правду говорят, что не стоит верить предателю – кто предал хоть раз, будет предавать и дальше!
Данне швырнул окурок в напольную стеклянную пепельницу, стоящую у стола.
– Я понятия не имею, как вам удалось пробраться сюда, наплевав на все наши хваленые меры безопасности. Но думаю, что записи скрытых камер мне это расскажут.
Данне просто-таки распирало от ярости, и неподдельность его чувств заставила Брайсона заколебаться. Он ожидал от Гарри Данне чего угодно, но не ярости. Страх, попытка оправдаться, угрозы – но не гнев.
– Вы послали своего человека убить меня, – произнес Брайсон сквозь зубы. – Какую-то пешку из парижского отделения.
Данне насмешливо фыркнул и извлек из кармана помятого серого пиджака новую сигарету. Он всунул сигарету в мундштук, закурил, потушил спичку и выбросил ее в пепельницу.
– Вы могли бы действовать и получше, профессор, – произнес Данне, покачав головой, и снова повернулся к окну, за которым открывался прекрасный вид на зеленые просторы Виргинии. – Факты говорят сами за себя. Мы отправили вас, чтобы вы проторили тропку обратно в Директорат. А вместо этого вы, похоже, просто разнесли в клочья самую многообещающую ниточку, связывавшую нас с Директоратом. После этого вы исчезли, залегли на дно. Если называть вещи своими именами, больше всего это походило на заметание следов.
Данне обернулся к Брайсону и выпустил дым ему в лицо.
– Мы считали вас бывшим работником Директората. Полагаю, это и было самой большой нашей ошибкой, а?
– Что вы хотите этим сказать, черт подери?
– Я с удовольствием проверил бы вас на детекторе лжи, но ведь один из первых фокусов, которым вас учат, – обманывать этот ящик. Разве не так?
Выйдя из себя, Брайсон вытащил синюю карточку, закатанную в пластик, и хлопнул ею по столу – точнее говоря, по тому весьма небольшому свободному пространству, которое можно было отыскать на письменном столе Данне. Это была та самая карточка сотрудника ЦРУ, которую он извлек из бумажника убитого мотоциклиста, преследовавшего их от самого замка Жака Арно.
– Вы не хотите узнать, как ко мне попала эта вещь?
Данне взял карточку и тут же принялся изучать голограмму – посмотрел ее на свет, повертел, проверяя, на месте ли голографическая печать ЦРУ и полоска фольги, вклеенная между слоями пластика. Это была совершенно обычная для ЦРУ вещичка, но только для ЦРУ – личное удостоверение, для изготовления которого использовались последние достижения техники и которое практически невозможно было подделать. Данне вставил карточку в устройство для чтения. На экране компьютера появилось лицо, а рядом с ним высветились строчки – основная информация из досье. Это лицо не принадлежало Брайсону, но в настоящий момент загримированный, преображенный Брайсон был чертовски похож на хозяина карточки.
– Парижское отделение. Черт подери, где вы это взяли?
– Вы наконец-то готовы меня выслушать?
На лице Данне возникло настороженное выражение. Он выпустил две струйки дыма через нос и уселся в стоящее за столом кресло. Недокуренная сигарета полетела в пепельницу.
– Подождите по крайней мере, пока я вызову Финнерана.
– Финнерана?
– Вы встречались с ним в Блу-Ридже. Это мой адьютант.
– Нет.
– Он работает у меня памятью!
– Нет! Только вы, я и подслушивающие устройства.
Данне пожал плечами. Он вытащил новую сигарету, но вместо того, чтобы вставить ее в мундштук, принялся вертеть сигарету в пальцах, покрытых никотиновыми пятнами. Через истончившуюся от носки хлопчатобумажную ткань рубашки было видно, что такие же пятна проступают и на плечах, и на бицепсах Данне.
По мере того как Брайсон пересказывал события последних дней, Данне делался все мрачнее и мрачнее. Когда же он в конце концов заговорил, голос его звучал приглушенно и хрипло:
– За вашу голову объявлена награда в два миллиона долларов. Два миллиона. Причем объявлена она была еще до того, как вы засветились на корабле Калаканиса. Кто-то очень не хочет, чтобы вы возвращались в игру.
– Вы, кажется, забыли, что они уже пытались устранить меня – тогда, в Вашингтоне. Такое впечатление, будто они знали, что я вернулся в игру и пытался присмотреться к прежнему местонахождению штаб-квартиры Директората. А значит, утечка информации берет начало здесь, вот в этом самом здании.
И Брайсон нарисовал в воздухе маленький кружок.
– О господи! – не выдержал заместитель директора ЦРУ. Сигарета сломалась пополам, и Данне швырнул обломки в пепельницу. – Вся эта чертова операция не регистрировалась ни в каких документах! Единственное, что было сделано, – ваше имя занесли в базу данных службы безопасности, чтобы вы могли войти в это здание.
– Если Директорат внедрил своих людей в ЦРУ, этого более чем достаточно.
– Парень, это ведь даже не было настоящее имя! Вы звались Джонасом Барретом – псевдоним, использовавшийся в документах безопасности, что, кстати, противоречит всем гребаным правилам. Безопасности не лгут. Никогда не лги маме.
– Значительные расходы, заказы на специфическое оборудование…
– Все шито-крыто, все сообщения должным образом зашифрованы, все проходило под грифом «совершенно секретно». Вы что думаете, я тут занимаюсь тем, что спасаю собственную задницу? Так я вот вам что скажу – связавшись с вами, Брайсон, я здорово рисковал. Я не знал, под каким нажимом вы можете оказаться, как вас могут распотрошить. Если вы засунете чье-нибудь досье под микроскоп, это еще не значит, что вы начнете понимать, что творится у человека в голове. Я, собственно, что хочу сказать: они отправили вас на выпас в этот захолустный колледж…
– О господи! – не выдержав, сорвался Брайсон. – Я что, по-вашему, добровольно за все это взялся? Ваши головорезы явились и выдернули меня из отставки. Я только было начал исцеляться, а вы снова разбередили рану! Я здесь не затем, чтобы защищаться, – я предполагаю, что ваши парни делали то, что им было приказано. И я желаю знать, какого черта ЦРУ гонялось за мной по окрестностям Парижа, пытаясь меня убить. Я очень надеюсь, что у вас найдется достойное объяснение или по крайней мере убедительная ложь.
Данне сердито сверкнул глазами.
– Я намерен проигнорировать ваш последний выпад, Брайсон, – спокойно произнес он. – Надеюсь, с этим мы покончили? Из ваших слов получается, что вас опознал этот самый оперативник из Директората, с которым вы вместе работали в Коулуне, Ванс Гиффорд…
– Да, и если верить братьям Джиованни, меня еще узнал находившийся на корабле человек Арно. Это очевидно и обсуждению не подлежит. А отсюда уже нетрудно сделать шаг назад и рассмотреть события в Сантьяго-де-Компостелла с этой точки зрения. Но я веду речь о Шантийи и Париже! О том сотруднике ЦРУ, которого мне пришлось застрелить и у которого хватало неосторожности носить личную карточку при себе. А где один, там и другие – это вы знаете не хуже моего. Ну, так что же вы мне скажете – что ЦРУ вышло из-под контроля? Либо это так, либо вы ведете со мной двойную игру, и я желаю знать, что происходит!
– Нет! – хрипло воскликнул Данне и подавился кашлем. – Возможны и другие объяснения!
– И что же вы мне пытаетесь всучить в качестве объяснения?
Теперь уже Данне, повторив жест Брайсона, нарисовал в воздухе кружок, давая понять, что здесь чересчур много «жучков». Он нахмурился.
– Я бы сказал, что мне нужно кое-что проверить. Думаю, нам стоит продолжить эту дискуссию в другое время и в другом месте.
Лицо Данне теперь казалось еще более морщинистым и осунувшимся, а взгляд внезапно сделался загнанным.
