– Насколько я понимаю, вы все знали умершего. Поэтому я хотел бы попросить вас провести формальное опознание. Может быть, вас попросят повторить это по требованию коронера.
Мы с Луисом начали одновременно протестовать против участия Джи Би в этой операции. Однако она нас оборвала.
– Мне и раньше приходилось иметь дело с мертвыми клиентами.
Инспектор провел нас по ярко освещенному холодному бетону к группе людей, стоявших возле грузового ангара.
Когда мы выстроились возле кареты скорой помощи, сержант отдал пару приказаний на грубом ямайском наречии, которым пользовался в разговорах с констеблями, кто-то открыл двери и зажег свет внутри.
Мы по очереди заходили внутрь, смотрели и выходили наружу. В карете скорой помощи было тепло и стоял какой-то запах. Когда я выбрался наружу, то почувствовал, как по лицу течет холодный пот.
Инспектор мягко заметил:
– Я думал мистер Карр, что вам приходилось раньше видеть мертвых людей... в Корее.
– Нет. Летчики их только убивают, но никогда не видят.
Он проворчал что-то, потом возвысил голос.
– Вы опознаете этого человека?
– Это человек, которого я знала как Диего Инглеса, – сказала Джи Би.
Инспектор нахмурился, услышав ее осторожную юридическую формулировку, потом повернулся ко мне. Я кивнул.
– Это – Диего Инглес.
– Да, – кивнул Луис.
Констебль в белом мотоциклетном шлеме протянул пачку бумаг. Инспектор перелистал их, потом вытащил небольшую книжечку. Некоторое время спустя он сказал:
– Вот паспорт, который нашли на убитом. Его полное имя звучит как Диего Хименес Инглес.
– Повторите, пожалуйста, – сказал я.
Он удивленно взглянул на меня.
– Разве это противоречит чему-либо, что вы знали?
Теперь уже нет. Конечно, я должен был помнить: у испанцев существует обычай использовать фамилии отца и матери – но в первую очередь используется фамилия отца. Сын Хуана Смита Джонса будет называться Роберто Смитом Брауном – дело в том, что существенным является среднее имя. Я должен был об этом помнить.
– Хименес, – протянул я. – Инспектор, вполне возможно, это обстоятельство несколько изменит дело, которое вы расследуете.
– Простите? – раздраженно переспросил он.
Это демонстрировало полное отсутствие на Ямайке интереса к тому, что происходило не так далеко в Карибском бассейне.
– Помилуйте, Хименес – это же лидер повстанцев в республике Либра. Должно быть, Диего был его сыном.
Инспектор взглянул на сержанта.
– Вы не слышали об этом? ...
– Сэр, я слышал о человеке, которого зовут Хименес, – неохотно признался сержант, – но, конечно, не видел этого паспорта, сэр.
Инспектор снова заглянул в паспорт, словно там должен был стоять штамп: 'сын известного лидера повстанцев'.
– Паспорт выдан в Венесуэле.
– Семья его матери из Венесуэлы. И, видимо, была довольно зажиточной. Может быть, оттуда и получал поддержку Хименес. И вы позволили ему приехать сюда, не обратив на это никакого внимания.
– Я не учил его летать, – холодно бросил он.
Теперь я понял, откуда взялись все мои неприятности. ФБР знало, кем был Диего, знали об этом и в республике Либра. Им просто не приходило в голову, что я могу оказаться настолько глуп, чтобы этого не знать. Поэтому-то я числился повсюду как повстанец.
Это означало, что я потерял свою 'голубку' навсегда.
Потом я вспомнил еще кое-что и повернулся к Джи Би.
– Вы должны были вписать его имя в контракт. Он же работал на...
– Нет. У него не было контракта – вы помните о программе Иди? Он никоим образом не был отражен в бюджете и просто помогал нам за выпивку и оплату мелких расходов.
Я хмуро посмотрел на нее, на карету скорой помощи, а потом снова на инспектора.
– Что вы имели в виду, когда говорили о том, что это изменит дело?
