Райнеман отошел от перил.
– Вы, безусловно, правы. Но прежде, учитывая, что здесь уже собрались все, кто должен присутствовать на этой встрече, я хотел бы представить вам своего старого приятеля, который прилетел сюда из Берлина. Нейтральным воздушным коридором, разумеется. Отныне, герр Сполдинг, вам предстоит иметь дело непосредственно с этим человеком, что значительно упрощает стоящую перед нами задачу.
Дэвид взглянул на блондина в «палм-бичевском» костюме. Их глаза встретились.
– Франц Альтмюллер, министерство вооружений, Берлин, – отчеканил Сполдинг.
– Подполковник Дэвид Сполдинг. Из «Фэрфакса». Прибыл сюда из Португалии. Бывший резидент в Лиссабоне, – не отстал от него и Альтмюллер.
– Вы – настоящие шакалы, – не удержался Райнеман, наблюдая за их словесной дуэлью. – Подлые хищники, вероломно нападающие друг на друга и позорящие свои дома. Я говорю это вам обоим. И хочу, чтобы вы не забывали о сказанном мною… А теперь, как и предлагали вы, подполковник, займемся нашими делами.
Штольц провел Леона к ухоженной лужайке возле плавательного бассейна. Там, у большого круглого стола, стоял один из охранников Райнемана с металлическим кейсом в руке. Когда Леон сел на стул, спиной к террасе, охранник поставил чемоданчик на стол.
– Откройте, – донесся с террасы голос Райнемана. Охранник открыл кейс. Леон извлек из него чертежи и разложил на столе.
– Останьтесь с ним, Штольц, – сказал Альтмюллер.
Штольц взглянул недоуменно на Франца Альтмюллера и, не произнеся ни слова, направился послушно к бассейну. Усевшись в шезлонг, он стал наблюдать за Леоном. Альтмюллер повернулся к Джин:
– Вы позволите мне забрать у вас подполковника на пару слов?
Джин взглянула на Сполдинга и, убрав руку из его руки, отошла в глубь террасы. Райнеман, по- прежнему стоя посреди нее, не сводил глаз с Леона.
– Я думаю, что для вас обоих было бы лучше, если бы вы рассказали мне, что произошло в Сан- Тельмо, – произнес Альтмюллер.
Дэвид посмотрел внимательно на немца. Альтмюллер не обманывал его, не собирался вводить в заблуждение. Он и в самом деле не знал о «Хагане». Как и об Ашере Фельде. Это давало Сполдингу шанс. Единственный шанс.
– Там поработали гестаповцы, – промолвил спокойно Дэвид, пытаясь внешней своей беспристрастностью прикрыть ложь.
– Этого не может быть! – выплюнул Альтмюллер. – Это невозможно! Мне же известно все, что творится в гестапо!
– Я имел дело с гестапо – к тому же, разумеется, по самым различным линиям – на протяжении чуть ли не полных четырех лет и хорошо изучил своего противника… Поверьте уж мне.
– Вы ошибаетесь! То, о чем говорите вы, исключается!
– Вы слишком много времени провели в стенах своего министерства и о том, что творится за кулисами, имеете самое смутное представление. Хотите услышать мнение профессионала? – сказал Дэвид и оперся на перила. – Вас надули.
– Что?
– Обвели вокруг пальца. Точно так же, как и меня. И сделали это те, кто использует нас с вами в качестве посредников. Один из них находится в Берлине, другой – в Вашингтоне. И, как ни странно подобное совпадение, их имена имеют одни и те же инициалы – A.S.
Альтмюллер взглянул на Сполдинга. Его голубые глаза буквально пронизывали собеседника, рот был слегка приоткрыт. Судя по всему, он не верил Дэвиду.
– Альберт Шпеер… – выдохнул наконец Альтмюллер.
– И Алан Свенсон, – продолжил спокойно Сполдинг.
– Такого просто быть не может, – заявил Альтмюллер, однако его голос звучал на сей раз не столь убежденно, как хотелось бы ему. – Ведь он не знает…
– Никогда не отправляйтесь на поле битвы без предварительной подготовки, если, конечно, не желаете себе гибели… Как вы думаете, почему я предложил Райнеману свои услуги?
Альтмюллер слушал Дэвида, но ничего не слышал. Он отвел от Сполдинга глаза, по-видимому целиком поглощенный разгадкой тех удивительных, невероятных вещей, о которых говорил ему бывший резидент из Лиссабона.
– Если то, что сказали вы, правда, – только ни в коем случае не подумайте, будто я целиком разделяю ваше мнение, – значит, шифровки не будут отправлены, и, таким образом, товарообменная сделка не состоится. Радиосвязь не прервут, ваши боевые корабли продолжат патрулирование в открытом море, радары так и не перестанут следить за обстановкой. В общем, всему конец!
Дэвид, скрестив руки на груди, повернулся к нему. Настал решающий момент, когда Альтмюллер должен будет или купиться на ложь, или отвергнуть ее. Сполдинг знал это. И испытывал сейчас примерно те же чувства, что и тогда, когда, находясь на севере Пиренейского полуострова, использовал ложь как единственно возможное средство достижения цели.
– Ваша команда играет более грубо, чем наша. Это вполне согласуется с тезисом о «новом порядке». Наши меня не убьют, они просто постараются сделать все так, чтобы я ни о чем не догадывался. Единственное, что их волнует, – это чертежи… С вами же дело обстоит иначе. Ваши соотечественники считают себя вправе действовать, как им заблагорассудится…
Кончив говорить, Дэвид улыбнулся Райнеману, который, оставив свой наблюдательный пост, смотрел с интересом на них. Альтмюллер снова уставился на Сполдинга.
Бывший резидент из Лиссабона, глядя на него, думал о том, что этот «посыльный», не сведущий в подобного рода делах, пытается осмыслить только что преподанный ему нелегкий урок.
– Ну и что же, по-вашему, могут они предпринять?
– Думаю, – ответил Дэвид, – в их распоряжении несколько вариантов, не исключающих, а взаимодополняющих друг друга: вывести мою персону из игры, подменить меня в последнюю минуту другим специалистом по кодам, вместо подлинных чертежей подсунуть нам имитацию или вывезти алмазы из Очо- Кале не на траулере, а каким-то другим путем, не по воде… Проделать подобную штуку со столь крупной партией промышленных алмазов довольно сложно, но не невозможно.
– Тогда почему бы и мне не прибегнуть к одному из перечисленных вами вариантов? Вы просто искушаете меня.
Сполдинг смотрел куда-то вдаль ничего не видящим взором. Потом повернулся резко к Альтмюллеру и посмотрел на него.
– Никогда не вступайте на поле сражения, поскольку не протянете там и дня. Оставайтесь-ка лучше в своем министерстве.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что ваша попытка воспользоваться любым из этих вариантов будет означать для вас верную смерть. Вы уже на заметке, поскольку поддерживаете отношения с противником, о чем известно и Шпееру, и гестапо. Единственный для вас шанс остаться в живых – это заниматься лишь тем, что вам поручено. Аналогично обстоит дело и со мной. Вы должны вести себя так, чтобы вас не прикончили, ну а я – в расчете на солидный куш. Бог свидетель, авиационные компании отвалят за чертежи уйму денег, из которых кое-что перепадет и мне, поскольку я вполне заслуживаю этого.
Альтмюллер, сделав два шага в сторону балюстрады, остановился возле Дэвида, который смотрел на протекавшую внизу реку.
– Все, что говорите вы, не имеет никакого смысла, – произнес немец.
– Вовсе нет, если задуматься, – возразил Сполдинг. – Ни за что ни про что в подобного рода делах ничего не получишь.
Дэвид, глядя прямо перед собой, ощущал на себе пристальный взгляд Альтмюллера. У него было такое чувство, будто немец обдумывает сейчас какую-то пришедшую ему в голову новую мысль.
– То великодушие, с которым вы познакомили меня с различными вариантами, может вам дорого обойтись, подполковник… Правда, у меня остается еще надежда, что в конечном итоге мы с вами сумеем- таки получить кое-что ни за что ни про что, как только что изволили выразиться вы. Мне, например, вручат
