количествах едят, поскольку у них вкусовые рецепторы ослаблены. Поэтому им хоть бы хны после кило перца – не морщатся. Это Индия, Федя! Купи в местной аптеке листья дерева ним. Это такая аюрведическая фигня, от всех известных цивилизации поносов. К тому же чистит кровь от тридцати инфекций. Так, по крайней мере, мой учитель по аюрведе говорил.
– Ладно…
– Учись гибкости, дружок! – Серые глаза Андрея вдруг потемнели и стали глубокими. – Иначе эти места твой московский хребет переломают. Будь гибким, как трава, умей ко всему приспосабливаться! Отправь к черту твое ограниченное европейское мышление. Расширяй сознание, а то пропадешь!
– Попробую… – пообещал я, сам не зная что.
– И тростниковый сок на улице как увидишь, так сразу переходи на другую сторону! – Андрей снова стал веселым и хохмил. – А то еще и холеру подцепишь. Говорят, в Москву ее отсюда даже чаще привозят, чем гепатит. Да только вот почему-то врачи об этом помалкивают. Эх, жаль, тут преданных рядом нет! Тебе бы рассказали, как прекрасен понос!
– Почему это?
– А это все Баба! – ухмыльнулся Андрей. – Он тебе так каналы, меридианы и тонкие тела прочищает. Радоваться такому надо, а ты, несознательный, тут лежишь и стонешь.
Я попытался рассмеяться. Насколько мне позволяло состояние.
Только спустя некоторое время, уже пожив в Индии достаточно долго, я понял, насколько выстраданно прав был Андрей. Выяснилась смешная закономерность: большинство вновь прибывающих в Индию имеет в первое время две главные темы для обсуждений – наркотики и отравления. О первом я расскажу дальше, а вот второе со временем даже стало меня забавлять.
Сижу в кафе, где-нибудь в благословенной Дхарамсале, вокруг – столики с симпатичными европейками в местных нарядах. Прислушиваюсь: о чем говорят Париж с Будапештом? Многостранично и непечатно о том, что индийские туалеты не способны выдержать бурный натиск холеных европейских желудков. Или еще о том, как неудобно, когда понос, а вместо привычного унитаза – дырка в полу. Одно слово – сортир.
Буквально на днях получил письмо от своей старой знакомой, ирландки Кейт. Она уехала на родину почти месяц назад, с тех пор от нее не было никаких вестей и я немного беспокоился.
Интеллигенция!
Я после того памятного разговора с Андреем всегда ношу при себе листья дерева ним. Спасает всегда. Ну, или почти всегда. Во всяком случае, больше серьезных отравлений у меня не было. Так, легкие диарейки, не более того. А вот с гибкостью ума получилось гораздо сложнее.
В самом начале моего пребывания в Индии, неожиданно для самого себя, я прожил в Путтапарти безвылазно несколько месяцев. Оказалось, денег, которые мне прислал Виталик, хватит на довольно длительное безбедное существование. Цены по сравнению с московскими везде были просто смешными. За три доллара можно было просто объесться в местной столовой. В южноиндийскую столовку после известных событий я больше не ходил, а вот в северной или, как еще более мягкий вариант, европейской было весьма неплохо. Я довольно быстро усвоил главное индийское правило: есть только то, что прошло основательную, то есть длительную, термическую обработку. Например, рис и вареные овощи. Пить только горячие напитки, которые, как предполагается, прошли кипячение. В комнате начальником по чаю был Димка: у него был здоровый киловаттный российский кипятильник. Заваривали мы английский «Липтон» в пакетиках. Варили их минут по десять. И от мяса я отвык довольно быстро. Хотя курицу можно было заказать почти в любом ресторанчике за пределами ашрама, а свинину купить в сыром виде на выезде из города, я этого не делал. Во-первых, вспоминал предостережения Андрея. Во-вторых, просто не хотелось зависать над черным глазом очка в полу. Чувствовать себя, кстати, после перестановок в меню стал гораздо лучше.
Димка на поверку оказался весьма приличным соседом. Этакий интеллигентствующий хулиган- интеллектуал с большими претензиями. Мы с ним довольно легко нашли общий язык, он меня сразу принял и зауважал. Хотя на территории ашрама декларировались довольно строгие правила, в принципе их можно было нормально обойти. Нечто типа пионерского лагеря. За воротами Димка покупал пиво или виски (местное вино пить невозможно – чистый уксус), проносил бутылки в комнату под широкой рубахой, и мы вечерами выпивали. Свет в ашраме гасили в девять вечера. Что еще было делать? Только пить и говорить о жизни.
В принципе, как рассказал мне сосед, до недавнего времени индусы почти не пили. Но натиск глобализации сломал их привычный уклад жизни. В отличие от европейцев, индусы спиваются моментально. От бутылки пива местного парня так развозит, как нашего – от литра водки с пивом. И то не факт. Я научился вычислять в толпе пьющих индусов: под характерной смуглостью кожи у них проявляется красноватый оттенок. От них нужно держаться подальше.
Мой сосед моментально проникся ко мне уважением, увидев, что я общаюсь с Андреем. Сначала мне было непонятно его любопытство.
– Откуда ты его знаешь? – допытывался Димка.
– Так, в самолете познакомились.
– Вот так уж прямо и в самолете? Не гони! Андрюха не знакомится просто так. К нему на хромой козе не подъедешь. Он же гуру!
– Какой гуру? – изумился я. – Просто нормальный парень. Странноватый, конечно, но интересный. Много знает.
– Да не строй ты из себя девочку! – Димка зло рассмеялся. – Андрюха тут в авторитете. Он легенда местная. Живет тут давно, всех знает. Имеет несколько имен и посвящений. Его все уважают. Он бы просто так никогда общаться не стал. Наверно, ты блатной какой-то. Может, твой отец из Газпрома?
– Нет. Мой отец инженером на заводе уже лет двадцать пять вкалывает. А завод закроют скоро. Ты на меня не жми, я на самом деле понятия не имею, почему Андрей со мной общался. Я в самолете попросился с ними ехать. Пьяный был. Кривой, как ручка от патефона. Вообще не соображал ничего… До сих пор стыдно! А он ничего, взял. Да и поговорили-то мы нормально всего пару раз.
– Значит, карма у тебя такая благоприятная, – вздохнул Димка. – Я вот Андрюху знаю сто лет, а он со мной общаться не хочет. Иди, говорит, о душе думай. Самый умный, блин, нашелся! Видали мы таких! Еще посмотрим, что дальше будет!
– А ты сам-то здесь каким ветром?
– А я – пиарщик! Черный-пречерный, – сделал страшные, лучащиеся гордостью глаза Дима, – пятнадцать избирательных кампаний в регионах за спиной. В прежние времена, конечно. Где только не работал: Иркутск, Петрозаводск, Сургут, Киев, Бишкек! А потом – все. Агентство, на которое я припахивал, схлопнулось. Времена изменились, ты понимаешь, жесткач такой пошел. С политическим пиаром большие проблемы наступили. Да и не пиар он всегда был. Так, разводки. Кто кого сильней замочит. Вот и мочили. Самое мое смешное воспоминание: как мы трубу сортирную над штабом конкурентов рванули! Они из дерьма два дня вылезали, не до выборов им было! – Димка отрывисто расхохотался. Но как-то нарочито.
– Но в Индию-то ты как попал?
– Уж попал – так попал! Новая власть так лихо пиарщиков завернула, что заказы пошли только в «свои» структуры. И несколько крупных, в прошлом знаменитых агентств просто накрылось. В том числе и то, на которое я работал. Никого сегодня уже не волнует, кто избирал Ельцина, Лебедя… Я подергался по рынку немного, туда-сюда, покрысятничал мелочовку, а потом – надоело. Времени до фига жрет, а денег нет. Все похерил и уехал. Вот, теперь отдыхаю. А те, кто вовремя не сориентировались, в Москве сейчас на мели сидят. После политики, особенно российской, ты понимаешь… – Димка сделал многозначительную паузу, – в белом бизнесе уже работать тяжело, адаптироваться надо. Зато я тут живу, как махараджа, трачу средства, заработанные непосильным трудом. И по возможности тут не теряюсь.
– Да, интересно… А почему ты тут, а не на Гоа?
– И на Гоа я тоже бываю. Там тепло, весело, русских полно. У меня один парень знакомый в тех краях живет, у него дом пятикомнатный, такси всегда под окном стоит, я к нему в гости езжу. Бывший владелец крутейшего банка. Живет, горя не знает: пальмы, океан, девки, травка… Но надо ведь и о духовности
