– Этому конгрессмену что Эрец, что Биарриц! Член секты Белых англосаксонских протестантов, он опасается потерять голоса своих еврейских избирателей в Лос-Анджелесе. Он сам сказал мне об этом накануне того дня. Вероятно, принял меня за союзника, решил, что я поддержу его.
– Вы и сейчас верите в то, что сказали тогда?
– Да, верю, – ответил Кендрик. – Всякий, кто прошел через мясорубку лагерей для беженцев, знает: ничего хорошего из этого никогда не выйдет. Но то, что я наблюдал в Маскате, переходит все мыслимые границы. Речь даже не об оскорблениях и издевательствах. То, что происходит там, куда страшнее. Эти звери наслаждаются тем, что творят.
– Большинство из них никогда не имели дома. Их первые воспоминания – грязь и убогость лагерей для беженцев, беспрестанные поиски пропитания и одежды для младших братьев и сестер. Мало кто обладает хоть какими-то знаниями. О том, чтобы учиться в школе, никто и подумать не может – это недоступная роскошь. Они изгнанники на своей собственной земле.
– Скажите это детям Освенцима и Дахау, – с яростью в голосе сказал Эван. – Эти должны быть счастливы уже тем, что они живые!
– Шах и мат, мистер Кендрик! У меня нет слов, только мои сожаления.
– Мне не нужны ваши сожаления. Я хочу выбраться отсюда.
– Вы не в том состоянии, чтобы продолжить то, что начали. Взгляните на себя. Вы измотаны до предела и к тому же изрядно потрепаны.
Кендрик не обратил на ее слова внимания:
– При мне был пистолет, нож, часы и еще несколько ценных вещей. Я бы хотел получить их назад.
– Думаю, нам следует обсудить ситуацию…
– Нам нечего обсуждать, – оборвал он ее. – Абсолютно нечего!
– А что, если я скажу вам, что это мы «запеленговали» Тони Макдоналда?
– Интересно! И как это вам удалось?
– Хотелось бы сказать, что мы вычислили его несколько месяцев или лет назад, но это не соответствовало бы правде. Первое подозрение зародилось сегодня утром, на рассвете. Он висел у меня на хвосте, преследуя в машине без габаритных огней…
– На дороге к Джабаль-Шам?
– Да.
– Тогда вы некая Каули или что-то в этом роде. Наш враг, помимо всего прочего, как заявил Тони в американском посольстве.
– Меня зовут Калейла, первые два слога произносятся так же, как название французского портового города Кале. Для Тони я, несомненно, враг, это правда, но что касается всего прочего – едва ли, хотя представляю, что он обо мне наговорил.
– Вы следили за мной, не так ли?
– Да, следила.
– Значит, вам известно о так называемом побеге?
– Известно.
– От Ахмата, что ли?
– Да. Он доверяет мне. И вообще мы с ним давно знакомы.
– Тогда он должен доверять тем, на кого ты работаешь.
– Я не имею права распространяться на эту тему. Он доверяет мне, вот и все.
– Расплывчатое объяснение.
– Какова ситуация, таково и объяснение.
– А где сейчас Тони?
– В номере отеля «Тилос» на улице Правительства. Зарегистрировался под именем Стрикленд.
– Каким образом вы разыскали его?
– Через компанию, владеющую такси. По пути он заезжал в магазин, в котором, по имеющимся данным, нелегально торгуют оружием. Он вооружен… Словом, водитель оказался весьма сговорчивым.
– Как это понимать?
– Очень просто. Если Макдоналд делает шаг, вас немедленно ставят в известность. Он уже сделал одиннадцать телефонных звонков.
– Кому?
– Эти номера в телефонной книге не значатся. Человек отправится через час на центральный коммутатор и узнает координаты абонентов. Вам сообщат их.
– Спасибо. Мне позарез нужны эти номера.
Калейла взяла стул, поставила его напротив кровати и села, глядя на Кендрика.
– Скажите, чем я могу вам помочь?
– С чего это вдруг такая сердобольность? Мои вещи вы присвоили, на кого работаете, не говорите…
– Что касается вашего пистолета, ножа, часов, бумажника с какими-то жалкими тысячами долларов, золотой зажигалки, смятой пачки неэкспортных американских сигарет, которую иметь при себе было крайне неосмотрительно, вы можете все это получить назад, если только убедите меня в том, что ваши действия не повлекут за собой убийства двухсот тридцати шести заложников в Маскате. Мы, арабы, такого исхода допустить не имеем права, ибо нас и так презирают за акции, неподвластные нашему контролю. Что до того, на кого я работаю, почему это должно волновать вас больше, чем это волнует нашего общего друга Ахмата? Вы доверяете ему, он доверяет мне. Значит, вы тоже можете доверять мне. Ваша арабская одежда продезинфицирована, выстирана и выглажена. Висит на вешалке в крайнем шкафу слева.
Эван пригладил ладонью волосы:
– Я непременно поразмышляю на досуге над логической задачкой о том, кто кому доверяет.
– Каков план ваших действий, я не знаю, однако догадываюсь, что времени у вас не так уж много.
– Действительно, не много. Всего полчаса между половиной двенадцатого и двенадцатью сегодня ночью, – сказал Кендрик, не желая говорить ей ничего больше, кроме как назвать условленное время встречи. – Со мной в самолете летел террорист из посольства в Маскате.
– Он зарегистрировался в отеле «Араду» на Вади-эль-Ахд под именем Т. Фарук.
– Опять таксист?
– Еще один сговорчивый таксист попался, – ответила Калейла, растянув губы в улыбке.
– На кого бы вы ни работали, он, должно быть, весьма влиятельный человек.
– Возможно, вам покажется это странным, но люди, на которых я работаю, не имеют к этому никакого отношения. Они никогда не зашли бы так далеко!
– Чего не скажешь о вас.
– Я была вынуждена. Причины сугубо личные. Ответа на это можете не ждать.
– А вы та еще язва, Каули!
– Калейла, – поправила она. – Почему бы вам не позвонить своему другу в «Араду»? Он купил костюм в магазине отеля, побывал в парикмахерской. Таковы, полагаю, были ваши инструкции. Позвоните, успокойте его.
– Вы почти так же сговорчивы, как водители такси.
– Потому что я не враг вам и я хочу договориться с вами. Позвоните Ахмату, если желаете. Он скажет вам то же самое. Кстати, как и ты, я знаю его номер, начинающийся с трех пятерок.
Эвану показалось, что с лица этой женщины, словно невидимая вуаль, скрывающая истинное лицо, спала пелена. Недоверие растаяло. Он смотрел в прекрасные карие глаза прелестной молодой женщины, в которых светилось участие. Правда, наряду с любопытством. Он мысленно выбранил себя. Как можно быть таким недальновидным и не суметь разглядеть, где подлинное сокровище, а где фальшивка! За этот отрезок времени между одиннадцатью тридцатью и полуночью он должен ухватиться за ниточку, которая приведет его к Махди. Может ли он доверять этой женщине? Она сказала ему так много и в то же время так мало. А с другой стороны, способен ли он справиться с задачей сам? У нее есть телефон Ахмата… Как ей удалось получить его? Внезапно перед его глазами все поплыло, свет, падающий из окон понесся по кругу, превратившись в сплошную полосу бледно-оранжевого цвета…
– Нет! – вскрикнула Калейла. – Нет, Кендрик, не сейчас! Не теряй сознания! Сделай звонок, я помогу
