— Расскажи нам, Джетис, — попросил Омви, — о том, что узнал. Ты пришел сюда в столь поздний час, так что сообщи нам о том, что ты узнал. Может быть, это поможет нам в поисках истины.
— Мой объект — женщина — ничего не знает. У нее не было никаких контактов с вашим объектом, Гелласом Томерсином, в течение долгих лет, хотя после того, как я пересказал ей слухи о Томерсине, она встретилась с ним, причем эта встреча была вызвана тревогой за его безопасность. Но Томерсин лично мне сделал признание в государственной измене.
Омви, явно удивленный, откинулся на спинку кресла.
— Он сделал признание?
Джетис достал из кармана маленькую коробочку и нажал какую-то кнопку.
Послышался голос самого Джетиса.
«…по-моему, в твоем окружении появился предатель. Я имею в виду, что всю эту информацию нельзя назвать правдивой…
— Однако ее нельзя назвать и абсолютно ложной.
— Верно.
— Я просто представить себе не могу, кому выгодно распространять подобные слухи. Я работаю с хорошими людьми. Действительно хорошими. Прежде чем нанять себе сотрудников, я как следует проверил их. Я всегда следил за тем, чтобы не смешивались мои личные цели с моей общественной деятельностью. Я всегда проявлял осторожность.
— Это не важно. Возможно, тут замешаны очень большие деньги. Может быть, это связано с шантажом — кого-то могли шантажировать и вынудили доносить на тебя. Или же это мог быть секс. Можно найти десятки причин, по которым люди ополчаются против своего работодателя.
— Согласен с тобой. Мне просто не хочется убедиться в том, что кто-то из тех, кому я доверяю, способен на предательство. Мне не хочется верить в это.
— Пока ты веришь…»
Странное наложение голосов на мгновение встревожили Омви. Особое его внимание привлекли следующие слова Гелласа.
«Верю. Но это добавляет еще один вопрос насчет личности человека или людей, нанявших этих шпионов следить за мной.
— Ты уверен, что они не проследовали за тобой сюда?
— Им пришлось бы узнать меня. Я вышел среди небольшой толпы и не был похож на себя.
— Верно. — Пауза. Затем снова: — Геллас, сейчас тебе нужны друзья.
И резкий ответ Гелласа:
— Как раз таки наоборот. Ты не сделал ничего плохого, Патр».
Вновь странное бормотание голосов. Они звучали странно и не понравились Омви. Однако информация оказалась очень важной. Как ее добыл Джетис, он выяснит немного позже.
«…ты не принимал участия в этом, не знаешь, кто в это вовлечен, не знаешь, что мы делали, не знаешь, что планируем сделать. Именно это мне и нужно. Если где-нибудь в моей организации есть предатель, мне меньше всего хочется, чтобы он или она были связаны… — дальше последовал непонятного происхождения дефект звукозаписи, — …поэтому возвращайся на гастроли и пока держись подальше отсюда. Слушай вечерние новости. Если услышишь что-нибудь обо мне, помни о том, что по крайней мере ты в безопасности.
— Потому что ты договорился о встрече со мной. Если у предателя есть доступ к моему календарю встреч…»
Негромкий щелчок, после которого Джетис произнес:
— Больше ничего важного там нет. Мы обсуждали его одежду и разговаривали о Джесс, но важной информации больше не было.
— Мы устанавливали подслушивающие устройства вокруг его дома? — спросил Фареган.
— Нет, — ответил Даани.
— Значит, не одни мы следили за ним.
Омви почувствовал, как усилилась в нем страсть преследователя, учуявшего добычу. Значит, все будет в порядке. Это дело навеки создаст ему имя среди Магистров Безмолвного Дознания.
— Им интересуется кто-то еще. А это только пойдет нам на пользу.
Патр ворвался в комнату, где еще мгновение назад безмятежно спала Джесс, и принялся стаскивать одежду с ее полок. В комнате загорелся свет, и Джесс, проснувшись, удивленно заморгала.
— Мы уезжаем, — пояснил ей Патр.
— Зачем? У меня еще масса дел в Эл Артисе! Об отъезде нечего даже думать до тех пор, пока…
Заметив выражение его лица, она замолчала.
Его лицо было серым, по лбу катились струйки пота, он тяжело дышал. Ей показалось, будто совсем недавно он увидел нечто ужасное.
— Сядь, — испуганно попросила она. — Давай я кого-нибудь позову на помощь.
Патр отрицательно покачал головой и протянул ей теплую тунику, плотные леггинсы, крепкие тяжелые ботинки, шляпку, перчатки и теплые чулки.
— Одевайся. Грядет большая беда. Нам нужно уезжать прямо сейчас! Я знаю одно место — но сейчас нет времени на разговоры. Спорить некогда, дорога каждая секунда. Ты должна немедленно уехать вместе со мной.
Джесс против своей воли поверила ему, инстинктивно поняв, что он говорит правду.
— А как же Рейт, то есть, я хотела сказать, Геллас? Эта опасность имеет к нему отношение?
— Возможно. Поторапливайся.
Патр вытащил ее из-под одеяла, приподнял и положил руки ей на плечи. Его взгляд привел Джесс в изумление.
— В нашем распоряжении всего несколько минут. А может быть, и меньше. Может, уже слишком поздно, но я все-таки должен попытаться. Я обязан спасти тебя, если, конечно, это мне удастся.
Не говоря ни слова, Джесс кивнула и принялась натягивать на себя одежду. Когда она сняла с себя ночную рубашку, Патр поспешно отвернулся и повернулся к ней только тогда, когда она сказала: «Я готова!»
Схватив Джесс за руку, он потащил ее за собой через весь дом. Патр не повел Джесс к ее изящному аэрокару. Вместо этого он притащил ее к обшарпанной, старенькой модели аэромобиля, которая считалась устаревшей, еще когда Джесс только появилась на свет. Патр заскочил в него с одной стороны, Джесс — с другой. И не успела она закрыть дверцу, как машина стремительно поднялась в воздух. Начинает светать, подумала Джесс. На востоке уже были видны первые проблески серого утреннего света, сделавшие более отчетливыми очертания высоких зданий в центре старой части города.
Патр быстро набрал высоту и недолго покружил над домом Джесс. Когда девушка посмотрела вниз, то увидела множество машин, из которых выскакивали крошечные фигурки людей, бегом устремившихся к ее жилищу.
— Они все-таки не поверили мне, — прошептал ее спутник. — Я так и думал!
Аэрокар поднялся наконец на нужную высоту, и Патр направил его на север. Машина двигалась на огромной скорости, дозволенной лишь на узком воздушном участке над Верхним Городом, немного не доходя до той точки, где атмосфера Матрина становилась слишком разреженной, чтобы там можно было дышать без соответствующего дыхательного прибора.
Джесс услышала, что ее спутник постоянно бормочет что-то себе под нос. Наконец она разобрала слова, которые он повторял:
Слова повторялись снова и снова. Никогда раньше Джесс не слышала, как он молится. Никогда не слышала от него ни малейшего намека на благочестие. Она была до глубины души поражена этим и, наблюдая за тем, как Патр ведет аэрокар, словно спасаясь бегством от самих богов, Джесс задумалась над тем, что же ему известно, что вызвало такой безграничный, всепоглощающий страх.
Джесс тоже молилась, но не за себя, за Рейта. Защитите его, требовала она у богов.
Ей очень хотелось, чтобы они услышали ее страстный зов.
