Несправедливо…
— Справедливо или несправедливо, но дело обстоит именно так. И коль скоро вы ставите вопрос в моральном аспекте, то скажите: справедливо ли с вашей стороны лишать Вилли всего его наследства?
— Лишать? Что вы имеете в виду?
— А то, что его дедушка совершенно недвусмысленно дал понять, что если Вилли на вас женится, то он оставит его без единого цента. Он закроет счет и переведет деньги в другой банк, на другие цели. Фьють — и все улетучивается! — Рей взмахнул рукой для большей доходчивости.
Ошеломленная, Дениза не могла рта раскрыть. Душа ее металась между гневом и отчаянием. Что за дьявольские диктаторские замашки у этого деда! А если бы она и Вилли были и вправду влюблены друг в друга?
Сидящий перед ней мужчина улыбнулся и одобрительно кивнул.
— Вижу, вы начинаете понимать суть проблемы. Это хорошо. И учтите еще вот какое обстоятельство — вы ведь и к себе несправедливы.
К себе? Что он мелет? — подумала она.
Да. Судите сами. Вы скоро убедитесь, что Вилли как муж — скорее бремя, чем подарок. Однако… — Появление Сьюзи заставило его остановиться на полуслове. Он с неудовольствием следил, как официантка подливает ему в бокал шампанское. Дениза же тем временем, воспользовавшись моментом, выплеснула содержимое своего бокала в ведерко со льдом. Она напряженно размышляла. Итак, Вилли богат. Но его семья настолько сильно противится возможной женитьбе на ней, что лишит его целого состояния, если он сделает по-своему. Но по какой причине Вилли не сказал им, что она ему отказала? Не значит ли это, что он упрямо решил добиваться своего? И вот они, убедившись, что с ним говорить бесполезно, решили подъехать к ней. Дениза тяжело вздохнула. Что же делать? Признаться? Или пусть Вилли сам это сделает?
— Однако хочу вас заверить, мисс Шерри, что мы понимаем и ваши чувства. — Сьюзи ушла, и Рей приступил к главному. — Семейство Стентон желает возместить вам вашу потерю.
Уж не издевается ли над ней этот тип?
— Возместить потерю?
— Мы понимаем, что вам предстоит принять мучительное решение. Но если вы согласитесь отпустить Вилли, мы были бы рады преподнести вам подарок… ну, скажем, сто тысяч долларов.
У нее перехватило дух. Ей собираются заплатить сто тысяч долларов за то, что она уже сама сделала бесплатно! Конечно, по сравнению с десятью миллионами сто тысяч мелочь, но для нее это все же треть необходимых ей позарез денег. Так неужели отказаться и упустить то, что само плывет в руки? Дениза призвала на помощь всю свою деловую сметку, чтобы безошибочно разыграть карты… Она быстро заморгала глазами, надеясь выдавить хоть несколько слезинок.
— Ушам своим не верю. Вы предлагаете мне предать Вилли, забыть нашу любовь ради… ради денег! — Она приложила ладонь ко рту и закачала головой. — О нет, я не могу, не могу пойти на такое, — бормотала она срывающимся голосом. Рей Коллинз отлично понял, что она разыгрывает перед ним сцену оскорбленного достоинства. Он заметил, как девушка прищурилась, что-то мысленно подсчитывая, прежде чем начала разыгрывать слезливую драму. Ого! Сразу видно, что эта девица — профессионалка не только по части танцев. Черт бы ее взял! Вот уж верно говорят — внешность обманчива. Эта свеженькая, на вид такая непорочная красотуля подцепила и охомутала легковерного дурачка Вилли. Да разве только Вилли? — подумал он. Она и меня-то поначалу заворожила своими прелестями. Так и лучится обаянием — бесспорно, женщина что надо.
Да, дядя Гудвин прав. Только с помощью толстой пачки долларов можно оторвать эту смачную бабенку от Вилли. Весь вопрос в том, какой толщины должна быть пачка.
Сработало! На самом деле, сработало. Не то молитвы помогли, не то психовидение. Впрочем, это неважно, главное — результат. Так что спасибо тебе, Боже, и спасибо тебе, Лоретта. По-лу-чи-лось! Не зря она, значит, представляла себе, как отсчитывает хрустящие зеленые тысячедолларовые купюры и при этом улыбается, зная, что теперь мама выздоровеет. И вот пожалуйста — у нее в сумочке лежат хоть и не купюры, но кое-что ничуть не хуже — чек на четыреста тысяч долларов. Этого хватит не только на операцию, но и на пребывание мамы и тети Полли в Филадельфии, да еще, наверное, на полгода послеоперационного лечения.
Дениза чувствовала огромное облегчение. Гора свалилась с ее плеч. Просто волшебство! Как странно это все вышло. Если бы она не заменила маму на сцене бара, если бы не повстречалась там с Вилли… Лоретта правильно сказала: ты не анализируй, как и почему все происходит. Просто мысленно представляй и жди — и все получится.
Это она и проделывала — молилась и представляла…
Но я солгала! Эта мысль мучила совесть, не давала покоя. Солгала, хоть и не собиралась. Что я могла сделать, если этот Коллинз сам думал, что мы с Вилли — влюбленная парочка и готовимся к свадьбе? Да, но я не объяснила ему, что это не так. И прекрасно! Если Господь или еще какая-то высшая сила сочли такой способ вполне подходящим, чтобы я обрела деньги для мамы, значит, я не должна была становиться у них на пути, ведь правильно? И чтобы укоры совести не отравляли ей чувство великого облегчения, Дениза поклялась себе, что вернет Стентону через Коллинза все, до последнего цента.
А совесть не желала угомониться: интересно будет посмотреть, как ты вернешь четыреста тысяч долларов. Но люди же расплачиваются за купленные в рассрочку дома и машины, разве не так? Ежемесячными взносами. Хорошо, пусть я буду платить до конца моих дней, но выплачу обязательно. Обещаю. Как только маму поставлю на ноги, сразу же начну платить.
Дениза действовала быстро, не теряя времени. На следующий день она отпросилась с работы и отвезла чек в банк. Не дай Бог, Стентоны услышат правду от Вилли и все переиграют — объявят чек недействительным или придумают еще что-нибудь хитроумное, чтобы подставить ей ножку, такие люди все могут. Но ведь они не осмелятся сказать Вилли, что заплатили ей отступного? Конечно, нет. Недаром Коллинз не только взял с нее обещание не выходить замуж за Вилли, но и просил не рассказывать ему об их встрече.
Коллинз, Рей Коллинз. Вчера, когда он представился, его имя и фамилия показались ей знакомы. И вот сегодня она сообразила, откуда знает его заочно. Он же ведет постоянную колонку в «Мэн энкуайрер». Пишет обо всем — о политике, экономике, житейских историях. И всегда, подумала Дениза, добирается до сути проблемы, все раскладывает по полочкам, а главное — судит обо всем справедливо. За это она уважала Коллинза и никогда не пропускала его колонку.
Но с уважением после вчерашнего вечера покончено. Теперь-то она знает, что он представляет собой на самом деле. Надменный, самоуверенный, самодовольный подонок, манипулирующий общественным мнением с помощью печатного слова. И с помощью денег!
Но почему сейчас у нее в душе поселилась горечь разочарования? Потому что, когда впервые увидела его, то подумала… Что же она подумала? У него был такой честный, ясный взгляд. Он внушал к себе доверие. Внешность его такая же благородная, как и его статьи, но… А впрочем, о чем ей теперь волноваться, зачем о нем думать? Дареному коню в зубы не смотрят.
Она договорилась с лечащим врачом матери о немедленной встрече в госпитале в Филадельфии.
Трудность теперь заключалась в том, как объяснить маме и тете Полли, откуда появились деньги.
— Деньги я раздобыла, — объяснила она матери с порога. — Взяла в кредит у мистера Гудвина Стентона. Буду погашать мелкими, но регулярными платежами. У меня есть его адрес, номер счета, все как полагается.
Глория Белл уставилась на дочь в полном изумлении.
— Тебе кто-то дал взаймы триста пятьдесят тысяч долларов?
— Четыреста тысяч, — уточнила Дениза.
— Это Господь спас нас, — заявила тетя Полли. — Он ходит тайными путями и творит чудеса. Он ходит по морю яко посуху и парит над бурями.
Но Глория, в отличие от сестры, была вполне земной женщиной. Она взглянула на дочь недоверчиво и даже с некоторым подозрением.
— Ни один человек в здравом уме не мог дать тебе такие большие деньги.
— А вот, как ни удивительно, нашелся такой человек! — весело заявила Дениза. Она понимала, что
