За окном гостиничного номера не было слепящего солнца, не было золотисто-маслянистых тел взрослых детей, поглощенных своими забавами на белом песке Копакабаны. Теперь он видел лондонские улицы, на которых хозяйничали моросящий дождь и пронизывающий ветер. Пешеходы спешили от подъездов к автобусным остановкам и станциям метро, в пабы. Был тот час в Лондоне, когда англичане вырывались из тесных объятий дневных трудов – зарабатывать на жизнь совсем не то же самое, что просто жить. Ноэль по собственному опыту знал, что в мире нет другого города, чьи обитатели с такой радостью встречали бы окончание рабочего дня. На улицах царило оживление – даже невзирая на дождь и ветер.
Он отвернулся от окна и подошел к бюро, чтобы приложиться к своей серебряной фляжке. Полет до Лондона занял у него почти пятнадцать часов, и теперь, оказавшись в этом городе, он не знал, что ему делать дальше. Он пытался обдумать свой план действий, пока летел, но происшедшие в Рио-де-Жанейро события были настолько невероятными и обескураживающими, а полученная им информация настолько противоречивой, что он чувствовал себя заблудившимся в лабиринте. Незнакомый лес оказался чересчур густым. А ведь он только начал свое путешествие.
Итак, Графф – участник заговора в Вольфшанце?
Один из людей «Вольфшанце»? Невероятно. Люди «Вольфшанце» посвятили себя претворению в жизнь женевского договора и мечты Генриха Клаузена, а фон Тибольты имели самое непосредственное отношение к этой мечте. Графф же хотел уничтожить фон Тибольтов, и он же отдал приказ убить сына Генриха Клаузена на безлюдной смотровой площадке неподалеку от Рио. Нет, это не похоже на «Вольфшанце». Нет, Графф не может быть человеком «Вольфшанце». Не может.
Теперь Карарры. Что-то с ними тоже не все ясно. Что помешало им покинуть Бразилию? Ведь ни аэропорты, ни пристани не были закрыты для них. Он поверил тому, что они сказали, но возникало множество элементарных вопросов, на которые он хотел бы получить ответ. И как он ни старался отогнать от себя эту мысль, все равно ему казалось, что брат и сестра Карарры что-то недоговаривали. Но что?
Ноэль налил себе стаканчик и снял телефонную трубку. У него есть имя и место работы: Джон Теннисон, газета «Гардиан». Редакции газет работают допоздна. Через считанные минуты он узнает, была ли правдивой информации Карарры. Если в «Гардиан» работает Джон Теннисон, значит, фон Тибольты найдены!
Если так, то согласно документу, полученному им в Женеве, он должен попросить Джона Теннисона свести его с сестрой, Гретхен Бомонт, женой капитана королевского военно-морского флота Бомонта. Ему надо встретиться с ней: она была старшей дочерью Вильгельма фон Тибольта. В ней – ключ к разгадке.
– Очень сожалею, мистер Холкрофт, – ответили ему вежливо в справочной газеты «Гардиан», – но мы не имеем права давать личные телефоны и адреса наших сотрудников.
– Но Джон Теннисон работает у вас, – он не спрашивал: ему ведь уже дали понять, что Теннисона в Лондоне нет. Холкрофт просто хотел вновь услышать подтверждение этого факта.
– Мистер Теннисон работает нашим континентальным корреспондентом.
– Как я могу с ним связаться? Это очень срочно.
Секретарша, похоже, заколебалась:
– Мне кажется, это будет довольно сложно. Мистер Теннисон часто бывает в разъездах.
– Ах, да перестаньте! Я же могу просто спуститься в вестибюль гостиницы, купить вашу газету, найти там его корреспонденцию и узнать его нынешнее местопребывание.
– Разумеется. Но учтите, что мистер Теннисон никогда не подписывает своих статей. В дневных выпусках, во всяком случае. Только в больших обзорных статьях…
– Но как же вы связываетесь с ним в случае необходимости? – прервал ее Холкрофт, уверенный, что секретарша врет.
Снова пауза, покашливание. Почему?
– Ну… у нас есть специальная служба связи. Обычно это занимает несколько дней.
– В моем распоряжении нет нескольких дней. Мне надо связаться с ним немедленно. – Последовавшее молчание буквально сводило его с ума. Секретарша «Гардиан» даже не собиралась предложить ему какой- нибудь выход из затруднения. Тогда Ноэль пошел на другую уловку:
– Послушайте, может быть, мне и не следует вам говорить… это конфиденциальное дело… но речь идет о деньгах. Мистеру Теннисону и его семье была оставлена значительная сумма денег.
– Я и не знала, что он женат.
– Я имею в виду его родных. Его и обеих его сестер. Вы их знаете? Вы не можете мне сказать: они в Лондоне? Старшую зовут…
– Мне ничего не известно о личной жизни мистера Теннисона, сэр. Вам лучше обратиться к адвокату. – И без всякого предупреждения повесила трубку.
Пораженный Холкрофт положил трубку. Почему она так упорно отказывалась ему помочь? Он назвался, дал ей название своего отеля, и какое-то время ему казалось, что секретарша «Гардиан» внимательно его слушает, словно собирается предложить помощь. Но никаких предложений не последовало, и вдруг она прервала разговор. Все это очень странно.
Зазвонил телефон – он еще больше изумился. Никто не знал о его пребывании в этом отеле. На иммиграционной анкете в аэропорту он специально указал в качестве своего предполагаемого адреса отель «Дорчествер», а не «Белгравиа армз». Он не хотел, чтобы кто-нибудь – особенно кто-нибудь из Рио – мог обнаружить его здесь. Он снял трубку, чувствуя, как внутри все сжалось от боли.
– Да?
– Мистер Холкрофт, это портье. Нам только что стало известно, что вам забыли принести вазу с фруктами. Мы сейчас к вам поднимемся.
«О господи», – подумал Ноэль. В Женеве лежали без движения сотни миллионов долларов, а тут администрация отеля беспокоится, что ему не принесли вазу с фруктами.
– Да, я буду у себя.
– Замечательно. Служащий отеля сейчас придет.
Холкрофт положил трубку, боль внутри отступила. Его взгляд упал на телефонные справочники, лежащие на журнальном столике. Он взял одну из книг и стал искать страницы на букву Т.
Теннисонов оказалось полколонки – пятнадцать человек. Джона среди них не было, но у троих имена обозначались просто Дж. Начнем с них. Он снял трубку и набрал первый номер.
– Алло, Джон?
Трубку на том конце провода снял Джулиан. Два других Дж. оказались женщинами. Еще была Хелен Теннисон – не Хелден. Он набрал номер. Но телефонистка ответила, что этот номер отключен.
Тогда он взял том с буквой Б. В Лондоне было шесть Бомонтов, ни в одном случае не было упоминания об их отношении к военно-морскому флоту. Но терять было нечего. Он снял трубку и стал звонить.
Он набирал уже четвертый номер, когда раздался стук в дверь: принесли вазу с фруктами. Он выругался про себя, положил трубку и пошел открывать, нащупав в кармане какую-то мелочь.
Перед дверью стояли двое – ни один не был в форме гостиничного служащего. Оба были в пальто и держали шляпы в руках. Высокому было за пятьдесят, его обветренное лицо обрамляли седоватые волосы. Второй, помоложе, возраста Ноэля, с ясными голубыми глазами, вьющимися рыжеватыми волосами и небольшим шрамом на лбу.
– Что вам угодно?
– Мистер Холкрофт?
– Да.
– Ноэль Холкрофт, гражданин Соединенных Штатов, паспорт номер эф-два-ноль-четыре-семь- восемь…
– Я Ноэль Холкрофт. И не помню номера своего паспорта.
– Позвольте нам войти?
– Пока нет. Кто вы?
Оба держали наготове удостоверения и незамедлительно показали их Холкрофту.
– Британская военная разведка, пятое управление, – сказал пожилой.
– Зачем я вам нужен?
