Ультиматум Борна

– Это лучшее, что ты сказал за последние тридцать шесть часов.

– Пусть так. Тебе следует быть с детьми, и ты знаешь это. Ты будешь вне досягаемости и в безопасности… и детям ты нужна. Миссис Купер – чудесная женщина, но она им не мать. К тому же твой брат наверняка уже приучил Джеми курить свои кубинские сигары и играть в «Монополию» на настоящие деньги.

Мари подняла глаза на мужа, на ее губах и в голосе блеснула нежная улыбка.

– Спасибо за шутку, она была к месту.

– Не исключено, что это правда – про твоего брата в смысле. И если среди персонала есть миловидные женщины, то весьма вероятно, что наш сын уже потерял девственность.

– Дэвид! – Борн молчал. Мари усмехнулась и продолжила: – Пожалуй, я действительно не могу с тобой спорить, у меня больше нет аргументов.

– А были бы, ты несомненно продолжала бы спорить, доктор Сен-Жак. Уж это я за последние тринадцать лет усвоил.

– Но я по-прежнему не понимаю этой безумной поездки до Вашингтона! Отсюда до Марселя, потом в Лондон, потом в Даллес. Было бы гораздо проще сесть на самолет в Орли и приземлиться в Штатах.

– Это идея Питера Холланда. Он сам встретит тебя, так что спросишь у него лично; он слишком многого не говорит по телефону. Я думаю, он не хочет иметь дело с французскими властями, боясь утечки информации через людей Карлоса. Одинокая женщина с обычным именем на популярных рейсах, пожалуй, лучшая маскировка.

– Я больше времени проведу в аэропортах, чем в воздухе.

– Возможно, так что прикрывай свои чудные ножки и носи с собой Библию.

– Мило, – сказала Мари, коснувшись его лица. – Я снова слышу тебя, Дэвид.

– Что? – и снова Борн не ответил теплом.

– Ничего… Сделай мне одолжение?

– Какое? – отстраненно спросил Джейсон.

– Верни мне Дэвида.

– Давай спросим, что там с самолетом, – резко произнес Борн, взял ее за локоть и повел обратно внутрь. Я старею – уже старик – и я не могу больше быть тем, кем я не являюсь. Хамелеон ускользает, воображение уже не работает, как раньше. Но я не могу сейчас остановиться! Только не сейчас! Прочь от меня, Дэвид Вебб!

Как только они вернулись в терминал, раздался телефонный звонок. Клерк поднял трубку.

– Да? – Секунд пять он слушал. – Мерси, – сказал он, повесил трубку и обратился по-французски к четырем заинтересованным людям: – Звонили из башни. Самолет из Поитиерса приземлится минуты через четыре. Пилот просит вас, мадам, быть уже готовой к его прибытию: он хочет успеть взлететь до приближения погодного фронта, идущего на восток.

– Я тоже, – согласилась Мари и поспешила к Алексу Конклину и Мо Панову.

Прощания были краткими, объятия – крепкими, слова – сердечными. Борн снова повел жену наружу.

– Я только сейчас подумала: куда девались люди Крупкина? – спросила она, когда они вышли через ворота на освещенную полосу.

– Они не нужны нам, – ответил Борн. – Мы засветили советский лимузин на Монтейне, теперь за их посольством наверняка установлена слежка. Поэтому лучше не делать лишних движений, таких, как рассаживающиеся по машинам и выезжающие охранники, чтобы не вызвать подозрений.

– Понятно.

Послышался нарастающий шум сделавшего круг над аэродромом и заходящего на посадку реактивного самолета.

– Я так люблю тебя, Дэвид! – сказала Мари, повысив голос, чтобы перекричать рев приближающегося самолета.

– Он тоже тебя любит, – сказал Борн; внутри него шла борьба. – Я очень тебя люблю.

Самолет был отчетливо виден между рядами янтарных огней: белая пулеподобная машина с короткими треугольными крыльями, придававшими ему вид рассерженного летучего насекомого. Пилот развернул и остановил самолет, автоматическая дверь пассажирского отсека выдвинулась и отъехала вверх, металлическая лестница опустилась к земле. Джейсон и Мари побежали ко входу.

Это было, как неожиданный порыв убийственного ветра, сметающего все и неудержимого – бушующий ветер смерти! Выстрелы. Автоматическое оружие – два: одно ближе, другое дальше. Полетели осколки стекла, древесные щепки, пронзительный крик из терминала возвестил смертельное попадание.

Схватив Мари обеими руками за талию, Борн поднял ее и впихнул в самолет, крича пилоту:

– Закрывай дверь и проваливай отсюда!

– Mon Dieu! – воскликнул пилот из открытой кабины. – Allez-vous- en! – прокричал он, веля Джейсону отойти от самолета. Взревели двигатели. Джейсон бросился на землю и поднял глаза. Он разглядел в иллюминаторе искаженное истерикой лицо Мари. Самолет начал разгоняться, помчался по взлетной полосе; он был свободен.

А Борн – нет. Он остался в обрамлении света посадочных огней. Куда бы он ни двинулся, его силуэт был отовсюду виден. Он достал из-за пояса пистолет, который ему дал Бернардин, – и пополз змеиными зигзагами по асфальту в сторону травы за забором.

Снова загремели выстрелы, но на этот раз это были три отдельных выстрела из терминала, где был выключен свет. Должно быть, это стрелял Конклин. Или дежурный, если у него имелось оружие. У Панова оружия не было. Кого же тогда подстрелили?.. Не до того! Раздалась длинная очередь из ближайшей автоматической винтовки; долгая и смертельная, она оставила следы на стене маленького строения и на воротах.

Следом вступило второе оружие; судя по звуку, оно находилось с противоположной стороны терминала. Через мгновение прозвучали два отдельных выстрела, за последним из которых последовал крик боли – по- прежнему с противоположной стороны строения.

– Я ранен! – Голос был полон боли… с противоположной стороны строения. Автоматическая винтовка! Джейсон медленно приподнялся над травой и всмотрелся в темноту. Он заметил движение более черного участка темноты, навел пистолет и выстрелил в движущуюся фигуру, затем вскочил на ноги и побежал через ворота, поворачиваясь и давя на спусковой крючок, пока у него не кончились патроны и он не скрылся из виду восточной стороны строения, где кончалась полоса и янтарные огни. Затем осторожно прополз до секции невысокого забора, огибавшей угол терминала. Серо-белый гравий парковочной площадки был очень кстати; он мог разглядеть фигуру человека, корчащегося на камнях. Человек схватил оружие, упер его в землю и приподнялся с его помощью в полусидячее положение.

– Cugino! – крикнул он. – Помоги мне!

В ответ донесся звук очереди с западной стороны терминала, по диагонали направо от раненого.

– Боже правый! – кричал он. – Я серьезно ранен!

И снова в ответ прозвучали выстрелы из автоматической винтовки, сопровождаемые грохотом разбитого стекла. Киллер на западной стороне разнес окна и стрелял внутрь без разбора.

Борн бросил бесполезный теперь пистолет и, ухватившись за верх забора, перемахнул через него. Приземлившись, он почувствовал резкую боль в левой ноге. Что со мной? Почему мне больно? Проклятие! Он захромал к деревянному углу строения и выглянул из-за него. Фигура на гравии упала на спину, не в силах удержаться с помощью винтовки. Джейсон на ощупь подобрал с земли камень побольше и бросил его со всей силы за раненого человека. Камень врезался в гравий, издав звук, похожий на приближающиеся шаги. Киллер судорожно приподнялся и перекатился назад, удерживая оружие, которое дважды выпадало из его рук.

Сейчас! Борн сорвался с места и побежал по камням парковочной площадки, подпрыгнул и приземлился ногами в раненого. Он вырвал оружие из его рук и ударил его металлическим ложем по голове. Невысокий щуплый раненый обмяк. И снова неожиданно прогремело крещендо выстрелов