искривила жестокая улыбка.
– Вместе с твоим мальчишкой и младенцем. Я научилась ненавидеть детей.
– Элси, убирайся отсюда, – буркнул, вздохнув, Ян, а затем крикнул: – Даня, ты можешь много потерять. Не все Сабиры погибли. Я Сабир. И я охотно предоставлю тебе возможность убить меня, если…
– Что – если?
– Если ты примешь мой вызов на поединок. Если выиграю я, твое войско переходит ко мне, если, наоборот, мои люди станут твоими. – Ян успел заметить, что Даня на полголовы выше его и руки ее длиннее, чем у него. Он не знал, насколько хорошо она владеет мечом, однако помнил то сокрушительное впечатление, которое производила Кейт с оружием в руках: Семейства всегда заботились о том, чтобы любой их член при необходимости мог защитить себя. Поединок будет нелегким.
Даня расхохоталась. Ян увидел ослепительную искру, проскочившую между ее пальцами, и понял, что совершил ошибку. Ее обещание вырвать души из тел павших и напитать ими свои чары не было простым бахвальством. Ему предстояло скрестить клинок с чародейкой, Волчицей из рода Галвеев.
– Я принимаю твой вызов, – сказала она, легко соскочив на землю со спины своего животного. Прозвучал короткий приказ, и стрелки опустили луки, убрали стрелы.
Ах ты, стерва, подумал Ян. А я-то хотел честной борьбы, в которой был бы шанс на победу. Хотел своим геройством помочь Кейт!
– Вы слышали наш уговор, – крикнул он своему войску, и вслед за Шрамоносцами люди его опустили оружие. – Если я выиграю поединок, люди ее станут на нашу сторону. Если погибну, вы перейдете к ней. Так или иначе, когда все закончится, вы все равно станете с ними союзниками.
Он указал на роту Шрамоносцев.
Даня уже шла к нему с обнаженным, ослепительно сияющим мечом. Ян извлек из ножен свое оружие.
– Где? – спросила она, когда они сошлись на середине пути от обоих воинств.
– Здесь ничем не хуже, чем в другом месте.
Даня пожала плечами. Ян отметил, что противница его прекрасна. Она казалась копией Кейт, но была более высокой и сильной, а в лице ее он не видел ни капли той доброты и мягкости, которые так трогали его в Кейт. В чертах Дани проглядывала жестокость.
– Если ты немедленно признаешь свое поражение и попросишь прощения за грехи твоего Семейства, быть может, я еще отнесусь к тебе с некоторым снисхождением, – надменно произнесла она. – Возможно, я не стану заставлять тебя пожирать собственные кишки, прежде чем ты умрешь. Или же просто отправлю твою душу в ад на тысячу лет, вместо того, чтобы разодрать ее на бесчисленные клочки и закусить ими.
– Да, конечно. Возможно, ты так же умеешь делать из дерьма золото, – ответил Ян. – Пусть будет, что будет.
– Ну, как хочешь. – Она усмехнулась.
Даня подняла меч, клинок вспыхнул ослепительным огнем, и бросилась на Яна. Тот отточенным движением отразил удар и ушел, устояв на ногах, но Даня была быстра – быстрее и сильнее, чем могла бы быть, имей она даже самое крепкое телосложение из присущих женскому полу. Магия питала ее, направляла ее движения, придавала ей силы и ловкость, которым Яну нечего было противопоставить. Она не сомневалась в том, что убьет его. Он мог надеяться лишь на то, что оплатит своей жизнью время, необходимое Кейт, Ри и Дугхаллу, чтобы успеть закончить задуманное. Даня вновь шагнула вперед, а когда он отбил выпад, ее пламенеющий клинок ударил по кончику меча Яна и срезал его. Ян почувствовал, как отдача от ее удара волной прошлась по эфесу меча, проникая даже в кости его пальцев, а потом по руке – до самого плеча.
– Сдавайся, – сказала она, стиснув зубы, и на губы ее легла холодная жестокая улыбка.
– А почему бы не сдаться тебе?
Даня ударила с удвоенной яростью, пламя ее клинка сделалось еще ярче, а потом вдруг мгновенно погасло. Глаза ее расширились от удивления, она произнесла громким голосом несколько слов на языке, которого Ян не знал, и протянула руку в сторону ее войска. Но ничего не случилось, меч остался просто мечом, и пока разочарование и ярость не исчезли с ее лица, он бросился на нее, держа меч обеими руками, и с силой обрушил его ей на голову. Удар этот мог бы раскроить противницу надвое, если бы она не ускользнула в самый последний миг. Однако Ян задел ее плечо, пустив первую кровь.
Впрочем, рубилась она неплохо и без всяких чар. Легким прыжком Даня отскочила от него и, взмахнув клинком, бросилась в новую атаку. Ян с трудом отразил ее удар.
Она вновь выкрикнула чужеземные слова, на сей раз указав рукой на Шрамоносцев. Но то, на что она надеялась, не произошло, и с гневным воплем Даня ткнула пальцем левой руки в сторону Соколов, сидевших у стены Дома Галвеев.
И в это мгновение Ян понял две вещи. Во-первых, что противница его надеялась извлечь магические силы из жизней окружавших ее людей, чтобы напитать ими свои чары, как делали Волки, а во-вторых, что щит, который Соколы распростерли для защиты людей Калимекки от Луэркаса, укрыл их всех и от магии Дани. Каким бы чародейским могуществом ни обладала его противница, она была бессильна, пока Соколы держали свой щит. И еще он понял, что дождался наконец той битвы, о которой мечтал, – битвы плоти и крови, ума и тела, и ничего кроме этого.
Засмеявшись, он начал наносить удары один за другим, и Даня, ловкая, сильная и быстрая, отступила под его натиском.
– Сдавайся, – крикнул Ян, припирая ее к стене. – Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь.
Оскалившись, она закричала:
– Боги дадут мне отмщение!
Даня вновь ударила, но промахнулась; он зацепил ее клинок снизу сломанным кончиком своего меча, рванул вверх и выбил оружие из рук противницы. Меч вспорол воздух, вращаясь и бликуя на солнечном
