Убрать грязь за иностранной свиньей.
– Ты о чем-то думаешь? Или недоволен чем? – спросила Элисон, пока он устраивался за столом.
– Ничего подобного.
– Что случилось? Что тебе сказали в полиции? Я почти была уверена, что они позвонят.
Ответ Алекс уже подготовил, но прежде решил обратить внимание на кофе и рюмку бренди, стоящие перед Элисон.
– Похоже, ты уже поужинала.
– Да, я просто умирала от голода. А ты?
– Нет. Составишь мне компанию?
– С удовольствием. Я не люблю евнухов.
Он заказал спиртное.
– У тебя прекрасная улыбка. И замечательный смех.
– Не увиливай. Что произошло?
Как показалось Маколифу, врал он достаточно складно. Гораздо лучше и, по крайней мере, убедительнее, чем раньше. Он сказал, что провел в полиции больше двух часов. Уэстмур Таллон снабдил его адресом Центрального полицейского управления, фамилиями чиновников и даже описал интерьеры. Именно Таллон настоял, чтобы Алекс запомнил самые основные детали. Мало ли когда они пригодятся.
– Они подтвердили предположение Латэма. Они уверены, что это был наезд, а преступник просто смылся. Они также намекнули, что у Пирселла были кое-какие странности, которые он тщательно скрывал. Его сбили в районе, пользующемся дурной репутацией.
– Что-то мне в это не верится. Они просто хотели от тебя отделаться. – Элисон возмущенно вскинула брови.
– Вполне может быть, – искренне ответил Алекс. – Но они никак не могут обнаружить связь между ним и Сэмом Такером, а это меня сейчас больше всего волнует.
– Но какая-то связь есть. Он же сам об этом сказал.
– Я им повторил то же самое. Они послали людей в Кэррик-Фойл, где жил Пирселл. Это в округе Трелони. Другие перекапывают его вещи в «Шератоне». Если им удастся что-нибудь найти, они позвонят.
Маколиф почувствовал, что сам увлекся своей историей. Самое главное, он был не так уж далек от истины – только всем этим занимались люди Таллона.
– И ты на этом успокоился? Просто поверил им на слово? Еще пару часов назад ты места себе не находил от беспокойства за Такера.
– И продолжаю беспокоиться, – ответил Алекс, опустив стакан и взглянув на нее. Теперь можно было и не врать. – Если я до вечера ничего не узнаю или, в крайнем случае, до завтрашнего утра, я отправлюсь в американское посольство и устрою такое, что чертям станет тошно.
– Ну ладно. А о «жучке» ты сказал?
– О чем?
– Господи, да о подслушивающем устройстве в твоем чемодане! Ты же собирался сообщить о нем!
Маколиф внутренне вздрогнул: он стал забывать элементарные вещи. Конечно, никаких указаний через Таллона поступить еще не могло, но это же не объяснение.
– Я должен был послушаться тебя с самого начала и избавиться от него. Раздавить каблуком, к примеру.
– Есть гораздо более интересный способ.
– Ну-ка?
– Переставить.
– Куда?
– В какое-нибудь безобидное место, где всегда много народа. Пленка крутится, запись идет, люди при деле.
Алекс расхохотался.
– Отличная идея. И очень практичная. Но куда?
Элисон поставила локоть на стол, подперев ладонью щеку. Маленькая проказница, придумывающая очередную шалость.
– Надо сообразить. Местечко не должно быть дальше ста ярдов от твоей комнаты – таков обычно радиус действия этих устройств. И оно должно быть многолюдным… Ты знаешь, я сделала комплимент старшему официанту по поводу приготовления рыбы-колокола. Могу спорить, он пригласит меня к шеф- повару лично, чтобы тот поделился рецептом.
– Да, они это просто обожают, – согласился Алекс. – Это замечательно. Не уходи. Я сейчас вернусь.
Элисон, бывший агент Интерпола, доложила, что два электронных подслушивающих устройства незаметно установлены в стационарном ящике под столом для приготовления салатов на кухне ресторана в «Кортле-Мэнор». Она пристроила их там, используя в качестве прикрытия испачканную салфетку, в тот момент, когда шеф-повар с энтузиазмом описывал ей все преимущества ингредиентов ямайского соуса для приготовления рыбы-колокола.
– Ящик длинный, но не глубокий, – сообщала она Алексу, пока тот расправлялся с остатками ужина. – Я прилепила прочно. По-моему, эта лента будет держать намертво.
– Ты неподражаема, – воскликнул Алекс совершенно искренне.
– Просто опыт, – парировала она без тени иронии. – Тебя, дорогой, обучили играть только на одной стороне.
– Это не очень-то похоже на теннис.
– Но в этой игре есть свои преимущества. Ты даже не подозреваешь, какие бесконечные возможности она открывает! В этой самой кухне, хотя бы в течение тех нескольких часов, пока «жучок» не обнаружат.
– Не совсем понимаю, о чем ты.
– Тот, кто сидит за прослушиванием, сломает голову, записывая слова и выражения. У кухни своя система общения, свой язык, если хочешь. Они решат, что ты перенес свой багаж в какое-то специальное место, собираясь уезжать. И начнется паника. – Элисон улыбнулась, в ее глазах вновь появилось лукавое выражение.
– Ты полагаешь, что беарнский соус они расшифруют как пулемет, а бифштекс – как приказ убрать очередного сукина сына?
– Что-то в этом духе. Во всяком случае, не исключено.
– Слушай, я думал, что подобное может происходить только в фильмах о Второй мировой войне, где нацисты орут друг на друга и посылают танковые дивизии в болота, – улыбнулся Алекс и взглянул на часы. Четверть десятого. – Мне нужно позвонить, а потом пройтись с Фергюсоном по списку того, что нужно еще докупить. Он собирался…
Элисон потянулась через стол и крепко сжала его руку.
– Не оборачивайся, – спокойно произнесла она. – Похоже, твои «жучки» заставили их шевелиться. Только что в зал вошел какой-то мужчина. Он явно кого-то ищет.
– Нас?
– Если быть точной, тебя.
– Недолго дурачил их кухонный код.
– Может, и нет. Не исключено, что они на какое-то время потеряли тебя и теперь удвоили слежку. Отель слишком мал, чтобы вести круглосуточное наблюдение, оставаясь незамеченным.
– Опиши мне его, – прервал Алекс. – Как можно точнее. Он продолжает смотреть в нашу сторону?
– Он увидел тебя и успокоился. Он сейчас беседует с администратором, кажется, извиняется. Это белый. Одет в светлые брюки, темный пиджак и белую, нет, скорее желтоватую рубашку. Немного пониже тебя, но достаточно увесист…
– О чем это ты?
– Я хочу сказать, более упитан. Еще молод, немного больше тридцати, по-моему. Длинные волосы. Не грива, но довольно длинные. Темный блондин или шатен, при этих свечах трудно сказать точно.
