мои раны. Оставь же меня и спроси того, кто погубил меня». «Ты право», — сказал человек и спросил руку о её насилии над пером.
Рука отвечала: «Разве я что-нибудь представляю собой, кроме плоти и крови? Где же ты видел мясо, совершающее насилие или движущееся само по себе? Я в подчинении наездника, оседлавшего меня, который, говорят, имеет силу и могущество, он подгоняет меня и ездит на мне в различные места земли. Разве ты не видел, что ни земля, ни камень, ни дерево не преступают своих мест и сами не двигаются, если их не оседлают подобные же сильные и сокрушающие наездники? Разве ты не видел рук мертвецов, которые точно так же, как и я, состоят из плоти, костей и крови? Мёртвая рука никак не может обращаться с пером. Так же и я не имею никакого отношения к перу. Поэтому спроси о моём деле силу, мной управляющую. Ведь мой ездок ведёт меня, как ему нужно». «Ты права», — сказал человек и спросил ту силу, почему она использует руку и так часто.
Она ответила: «Оставь порицать меня и моё обращение с рукой. Скольких упрекающих упрекают и сколько упрекаемых невиновно! Как же ты мог разобраться в моём деле, подумав, что я совершаю насилие над рукой, оседлав её?! Ведь и до начала движения я владела ею, но я ею не двигала и не принуждала к движению; я спокойно спала, так что некоторые даже подумали про меня, что я мертва или меня вообще нет. Ведь я не двигалась и не двигала ничем, пока не пришёл некто, побеспокоивший меня и притеснивший, заставив сделать то, что ты видишь. Я обладаю лишь силой, чтобы помочь ему, но силы противостоять ему у меня не было. Имя ему — воля. Я знаю её только по её имени и по её нападению, так как она вывела меня из пучины сна и толкнула на то, чего я могла бы вполне избежать, оставь она меня в покое».
«Ты права», — сказал человек и спросил волю: «Что побудило тебя напасть на эту спокойную спящую силу, заставить её что-то приводить в движение? Почему ты не могла избежать насилия над ней?»
Воля сказала: «Не спеши. Возможно, ты найдёшь мне оправдание и зря меня упрекаешь. Я не сама поднялась, а меня подняли. Я не сама пришла, а меня прислал своим решительным приказом несокрушимый
