начиная с Монмартра, неудивительно, что здесь никого нет. Хелден и другие «дети» умеют действовать.
— Они скрываются от идиотов, — сказал Бомонт, — «Возмездие» просто наводнено марксистскими недочеловеками.
— Придет время, и «Возмездие» выполнит свои задачи, наши задачи. Но меня сейчас беспокоит не «Возмездие». Я хочу знать, кто пытался его убить. — Теннисон повернулся в темноте. Его глаза блеснули. Он постучал по приборной доске. — Кто пытался расправиться с сыном Клаузена?
— Клянусь, что рассказал все, что нам известно. Все, что удалось узнать. Это не было ошибкой с нашей стороны.
— Это было ошибкой, потому что убийство чуть не произошло, — повторил Теннисон теперь уже более спокойно.
— Это был Манфреди, наверняка Манфреди, — продолжал Бомонт. — Это единственное объяснение, Иоганн.
— Меня зовут Джон. Не забывай.
— Прости. Это единственное объяснение. Мы не знаем, что Манфреди сказал Холкрофту в том поезде. Возможно, он пытался убедить его отступить, а когда Холкрофт отказался, отдал приказ о его уничтожении. Им не удалось убить его на вокзале благодаря мне. Мне кажется, ты не должен об этом забывать.
— Ты не дашь мне забыть, — перебил Теннисон. — Может, ты прав. Он надеялся взять под контроль агентство в Цюрихе. Но этому не бывать. Итак, изъятие актива в семьсот восемьдесят миллионов долларов стало слишком сложной задачей.
— Так же, как обещанные два миллиона — непреодолимым искушением для Холкрофта.
— Эти два миллиона он может положить в банк только в уме. А его смерть будет в наших руках, а не в чьих-то еще.
— Манфреди действовал в одиночку, поверь. После истории в гостиничном номере в Цюрихе никаких попыток больше не возникало.
— Вряд ли бы Холкрофт согласился с таким заявлением... А вот и они. — Теннисон подался вперед. Сквозь лобовое стекло он увидел Ноэля и Хелден, вышедших из дверей. — Что, «дети» Полковника часто здесь встречаются?
— Да, — ответил Бомонт. — Мне это известно от агента «Одессы», который однажды вечером следил за ними. — Блондин засмеялся. Его слова звучали язвительно.
— 'Одесса'! Карикатурные типы, которые способны лишь плакать в погребках, перебрав пива. Они просто смешны!
— Да, но они упорны.
— И могут принести пользу, — сказал Теннисон, наблюдая, как Ноэль и Хелден садятся в машину. — Они были и остаются солдатами самого низшего сорта, пушечным мясом. Раньше всех обнаружены, раньше всех принесены в жертву. Это прекрасно отвлекает от более серьезных вещей.
Послышался мощный шум двигателя «ситроена». Холкрофт вывел машину со стоянки и выехал на проселочную дорогу.
Бомонт включил двигатель.
— Я буду держаться на расстоянии. Он меня не заметит.
— Не беспокойся, — произнес Теннисон. — Я вполне удовлетворен. Отвези меня в аэропорт. Ты все подготовил?
— Да. На «мираже» ты долетишь до Афин, а греки доставят тебя в Бахрейн. Военные самолеты, статус ооновского курьера, гарантии Совета Безопасности. Твои бумаги у пилота.
— Отлично, Тони.
Морской офицер улыбнулся, польщенный похвалой. Он нажал на акселератор. Седан рванул со стоянки в темноту проселочной дороги.
— Что ты будешь делать в Бахрейне?
— Обращу на себя внимание, сделав материал о переговорах по нефтяным месторождениям. Принц Бахрейна охотно идет на контракт. У него нет выбора. Он договорился о встрече с Тинаму и теперь, бедный, боится, что эта новость выплывет.
— Ты неподражаем.
— А ты предан. И всегда этим отличался.
— А что после Бахрейна?
Блондин откинулся на сиденье и закрыл глаза.
— Опять Афины и Берлин.
— Берлин?
— Да. Все идет хорошо. Потом туда поедет Холкрофт. Кесслер ждет его.
Внезапно из-за приборной доски раздалось четыре коротких резких сигнала. Теннисон открыл глаза. Сигналы повторились.
— Подвези меня к ближайшему телефону. Быстро! — Англичанин выжал акселератор до упора. Седан помчался по дороге, в доли секунды развив скорость семьдесят миль. Они подъехали к перекрестку.
— Если я не ошибаюсь, здесь где-то есть заправочная станция.
— Скорей!
— Точно есть, — подтвердил Бомонт, и она действительно возникла у дороги, темная, с неосвещенными окнами. — Проклятье, закрыта!
— А ты на что рассчитывал? — спросил Теннисон.
— Там телефон...
— Там есть телефон?
—Да.
— Останови машину.
Бомонт подчинился. Блондин вышел и, подойдя к двери заправочной, вынул пистолет и рукоятью разбил стекло.
С лаем и рычанием на него бросилась собака, обнажив клыки. Это был старый пес неопределенной породы, которого держали скорее для вида, чем для охраны. Теннисон полез в карман, достал глушитель и надел его на ствол пистолета. Затем поднял пистолет и выстрелил через разлетевшееся стекло собаке в голову. Собака упала. Теннисон выбил остатки стекла над дверной ручкой.
Он вошел внутрь, дал глазам привыкнуть к темноте и, переступив через мертвое животное, подошел к телефону. Иоганн вызвал телефонистку и дал ей парижский номер; он должен связаться с человеком, который, в свою очередь, соединит его с Англией.
Спустя двадцать секунд он услышал задыхающийся голос:
— Извини, что побеспокоила тебя, Иоганн, но это срочно.
— Что случилось?
— Пропала фотография. Я очень волнуюсь.
— Какая фотография?
— Тони.
— Кто ее взял?
— Американец.
— Это означает, что тот его узнал. Графф был прав: твоему прекрасному мужу нельзя доверять. Его энтузиазм превалирует над осмотрительностью. Где же Холкрофт мог его увидеть?
— Может быть, в самолете. Или швейцар его описал. Это не имеет теперь значения. Убей его!
— Да, конечно. — Блондин помолчал, потом задумчиво проговорил: — У тебя есть чековая книжка?
—Да.
— Переведи десять тысяч фунтов. Сделай это через Прагу.
— КГБ? Хорошо, Иоганн.
— Британцев ждет еще один провал. Дипломаты будут спорить между собой, обвиняя друг друга в неискренности.
— Очень хорошо.
— На следующей неделе я буду в Берлине. Позвони мне туда.
