рассеялся, словно его и не было. Вен Гадиз ощутил легкий зуд в области глаз. Ощущение было раздражающим, но переносимым. Яков, однако, знал, что вдохни он эти химические пары – те вызвали бы мгновенное поражение легких и он бы рухнул на месте. Это было то самое подтверждение, которого он ждал: список «Детей Солнца» должен находиться в этой комнате.
Он шагнул в помещение, мимо треноги с укрепленным на ней газовым баллоном. Чтобы следы паров выветрились наверняка, он приоткрыл окно. Холодный зимний воздух ворвался внутрь, раздувая занавеску.
Бен Гадиз снова прошел в гостиную, взял чемоданчик и возвратился в спальню, чтобы продолжить поиски. Решив, что список должен храниться в каком-нибудь огнеупорном стальном контейнере, он достал миниатюрный металлоскоп со световым индикатором и начал «прощупывать» комнату от кровати к дверям.
Перед платяным шкафом индикатор отреагировал. Зеленый фонарик высветил знакомые крохотные волокна желтого цвета, укрепленные на створках. Он обнаружил сейф.
Израильтянин открыл створку – и в лицо ему ударила новая струя газа. Облако повисло в воздухе, заполнив шкаф, и держалось дольше, чем первое. Если бы даже первая ловушка в дверях спальни не сработала, то эта, вторая, содержала достаточно яда, чтобы убить человека на месте. На дне шкафа лежал дорожный чемодан мягкой и дорогой на вид темно-коричневой кожи. Но Яков знал, что это не обычный багаж. На крышке и по бокам у него имелись складки, тогда как с передней и задней стороны – нет: изнутри он был армирован сталью.
Яков поводил зеленым фонариком в поисках укрепленных ниток или других сигнальных меток, но ничего не обнаружил. Тогда он перенес чемодан на кровать и нажал другую кнопку на своем фонарике. Зеленый свет сменился ярким желтовато-белым. С его помощью он исследовал запоры. Они были разного типа и, несомненно, снабжены каждый своим защитным устройством.
Он извлек из кармана тонкий заостренный штырь и вставил его в правый замок, старательно оставляя руку в сторону.
Из замка ударила струя воздуха, и слева выскочила длинная игла, из которой закапала на ковер какая- то жидкость. Яков вынул носовой платок и насухо вытер иглу, после чего осторожно, медленно вдавил ее с помощью своего штыря внутрь, на прежнее место.
Теперь он занялся левым замком. Стоя сбоку, он повторил свои манипуляции со штырем. Застежка открылась – и что-то снова выстрелило. На сей раз, в отличие от иглы, это что-то просвистело через всю комнату и впилось в обшивку кресла. Бен Гадиз рванулся в ту сторону и высветил фонариком образовавшуюся в обшивке дырку, вокруг которой расползлось влажное пятно. С помощью своего штыря он выковырял неизвестный предмет. Им показалась прозрачная эластичная капсула со стальным наконечником, способным войти в человеческую плоть так же легко, как он вонзился в кресло. Жидкость, содержавшаяся в капсуле, была сильнодействующим наркотиком.
Бен Гадиз удовлетворенно опустил капсулу в карман, вернулся к чемодану и открыл его. Внутри, притороченный к металлической обшивке, обнаружился плоский, тоже металлический конверт. Итак, он добрался-таки до самого заветного сейфа за семью смертельными печатями, и теперь тот по праву принадлежал ему.
Израильтянин взглянул на часы. Вся операция заняла у него восемнадцать минут.
Он поднял крышку металлического конверта и достал находившиеся там бумаги. В руках у него оказалось одиннадцать листков, на каждом из которых, разбитые на шесть колонок – с именами, адресами, телефонами, – были отпечатаны данные человек этак на сто пятьдесят. Что в сумме составляло порядка шестисот пятидесяти: элита «Детей Солнца». Главари «Вольфшанце».
Яков Бен Гадиз снова склонился над своим «дипломатом» и достал фотоаппарат.
– Vous etes tres aimable. Nous vous telephonons dans une demi-heure. Merci[50]. – Кесслер повесил трубку и, обернувшись к Ноэлю, стоявшему у окна их номера в «Эксельсиоре», помотал головой. – Пока ничего. Ваша мать в «Д' Аккор» не звонила.
– Они уверены в этом?
– Никаких звонков мистеру Холкрофту не было. Я расспросил даже телефонистку – на всякий случай, если портье вдруг отходил на пару минут. Вы же слышали…
– Не понимаю.
– Скоро четыре часа, – отозвался Эрих. – Вам необходимо хоть немного отдохнуть. Иоганн прилагает все усилия, чтобы разыскать вашу мать. Он поднял на ноги лучших специалистов в Женеве.
– Я не могу отдыхать, – проронил Ноэль. – Вы забываете: я только что убил человека в Кюрасао. Он помогал мне, а я убил его.
– Не вы. А «Нахрихтендинст».
– Ну давайте же тогда
Кесслер сделал несколько шагов в сторону Ноэля, глядя на него со спокойствием и состраданием:
– Мы ждем самого важного из всех событий. Встречи в банке. Соглашения с директорами. Как только это осуществится, для нас не останется ничего невозможного. И когда мы добьемся этой цели, весь «проклятый мир», как вы его назвали, вынужден будет прислушаться к нам. Думайте о нашем деле, Ноэль. В нем ответы на все вопросы. Для вас, вашей матери, Хелден… очень многих людей. Думаю, вам это должно быть ясно.
Холкрофт устало кивнул, чувствуя, что мозг его находится на грани истощения, и слабо проговорил:
– Я понимаю. Просто это неведение и молчание сводят меня с ума.
– Я знаю, вам пришлось нелегко. Но скоро все будет позади. Все образуется. – Эрих улыбнулся. – Ну а теперь я пойду сполоснусь.
Ноэль подошел к окну. Женева спала – как раньше спали Париж, и Берлин, и Лондон, и Рио-де- Жанейро. Сколько же раз приходилось ему глядеть из разных окон на спящие города? Слишком часто.
Ничто… Холкрофт нахмурился.
Он вскинулся и подскочил к телефону. Не было смысла просить Эриха, чтобы тот позвонил за него: телефонистка в «Д'Аккор» говорила по-английски, и номер телефона был ему известен. Он набрал его.
– Отель «Д'Аккор». Бон суар.
– Вам звонит мистер Холкрофт. Несколько минут назад вам звонил доктор Кесслер и спрашивал, не оставляли ли мне по телефону каких-либо известий…
– Прошу прощения, месье… Доктор Кесслер? Вам нужен доктор Кесслер?
– Нет, вы не поняли. Доктор Кесслер разговаривал с вами несколько минут назад насчет сообщений, которых я ожидаю. Прошу вас посмотреть сообщения на еще одну фамилию: Фреска. Н. Фреска. Передавали ли что-нибудь для Н. Фреска?
Телефонистка умолкла в замешательстве, затем проговорила:
– Господин Фреска в «Д'Аккор» не останавливался, месье. Если хотите, я могу позвонить в номер доктору Кесслеру…
– Да нет же. Он здесь. Он только что разговаривал с вами!
«Проклятье, – подумал Ноэль, – эта женщина, хоть и говорит по-английски, похоже, не понимает, что говорят ей». Затем вспомнил имя портье, назвал его и попросил:
– Могу ли я с ним переговорить?
– Извините, месье, но он ушел три часа назад. В полночь его дежурство закончилось.
Холкрофт затаил дыхание, не спуская глаз с двери в ванную, за которой шумела вода. Эрих не мог его услышать. А телефонистка, похоже, в действительности прекрасно все понимала.
