– Ну и?..
– Терпение, Рэндольф. Ты запретил мне делать записи, поэтому я должен продвигаться последовательно. Итак, на чем я остановился?
– Список пассажиров.
– Ах да. Ну вот, в соответствии с отчетом Сыщика-Неряхи, в списках различных рейсов значилось одиннадцать детей в сопровождении взрослых и восемь женщин, две из них воспитательницы, совершающие полет вместе с ребятишками из дома призрения. Из этих восьми женщин, исключая двух воспитательниц, возглавляющих исход сирот в Калифорнию, оставшиеся шесть были идентифицированы следующим образом.
Пожилой человек погрузил дрожащую руку во внутренний карман пиджака и извлек листок бумаги с машинописным текстом.
– Само собой разумеется, что это было отпечатано не мной, так как у меня нет пишущей машинки и я не умею печатать. Это донос Сэра Неряхи.
– Дайте его мне! – повелительно воскликнул Гейтс, устремляясь всем телом вперед.
– Конечно, – ответил семидесятилетний юрист-неудачник, великодушно предоставляя листок бумаги своему бывшему ученику. – Не думаю, однако, чтобы тебе это сколько-нибудь пригодилось, – добавил он. – Наш Неряха проверил их всех, в большей степени для того, чтобы убить время, чем по какой-нибудь конкретной причине. Не то чтобы кто-то из них показался ему подозрительным, просто это являлось как бы приятным приложением к основному открытию.
– И что это? Что он узнал?
– Кое-что такое, что ни я, ни Неряха не решились бы изложить на бумаге. Первое подозрение пришло к нам, когда мы увидели, каким образом был зарегистрирован один заказ на утренний рейс у стойки «Пан Америкэн». Клерк, принимающий заказы, сообщил нашему настойчивому детективу, что среди прочих проблем в то утро он имел дело с одним очень шустрым политиком, или птицей подобного полета, которому, через несколько минут после того как этот клерк заступил на свой пост в 5.45, срочно потребовались детские подгузники. Известно ли тебе, что подгузники имеют свой размер и не входят в стандартный комплект поставок для самолетов?
– О чем вы говорите?
– Все магазины в аэропорту были еще закрыты. Обычно они открываются в 7 часов.
– И что из того?
– А то, что кто-то второпях что-то забыл. А именно: с этим псевдополитиком находилась женщина с двумя детьми – пятилетним мальчиком и младенцем. Они вылетали из Бостона на частном реактивном самолете, находящемся на особой взлетно-посадочной полосе, неподалеку от полосы «ПанАм». Мать лично горячо поблагодарила клерка, принесшего ей упаковку подгузников. Он, видишь ли, сам оказался молодым папашей и хорошо разбирался в таких делах.
– Бога ради, переходите к делу, судья!
– Судья? – Глаза человека с серым лицом удивленно расширились. – Благодарю тебя, Рэнди. За исключением дружков по пивным, так меня никто не называл вот уже лет тридцать. Вероятно, я испускаю особую ауру.
– Это все ваше чертово словоблудие. Видно, вы им грешите не только в аудиториях, но и за выпивкой.
– Терпеливость никогда не была твоей сильной стороной. В данный момент я могу оправдать ее отсутствие твоей раздраженностью, хотя должен заметить, что ты никогда не выносил точек зрения, противоположных твоим… Итак, наш славный Майор Неряха, насытившись сведениями у стойки регистрации, решительно вознесся на башню управления движением самолетов аэропорта Логан, где отыскал падкого на взятки диспетчера, только что закончившего рабочий день и согласившегося поделиться сведениями об утреннем расписании движения аэропланов. Интересующий нас реактивный самолетик имел компьютерный код четыре-ноль, что свидетельствовало о том, что его передвижение представляет собой государственную тайну. Ни имен пассажиров, ни перечня грузов – только место назначения и описание воздушного коридора для полета, причем вдали от коммерческих трасс.
– Куда он летел?
– Блэкбурн, Монтсеррат.
– Где это, черт возьми?
– Аэропорт Блэкбурн, остров Монтсеррат, Карибское море.
– Значит, самолет сел там? Так?
– Не совсем. По словам Умника-Неряхи, которому все-таки нужно отдать должное, между островами архипелага имеется бесперебойное воздушное сообщение. Всего там около дюжины крупных островов.
– Вот как?
– Вот так, профессор. Принимая во внимание, что интересующий вас самолет имел государственный уровень четыре-ноль, о чем, между прочим, я не забыл упомянуть в своем письме в адвокатуру, я думаю, что заработал свои десять тысяч долларов.
– Ах ты пьянь… Подонок.
– И снова ты не прав, Рэнди, – перебил его судья. – Алкоголик – несомненно, но пьяница – весьма маловероятно. Я стараюсь держаться на краю трезвого образа жизни, это одно из моих кредо. Видишь ли, я нахожу подобное положение вещей забавным, особенно глядя на реакцию таких людей, как ты.
– Проваливай отсюда, – буркнул профессор, уже совершенно обессилев.
– И ты не предложишь мне выпить, дабы поддержать мою столь убийственную привычку?.. Святые небеса, вон там я вижу полдюжины непочатых бутылок.
– Возьми одну и проваливай.
– Благодарю. Пожалуй, так я и сделаю.
Старичок быстро прошел к низенькому столику из вишневого дерева у стены, где на двух серебряных подносах находился неплохой набор виски и бренди.
– Дайте-ка глянуть, – промурлыкал себе под нос судья, выбирая две бутылки и заворачивая их в белые льняные салфетки, взятые с соседнего столика. В конце концов он не утерпел и прибавил к паре бутылок третью. – Если я понесу это вот так под мышкой, все подумают, что это просто белье для прачечной.
– Ты можешь быстрее?!
– Открой, пожалуйста, дверь. Мне бы чертовски не хотелось выронить одну из этих бутылок, а дверная ручка такая неудобная. Если виски разобьется, это может подпортить твою репутацию, не так ли? Ты ведь у нас трезвенник, насколько я знаю.
– Пошел к дьяволу! – прохрипел Гейтс, открывая старику дверь.
– Спасибо, Рэнди, – проворковал судья, выходя за дверь и оборачиваясь на пороге. – Не забудь про чек в «Бостон Файф» к утру. Пятнадцать тысяч.
– Пятнадцать?..
– А что? Представь себе, что скажут в адвокатуре, если узнают, что ты путаешься с таким типом, как я. Пока, Консультант!
Рэндольф Гейтс с силой захлопнул дверь и бросился в спальню. Укрывшись там, он поспешно схватился за телефонную трубку. Небольшие размеры помещения действовали на него успокаивающе, в нем не было разоблачающей открытости, присущей просторным комнатам. Спальня казалась ему более личной, менее доступной для постороннего проникновения. Но предстоящий звонок окончательно вывел его из состояния равновесия, и настолько, что, вместо того чтобы, не торопясь, изучить правила автоматической телефонной связи в справочнике на ночном столике, Гейтс набрал номер телефонистки и простонал в трубку:
– Я хочу заказать разговор с Парижем.
Глава 6
Глаза Борна болели от напряжения. Буквы на бесчисленных распечатках, разбросанных по журнальному столику перед диваном, расплывались и отказывались складываться в слова. Практически не меняя положения тела, он вот уже четыре часа, забыв о времени, изучал и анализировал данные, отыскивая ниточку между Шакалом и отелем «Мэйфлауэр».
Первую группу распечаток он отложил до времени в сторону. В ней были собраны иностранные подданные, смесь из англичан, итальянцев, шведов, японцев и тайцев. Подлинность их документов и
