и шипения душа.
«Может, дверь открылась сама по себе, – подумала она. – Если защелка не сработала... Можно допустить, что мне только послышалось, что она защелкнулась».
Она перевела дух.
И стала думать, что предпринять. Выбираться из дому? Отправиться на поиск незваного гостя? Звонить в полицию? Позвонить Брейсу и попросить его приехать?
Она вернулась в ванную комнату. Халат валялся на полу, поэтому Джейн, нагнувшись и сложив на пол свое импровизированное оружие, подняла его и снова повесила на крючок. Затем закрыла дверь.
«Если там все же кто-то есть, – подумала она, – то, может, уйдет до того, как я выйду».
Джейн была почти уверена, что за это время ванную комнату затопит. Однако, несмотря на открытую дверь, вода, лившаяся из душа, не попадала за пределы поддона. Джейн вновь вошла в кабинку и начала намыливать шампунем голову.
– Вероятно, просто ложная тревога, – успокаивала она себя. – Держу пари, кроме меня, в доме никого нет. Дверь открылась сама по себе. Такое случается, если не защелкнуть как следует.
Но все равно она понимала, что после душа придется внимательно осмотреть весь дом.
«Зайди сначала на кухню, – подсказывал внутренний голос, – и возьми хороший большой нож».
Разумеется, ей не особенно по душе пришлась мысль обыскивать дом одной. Но лучший вариант никак не подыскивался.
Ополоснувшись, Джейн закрутила воду, отодвинула стеклянную дверь и вышла из кабинки. Вытиралась она очень долго.
Повесив полотенце, Джейн протерла пол ковриком и закинула его на край поддона. Затем справила нужду и почистила зубы.
И когда уже нечего было больше придумать, чтобы оттянуть время, направилась к двери.
Там она сняла с крючка халат, накинула на себя и просунула руки в рукава. Затем запахнула полы и, придерживая их левой рукой, правой потянулась за концом матерчатого пояса, свисавшим из петли и болтавшимся у бедра.
Джейн не следила за своей правой рукой.
Но быстро взглянула на нее, как только один из пальцев слегка задел острый уголок, который, похоже, был бумажным.
Из кармана халата торчал белый конверт, выглядывавший на какую-то долю дюйма.
Глава 8
Брейс приехал на несколько минут раньше. Из окна гостиной Джейн видела, как он остановился у обочины, вышел из машины и зашагал к дому. Одет он был в темное, а в руке нес электрический фонарь. Походка была легкой, пружинистой, казалось, ему приходится сдерживаться, чтобы не помчаться вприпрыжку, как нетерпеливый ребенок.
Входную дверь она открыла в тот момент, когда он взбегал по ступенькам крыльца. Брейс от неожиданности резко остановился и, улыбнувшись, спросил:
– Мы уже готовы для нового великого приключения?
Кивнув, Джейн попятилась, и Брейс последовал за ней в прихожую, прикрыв за собой дверь.
– На самом деле, – сказала она, – ни да, ни нет.
– Неужели какие-то сомнения?
– Тысячу сомнений.
– Но, судя по одежде, ты приготовилась.
– Да. – Чтобы слиться с ночью, она надела черные джинсы и темно-синюю замшевую рубашку. Рубашка была явно не по погоде – плотная и теплая, но нужно было что-то темное и с длинными рукавами, и это было лучшее, что Джейн смогла отыскать.
– В такой рубашке ты запаришься, – заметил Брейс.
– Я уже запарилась, – призналась она, ведя его в гостиную. – Выпьешь чего-нибудь.
– Спасибо, но я пас. А ты выпей, если хочешь.
– Не-а. – Она села на диван и похлопала по нему рядом с собой.
Упрашивать Брейса не пришлось. Но затем он отодвинулся чуть дальше и развернулся боком, так, что одним коленом почти касался ее ноги, и положил руку на спинку дивана. Заглянув ей в глаза, он спросил: – Что случилось? Что-то не...
– У нас небольшая проблема, – ответила она.
– Проблема? – Его брови поползли вверх. – Какая проблема?
Наклонившись к журнальному столику, она взяла конверт и показала его Брейсу.
– Получено вчера ночью «курьерской почтой». Несомненно, доставлено самолично и опущено в карман моего купального халата.
Выражение лица у Брейса вмиг стало озабоченным.
– Твоего халата? А где он был?
– На двери ванной комнаты. – Она покраснела от смущения, но продолжала:
– Я повесила его туда, когда шла принимать душ вчера ночью. Сразу после твоего ухода. Наверное, он открыл дверь и опустил конверт в карман, пока я принимала душ.
– Боже мой, – пробормотал Брейс. – Он был в доме?
– Несомненно, был. Но все окна и двери были заперты. После обнаружения записки я обыскала весь дом, но никого не нашла. Уму непостижимо, как он мог войти. Все осталось закрытым и надежно запертым.
– Должно быть, испугалась до смерти?
Джейн слегка повела плечом и выдавила из себя улыбку.
– Ну, не настолько. Конечно, я испугалась, но... он не воспользовался прекрасной возможностью для нападения. Я в том смысле, что в доме-то никого больше не было, а дверь ванной комнаты была уже им открыта. Так что если бы он хотел, то легко мог бы расправиться со мной там. Мне кажется, он пришел лишь для того, чтобы доставить конверт.
– Меня очень тревожит, что он был в доме.
– Я и сама от этого не в восторге.
– Так у тебя нет ни малейшего представления, как он мог проникнуть в дом?
Она покачала головой.
– Все, что я могу предположить, это либо он открыл замок отмычкой, либо у него был ключ от дома. Я хочу сказать, как иначе можно попасть в дом без взлома?
– Не знаю, не знаю. Полиция, вероятно, смогла бы это выяснить. – Он тихо засмеялся. – Но ты ведь не звонила им, я прав?
– Чуть не позвонила. Но все дело в том, что нападения на меня не было, да и вроде бы ничего не украдено. Кроме загадочно открывшейся двери в ванную комнату и неизвестно откуда очутившегося в кармане халата конверта, нет никаких следов присутствия постороннего человека в моем доме. Не могла же я вызвать копов в подобных обстоятельствах. Да и пришлось бы показать им конверт, а значит, они прочитали бы записку и узнали об Игре.
Опустив руку со спинки, Брейс протянул ее и легонько опустил на плечо Джейн.
– И ты просто... пошла осматривать дом в одиночку?
– Не одна, а со своим ножом.
Брейс скривился.
– Тем маленьким, с выкидным лезвием?
– Ну, не такой уж он и маленький. Впрочем, со мной был другой нож. Я взяла на кухне огромный старый разделочный нож.
Гладя ее по плечу, Брейс покачивал головой и был похож на рассерженного, но вместе с тем и гордящегося своим чадом отца, который вот-вот скажет: «И что нам с тобой делать, шалун ты этакий?»
