поразило, как горячо говорил Фредерико по телефону.
— Нет, Лучано, ничего подобного! — воскликнул он по-английски, затем перешел на итальянский.
Нина какое-то мгновение стояла на месте. Ей было страшно любопытно знать, что происходит, но по- итальянски она не понимала ни слова. Фредерико явно сердился.
У нее возникло странное ощущение оттого, что Фредерико теперь говорит с ее отцом. Конечно, она и раньше предполагала, что они часто перезваниваются, но слышать это самой так непривычно…
Нине удалось спасти бекон. Она выключила плиту и направилась к холодильнику за яйцами. Ее взгляд упал на доску для записок, и она остановилась. Сотни раз она рассматривала ту фотографию, но сегодня утром снимок почему-то показался ей немного другим.
Нина тут же догадалась почему, и ее охватила паника. Она сделала лихорадочный вдох и постаралась рассмотреть фотографию получше, надеясь, что ошиблась. Но нет. Она ведь только что видела это голубое шелковое платье.
Именно это платье было на ее сестре, которая стояла, уверенно взяв Фредерико под руку.
К тому времени, когда Фредерико вернулся на кухню, Нине почти удалось убедить себя, что все это не имеет значения. Лучше пусть это платье принадлежит ее незнакомой сестре, чем кому-то еще. Ведь и Лучано, и его дочь наверняка много раз гостили здесь, оставались на выходные. Платье в шкафу вовсе не означает, что Фредерико любил… или еще любит эту девушку!
Руки Нины так дрожали, что она выронила яйца. Они упали на плиточный пол и разбились. Она стало отрешенно смотреть на них, потом обернулась, чтобы извиниться перед Фредерико за свою неловкость.
Но Фредерико даже ничего не заметил.
У Нины внутри что-то сжалось. Фредерико стоял в дверях. Мускулы его плеч под белой рубашкой были напряжены. Он смотрел мимо Нины в сад и молчал. Просто стоял в дверях, не замечая, как будто ее вообще тут нет.
Нина молча вытерла пол. Она так волновалась, что не могла вымолвить ни слова. Что-то в нем переменилось после телефонного разговора. И сам он тоже изменился. Нина вдруг засомневалась в его любви, и в голове у нее все смешалось. Фредерико, теперь такой неприступный, это проклятое платье, звонок ее отца, эта сводная сестра…
— Отнеси кофе на террасу, Нина, — вдруг бросил Фредерико так отрывисто, что она почувствовала себя задетой.
Она смотрела ему вслед, когда он вышел на террасу, даже не взглянув на нее. Нина чувствовала себя так, будто он поставил ее на место, на место наемной прислуги. Фредерико вышел на террасу и остался стоять, по-прежнему весь напряженный. Скрестив руки на груди, он смотрел в сад. Нина пыталась прочесть на его лице, что же все-таки случилось. Но это была безнадежная попытка. Ей никогда не удавалось угадать, о чем он думает, и теперь, пусть они и стали любовниками, наивно полагать, что что-то изменится.
Нина вынесла на террасу поднос с кофе и поставила его на стол, все еще влажный после ночной грозы. Она хотела было пойти на кухню за тряпкой, чтобы его вытереть, но тут Фредерико заговорил:
— Я должен кое-что тебе сказать, — серьезно произнес он. — Я должен был сказать тебе это с самого начала, но тогда мне казалось, что незачем. Теперь, конечно, сказать нужно, потому что наши отношения изменились.
Он так и не взглянул ей в лицо. У Нины упало сердце. Видимо, дело серьезное. Может, он решил, что пришло время вычеркнуть ее из своей жизни? Сказать, что случившееся не имеет никакого значения, и придумать какой-нибудь предлог, чтобы расстаться с ней? Но вдруг Нина поняла, что именно Фредерико собирается ей сказать. Он же говорил с Лучано и вспомнил, наверное…
— Все в порядке, — быстро проговорила она, держа перед собой поднос. Ей казалось, что у нее так ослабли ноги, что любой порыв ветра сбросит ее на пол. — Я, в общем, даже ожидала чего-то в этом роде, — собравшись с силами, продолжила она. — В том, что произошло, виноват не ты один. В большей степени виновата я, ведь это я начала целовать тебя, пока ты спал. — Нина набрала побольше воздуха в грудь. — Я хочу сказать, что сама навязалась и мне жаль, что у тебя из-за этого сложности. Ты совершенно прав. А я вела себя наивно. Я не подумала о возможных последствиях. Я должна была спросить тебя о… — Она нервно рассмеялась. — Я даже не знаю ее имени… О моей… то есть твоей… то есть дочери Лучано, твоей подруге. Я все поняла по этой фотографии. Она явно обожает тебя. Я ничего не спрашивала, потому что ничего не хотела знать. Просто постаралась выбросить эту мысль из головы. Так что все произошедшее не твоя вина, и… я не хочу, чтобы ты вспоминал нашу встречу с горечью.
Нина осторожно поставила кофейник на стол, чтобы не уронить его на пол, как яйца на кухне, и боязливо подняла голову. Теперь Фредерико был весь внимание. Он яростно сверкал на нее глазами, и у нее едва не остановилось сердце. Но замолчать она не могла, ведь это единственный путь сохранить остатки гордости. Нина собралась с духом и выдавила смешок. Она изо всех сил старалась, чтобы Фредерико не понял, как все это для нее серьезно.
— Такое бывает. — Она с нарочитой беспечностью пожала плечами. — Мужчины и женщины встречаются, а дальше — лю… секс. Все было очень мило, но…
— Очень мило!
Фредерико так гневно выкрикнул это, что Нина подпрыгнула. Чтобы успокоиться, она сжала кулаки. Он быстро шагнул к ней и схватил за плечи. Нина испуганно заморгала. Его глаза стали еще темнее, чем обычно. Его губы шевелились, он что-то говорил, но Нина так перепугалась, что не могла разобрать слов.
— Ты хочешь сказать, что то, что между нами было, очень мило, и только?! — рявкнул он.
Тогда Нина тоже разозлилась. Он заявляется для того, чтобы сообщить ей, что у него есть другая; она пытается облегчить ему объяснение, и он еще злится!
— Мне больно! — крикнула Нина. — Как ты смеешь злиться на меня?! Если тут дело в вашей сумасшедшей сицилийской чести, то ты должен был обо всем подумать еще час назад! Хотя, возможно, это было бы сложно, если учесть мою навязчивость! — презрительно бросила она. — Все дело в том звонке, да? Ты вдруг вернулся к реальности. Позвонил Лучано, и ты вспомнил, что на самом деле думаешь обо мне. Ах да, к тому же ты собрался сказать мне о романе с его дочерью…
Фредерико вдруг обхватил ее и с силой прижал к себе. Нина стала вырываться и кричать. Он попытался утихомирить ее.
— Нина, Нина, — простонал он. — Кристина и я действительно очень близки. Ну и что? Ты ревнуешь?
Нина оттолкнула Фредерико, проморгала предательски выступившие на глазах слезы и посмотрела ему в лицо.
— Не надо прятаться за слова, Фредерико, — бросила она, сверкая глазами. Как это похоже на мужчин — сваливать всю вину на женщин! — И сейчас я вовсе не ревную. Я скорее досадую на себя за то, что отметала даже мысль о том, что у вас с Крис… с Кристиной какие-то отношения. Кроме того, этот разговор начал ты. Ты хотел мне что-то сказать. И ты прав: рано или поздно тебе пришлось бы все мне выложить. Иначе это было бы несправедливо и по отношению ко мне, и даже по отношению к Кристине.
— Но я не собирался говорить с тобой о Кристине…
— Да, на какой-то момент тебе показалось, что она теперь для тебя никто! Не надо, Фредерико, не говори больше ни слова, иначе будет еще хуже. О, какой же я оказалась дурой!..
— Да, Нина, ты и есть маленькая дурочка. И я люблю тебя за это.
Теперь он еще насмехается над ней, шутит, как с ребенком. Нина отпрянула от него, не желая, чтобы Фредерико опять обнял ее и попытался объясниться.
Но… но ведь он сказал, что любит ее… Так ли это? Нина стала с надеждой всматриваться в его лицо, чтобы узнать правду. Несмотря на то, что он улыбался, в его глазах застыла тревога, и Нина засомневалась в его искренности. Может, он просто оговорился? Или она что-то не так расслышала?
— А Кристина… — выдохнула она. — Разве не о ней ты хотел поговорить со мной?
Плечи Фредерико опустились. Нина вся напряглась, решив, что все-таки вынудила его признаться. Сейчас он скажет, что когда-то они с Кристиной были любовниками, потом она оставила его… или что-то в
