– Как на все это повлияет захват Хименесом радиостанции?
Луис помахал рукой.
– Трудно сказать. Это обстоятельство убедит некоторых, что ситуация настолько серьезна, как утверждает Боско, а других – что Боско уже проиграл. – Неожиданно он улыбнулся. – Это всего лишь моя гипотеза.
Я как бы случайно взглянул на охранника: он вел себя точно как прежде – обводя отсутствующим взглядом комнату; видно было, что обе его мозговые извилины спокойно отдыхают.
– Так где же моя 'голубка', лейтенант? – обратился я к Нэду.
Он медленно поднял голову, выражение его лица оставалось жестким.
– Не беспокойся, дружище. Я не очень долго буду лейтенантом; только до тех пор, пока мы не приведем что-нибудь в порядок – Миранда не смог бы даже довести кота до кормушки.
– Он здешний, – мягко заметил Луис.
– И какое это имеет значение? – обернулся к нему Нэд.
Луис начал рассуждать.
– Я думаю, ваша репутация росла от Кореи к Конго; вы могли бы найти новую летную работу в любом другом месте. Но полагаю, вы согласитесь, что репутация капитана Миранды, как бы это сказать, несколько ограничена?
– Никто никогда о нем не слышал, – проворчал Нэд. – И никто, кто хоть что-то понимает, не наймет его даже для того, чтобы вытирать собственный нос.
– Совершенно верно. Поэтому мы можем предположить, что его будущее зависит целиком только от одного человека, который его нанял: от генерала Боско. И они оба знают это, и оба знают, что другой знает тоже. Это то, что в некоторых кругах зовется лояльностью. – Он замер с картой в руке и взглянул на Нэда. – Мой друг, вы совершили большую ошибку. Вы сказали: 'Я ухожу'. Диктаторам такие вещи не говорят; выше всего на свете они ценят лояльность. Они нанимают лучших людей за самую высокую плату – и после этого думают, что эти люди действительно верят в них и любят их и что, когда власть и деньги исчезнут, эти люди останутся рядом с ними, чтобы проливать кровь и умереть или держаться до наступления темноты.
Он перевернул карту, взглянул на нее и выругался.
– Вот дерьмо, никак я не научусь вытаскивать нужную карту.
– Так как насчет 'голубки', Нэд? – снова спросил я. – Или будешь ждать, пока тебя понизят до капрала?
Он осушил свой бокал, медленно пересек комнату и посмотрел на меня сверху вниз.
– А может я жду, когда забуду, кто меня сбил? Ты не подумал об этом, Кейт? Считай я, что ты сделал это за деньги, может я и отпустил бы тебя. Считай я, что ты патриот, преданный Богу и Свободе, и сражаешься за Хименеса, может я и отпустил бы тебя. Но я-то твердо знаю, что ты веришь в Хименеса не больше, чем в Бога – отца и Иисуса Христа. Ты сделал это просто в личной войне против меня – потому что ты чертовски великий Кейт Карр. Все правильно. Но ты никогда не задумывался над тем, что при этом чувствую я. Кейт, я намерен получить удовольствие, глядя как тебя расстреливают.
Он яростно рванул дверцу холодильника и выхватил очередную бутылку.
– В какой-то степени ты прав, Нэд, – но это не имеет никакого отношения к твоей карьере, – устало сказал я.
– Тогда Бог мне поможет, раз ты разрушил мне карьеру.
Я поднялся, подошел к окну и взглянул на город. Вдали в доках на берегу реки у старого города к тихому небу лениво поднимался толстый столб густого черного дыма. А немного ближе, но в северной части города, вился белесоватый дымок – видимо, над радиостанцией. Но это и все. Отсюда, сверху, из прохладного тихого номера отеля можно было видеть только верхушки королевских пальм вдоль шоссе и верхние этажи зданий, вытянувшихся вдоль широких проспектов.
Почти то же, что можно увидеть с реактивного самолета во время атаки. Отсюда – или оттуда – невозможно было видеть, как кто-то движется; невозможно было увидеть, как кто-то сражается и умирает.
– Нэд, мы нравимся людям, – сказал я. – Мы чертовски полезны во время битвы за Англию или схватки с 'мигами' или чего-то еще в этом роде... Но между войнами они предпочли бы видеть нас запертыми в клетки. Мы чертовски не нужны в местах, подобных этому, во времена, подобные этому. Вот почему я решил вывести тебя из игры. Потом была еще и другая причина – но главная заключалась именно в этом. Профессионалы, подобные нам, не должны находиться здесь.
– Но это же моя работа, приятель.
– Да. Но мне не нравится твоя работа, Нэд.
Он насмешливо ухмыльнулся.
– Ты стал чертовски правильным, после того как занялся чартерными перевозками.
Я пожал плечами.
– Или после того, как перестал разрушать города.
– Мы не собирались разрушать город...
– Ты не собирался? – Я огляделся вокруг. – Ты не собирался? Ты бы просто сделал то, что прикажет человек, оставшийся наверху. Если бы он приказал тебе уничтожить старый город, ты бы его уничтожил. Именно в этом заключается твоя работа.
Мы пристально посмотрели друг на друга.
В этот момент раздался резкий стук в дверь.
