молитвы, в изучение древних книг, и его заинтересовала причина такого непоколебимого благочестия. Как объяснил радушный хозяин, он, полностью сосредоточившись на своих занятиях, отгородил себя от внешних факторов, которые могли бы отвлечь его внимание. Действительно, гость заметил, что многие соседи молодого раввина заняты делами, весьма далёкими от благочестия. Его комментарий к услышанному и увиденному прозвучал так:
— Когда на улице холодно, можно согреться двумя способами. Первый — надеть меховую шубу, второй — разжечь огонь. Но тёплая шуба будет греть только одного человека, а огонь согреет любого, кто к нему приблизится.
Минута жизни
Отец, обеспокоенный тем, что сын растрачивает свою юность, пригласил его на прогулку. Был ясный безветренный день. Когда они пришли к озеру, отец обратился к сыну:
— Посмотри на весь ландшафт: и небо, и солнце, и горы отражаются в воде.
Окунув руку в озеро и стряхнув капельки воды с пальцев на землю, он предложил сыну внимательно посмотреть на одну из них: в ней отражался весь ландшафт. — То же происходит и со временем, — продолжил отец. — Одна минута обладает всеми свойствами всей твоей жизни. Она есть макрокосм, отражение целого твоего дня, а один день есть микрокосм всей твоей жизни. Поэтому ты должен ценить каждую минуту этой жизни.
Принцесса и рабби Йеошуа
Рабби Йеошуа бен Хананья был на редкость образованным, но, к сожалению, столь же некрасивым человеком. Дети иногда даже пугались его. Однако учёность, ум и мудрость снискали ему уважение самого императора Траяна. Когда он в очередной раз был приглашён ко двору, одна из принцесс стала насмехаться над его безобразной внешностью.
— Такой блестящий ум — и в таком убогом сосуде! — воскликнула она.
Рабби не смутился и ответил:
— Скажи мне, принцесса, в каких сосудах хранит твой отец дорогие вина?
— В глиняных, разумеется, — сказала принцесса. — Все держат вина в глиняных кувшинах!
— Неужели? — усомнился рабби. — Только простой люд держит их в таких убогих сосудах, а царским винам подобает храниться в более дорогой посуде.
Принцесса приняла его слова за чистую монету и приказала перелить царские вина в золотые и серебряные кувшины. К большому своему удивлению, она вскоре узнала то, что всем давно известно: если хранить вино в металлической посуде, будь она хоть из золота, оно быстро скисает, и его в рот нельзя взять.
Когда в следующий раз принцесса увидела рабби Йеошуа, она стала подтрунивать над ним:
— Ну и совет ты мне дал! Знаешь, что случилось с хорошим вином? Оно скисло!
— Ну, теперь ты сама убедилась, что лучше всего вино сохраняется в простом, неказистом сосуде, — сказал рабби Йеошуа. — Так же и с мудростью, и с познаниями.
— Но позволь, — возразила принцесса, — я знаю многих людей, которые не становятся глупее от того, что они красивы.
— Так-то оно так, — Ответил учёный, — но, возможно, они были бы ещё умнее, не будь они столь красивы.
По-дружески
Нерадивая хозяйка положила на подоконник остывать только что испечённый хлеб. А в это время мимо пробегали прожорливая кошка и голодная собака. Оба прыгнули на горячий каравай и сбросили его на землю. Они встали над ним, задрав хвосты, — кошка сердито шипела, собака грозно рычала.
— Это мой каравай, — сказала кошка, — я первая его увидела.
— Нет, мой, — отвечала собака, — это я его сбросила на землю.
На ветке вяза, что нависла над домом, сидел старый хитрый филин. Увидев, как ссорятся кошка с собакой, он слетел вниз и сказал:
— Не ссорьтесь — вы же друзья. Все мы — друзья между собой. Я помогу вам решить спор. Поговорим спокойно. Из-за чего у вас раздор получился?
— Эта жадина-кошка заявляет, что весь каравай должен ей достаться, — сказала собака.
— Всё утро выслеживала я, пока хозяйка хлеб испечёт, и, дождавшись, когда она положит его на подоконник, прыгнула за ним. А эта обжора-собака навалилась на него и заявляет, что он достанется ей! — закричала кошка.
— Если вы существа разумные, отойдите оба от хлеба, и я улажу дело по чести и совести, — сказал филин. — Вы мне доверяете?
— Ладно, — согласились они, — мы тебя послушаемся. Взял филин весы, аккуратно разделил каравай на две неравные части и положил на чаши весов. Одна из них, конечно, опустилась ниже другой.
— Ты что же, не можешь сделать куски одинаковыми? — разозлилась кошка и грозно выгнула спину дугой. — Сейчас постараюсь, — сказал филин. Он отщипнул большой кусок с нижней чаши. Теперь перевес оказался на другой стороне. Тогда филин отхватил большой кусок с другой стороны. Снова перетянула первая чаша. Итак раз за разом отщипывал хитрый старый филин от вкусного каравая, пока на весах на осталось по крохотному кусочку с каждой стороны. — Стоит ли друзьям ссориться из-за такой малости? — сказал он, съел оба кусочка и, смеясь, взлетел на верхнюю ветку высокого вяза.
Всё к лучшему!
Однажды рабби Акива отправился в путь, взяв с собой осла, петуха и фонарь. К вечеру дошёл он до деревни и попросил ночлега, но тамошние жители прогнали его да ещё надавали тумаков.
Такое грубое отношение не пошатнуло в нём веры, и сказав: «Всё, что Бог ни делает, — всё к лучшему», он устало поплелся ночевать в лес. Устроился поудобнее, съел кусочек хлеба, вдруг слышит — петух истошно кричит. Вскочил рабби Акива, но успел увидеть лишь хвост лисицы, убегавшей прочь с петухом в зубах.
Потеря петуха не поколебала веры в рабби Акиве, и снова сказав: «Всё, что Бог ни делает, — всё к лучшему», сел он учить Тору при свете фонаря.
Вдруг поднялся ветер и задул огонь. Опять сказал рабби: «Всё, что Бог ни делает, — к лучшему» — и тут же заметил, что в темноте сбежал осёл. Огорчился рабби Акива потере осла, пожалел, что утром придётся долгий путь пешком проделать, поохал, повздыхал, но всё же повторил: «Всё, что Бог ни делает, — к лучшему».
На следующее утро, пройдя всю дорогу пешком и уладив своё дело, рабби Акива возвращался домой. Дойдя до деревни, в которой с ним так скверно обошлись, он, к своему удивлению, увидел, что в ней нет ни единой живой души. Той же ночью, когда он просил ночлега и получил отказ, пришли разбойники и безжалостно всех поубивали.
И подумал тогда рабби Акива: «Неисповедимы пути Господни. Разреши мне жители деревни остаться, разбойники наверняка убили бы меня вместе со всеми. А судя по следам, пришли они из лесу, значит, были
