направления дачного местечка Сент-Майкдэ на побережье штата Мэриленд. Сидевшая на задаем сиденье лимузина госсекретарь с возрастающим раздражением нажимал на кнопки личного телефона, установленного в машине. Вконец выведенный из себя, он опустил стеклянную перегородку в обратился к водителю:
— Николас, что за чертовщина с телефоном? Никуда не могу дозвониться!
— Не знаю, господин секретарь, — ответил водитель из службы безопасности. — И у меня рация не работает, не могу связаться с диспетчерам.
— Эй, минутку! Вы не Николас. Где он?
— Его заменили, сэр.
— Заменили? Почему? И каким образом? Он ведь был за рулем, когда мы подъехали к израильскому посольству.
— Может быть, что-то случилось с близкими. Мне позвонили, чтобы я заменил его, это все, что я знаю, сэр.
— Это тоже очень странно. Мой офис должен был проинформировать меня об этом, это стандартная процедура.
— В вашем офисе не знали, где вы находитесь, сэр.
— Но у них есть номер телефона.
— Телефон не работает, господин госсекретарь.
— Подождите, мистер! Если в моем офисе не знали, где я, то как об этом узнали вы?
— У нас свои каналы, сэр.
— Отвечайте!
— Могу сообщить только фамилию, звание и личный номер. Так мы отвечаем противнику.
— Что вы сказали?
— Вчера вечером вы оклеветали генерала, да так здорово, что Белый дом установил: за ним наблюдение. Неблагодарный поступок по отношению к такому великому человеку, как генерал Майерз.
— Ваше имя?
— Пусть будет Джонни, сэр. — Водитель резко ввернул влево не едва приметную проселочную дорогу. Прибавив газа, он проехал вперед к небольшой поляне, на которой стоял вертолет «кобра». — Теперь можете выходить, господин госсекретарь.
Трясущимися руками Палиссер нашарил ручку, открыл дверцу и ступил на примятую траву. В десяти футах от него стоял одетые в форму председатель Объединенного комитета начальников штабов, пустой правый рукав был подоткнут под погон.
— Вы были хорошим солдатом во время второй мировой войны, Брюс, но вы позабыли уроки боевых действий на вражеской территории, — сказал генерал. — Когда отправляешься в тыл врага, убедись в надежности своей группы. А вы проглядели одного человека в Белом доме. Если бы он посмел прервать заседание Совета безопасности и передать вам сообщения, то был бы убит.
— Боже мой, — тихо произнес Палиссер. — Хоторн был абсолютно прав в отношении вас. Вы не только позволяете убить президента, но и активно помогаете убийце.
— Он всего лишь человек, Брюс, заблудившийся политикан, во гремя правления которого рушится военная мощь Соединенных Штатов. Но все это изменится сегодня вечером, весь мир изменится сегодня вечером.
— Сегодня вечером?
— Через час с небольшим.
— О чем вы говорите, черт побери?
— Вы, естественно, об этом ничего не знаете, не так ли? Посланцы Моссада так и не дозвонились до вас, да?
— Абраме, — сказал Палисеер. — Полковник Абрамс!
— Опасный человек, — согласно кивнул Майерз. — Из-за своей чистоплюйской морали он не видит преимуществ открывающихся перспектив. Но вот он никому не доверял, поэтому и послал двух своих людей сообщить вам имя, имя неприметного сенатора, который и поможет все осуществить... через час с небольшим.
— Откуда вы это знаете?
— От человека, которого, я уверен, вы никогда и не замечали... неприметный секретарь Совета безопасности, тот самый человек, который перехватил утром все сообщения для вас от этого двурушника Хоторна. Наш человек в Белом доме очень исполнителен, он очень нравится президенту, и они частенько беседуют. Но он также мой бывший адъютант, подполковник. Это я устроил его на эту должность. — При свете заходящего летнего солнца генерал посмотрел на часы. — Через час с небольшим президент примет этого маленького, неприметного сенатора, это будет личная, незарегистрированная аудиенция. И угадайте, Брюс, кто явится на эту аудиенцию вместе с сенатором! Я вижу, вы догадались, и совершенно правильно догадались. Кровавая девочка... А потом пуф! Взрыв, который услышат во всем мире.
— Вы просто полоумный сукин сын! — закричал Палиссер, бросаясь вперед с вытянутыми руками.
Председатель Объединенного комитета начальников штабов сунул левую руку под мундир и выхватил из-за пояса штык от карабина. Палиссер попытался вцепиться генералу в горло, но Майерз вонзил тяжелый штык ему в живот и резким движением рванул лезвие вверх.
— Убери тело, — приказал генерал сержанту, — а лимузин погрузи на баржу и утопи возле острова Тейлор.
— Будет исполнено.
— А где водитель?
— Там, где его никто никогда не найдет. Гарантирую.
— Отлично. Через час это уже не будет иметь значения, ничто не будет иметь значения. Я лечу в Белый дом, буду в комнате для посетителей на втором этаже.
— Черт побери, тебе, конечно, лучше быть там. Кто-то ведь должен взять все в свои руки.
На одной из темных боковых улиц Иерусалима под дождем лежал человек. Одежда его промокла насквозь, кровь, вытекающая из тела, смешивалась со струями дождя и стекала в канаву. Полковник Дэниел Абрамс, возглавлявший охоту на Бажарат, был застрелен шестью выстрелами из пистолета с глушителем. А пожилой грузный мужчина шагал в это время по городу, уверенный в том, что все сделал правильно.
Глава 37
18 часов 55 минут
Бажарат оценивающе смотрела на свой наряд для самого важного момента в ее жизни, момента, который оправдывал все ее существование. Глядя на себя в высокое, в полный рост зеркало, она видела в нем десятилетнюю девочку, взирающую на нее с изумлением и восхищением.
«Мы сделали это, любимое дитя, которое было мной! Теперь никто не сможет остановить нас, мы изменим историю. Та боль в горах исчезнет, когда мир зальется кровью, и мы будем отомщены за тот ужас... Ты помнишь, как головы мамы и папы катились между камней, отделенные от туловища... Широко открытые глаза взывали к бесстыдному Богу, допустившему это... А может быть, они взывали к тебе и ко мне, которым до конца жизни придется жить с этой памятью? Смерть всем властям!.. Мы сделаем это, ты и я, потому что мы с тобой одно целое, и мы непобедимы!»
Бажарат подошла ближе к зеркалу, и видение исчезло. Она осмотрела серебристые прожилки в волосах и нарисованные круги под глазами — все это было сделано, чтобы выглядеть старше. Ее дорогой и изысканный наряд смотрелся хорошо — шелковое платье цвета морской волны со специально встреченными прокладками, которые придавали ей вид женщины средних лет, борющейся с полнотой. Наряд довершали две нитки дорогого, отборного жемчуга, бледно-голубые чулки и темно-голубые туфли. Она явно выглядела как состоятельная итальянская аристократка. Заключительным аксессуаром ее наряда была маленькая серо-голубая вечерняя сумочка с жемчужной застежкой. Никто бы не усомнился, что жемчужины на застежке, равно как и на шее, настоящие.
На запястье благородной дамы сверкали маленькие часы, украшенные бриллиантами, очень хрупкие на первый взгляд, но это было обманчивое впечатление. Часы способны были выдержать даже сильные удары, механизм их был простой и вместе с тем очень мощный, способный посылать электронные импульсы приемнику на расстоянии до пятидесяти ярдов. Три коротких нажатия на заводную головку, и сигнал
