руку. Но Стефани была счастлива, что сейчас эта сила на ее стороне.
— Не знаю, что мой отец рассказывал вам... — Ее слова так и полились одно за другим, подобно потоку воды, устремившемуся сквозь открытые шлюзы. Казалось, ее невозможно уже было остановить. — Я работаю на телевидении, веду детские программы. Пару лет назад мне очень повезло: я стала ведущей еженедельной передачи «По солнечной стороне». Не знаю, слышали ли вы о ней, но...
— По пятницам, с пяти до шести, — утвердительно кивнул Алекс. — Дети моего приятеля очень любят вашу передачу. Ни за что не пропускают. У вас есть два весьма преданных фаната.
— Отлично. Сколько им лет, я имею в виду детей вашего приятеля? — Стефани говорила очень быстро, пытаясь унять внезапно возникшее волнение. Когда Алекс улыбается, все его лицо как бы озаряется внутренним светом души, резкие черты смягчаются, сине-зеленые глаза горят, подобно драгоценным камням под лучами солнца.
— Пять и семь, мальчик и девочка. Элиз — семь, она настоящая ваша поклонница.
— Да, пятилетнему, пожалуй, еще рановато смотреть нашу передачу, а в семь уже вполне... Я люблю слушать отзывы, так сказать, из первых уст, от самих детей. Конечно, мы получаем много писем...
— Но не все они от детей? — заметил Алекс.
Очевидно, слабая дрожь в голосе Стефани выдала ее.
— Да, — тихим голосом ответила девушка.
— И не во всех письмах восхищение вашей персоной столь же невинно, как в детских. — Это прозвучало как утверждение.
— Да. — Стефани покачала головой, отчего ее светлые волосы упали ей на лицо, к счастью скрывая появившийся на нем испуг.
— Стефи оказалась жертвой изощренного издевательства, — вставил отец девушки. — Ее преследует маньяк. Полагаю, это слово подходит лучше всего к подобному одержимому поклоннику.
— Когда это началось? — Алекс внимательно смотрел на девушку.
— Около семи месяцев назад, перед Рождеством. Первое письмо пришло с множеством остальных, и в нем содержались весьма лестные отзывы о моей внешности, — Стефани попыталась изобразить слабую улыбку. — Этот человек писал, что хотел бы получить меня в качестве рождественского подарка. Но тут чувствовался подтекст — похотливые намеки, которых нет у обычных поклонников.
— Полагаю, письмо было анонимным?
— Да. Через неделю пришло еще одно, потом еще, письма стали приходить почти каждый день. Сначала они были довольно сдержанными, но вскоре стали сексуально недвусмысленными, их пронизывало описание идиотских фантазий автора, с каждым разом все более отвратительных. — Стефани даже содрогнулась от воспоминаний.
— Эти письма поступали на адрес телестудии?
— Сначала — да. С этим бы я справилась, но где-то через месяц письма стали приходить ко мне домой. Маньяк, не знаю где, достал мой адрес. Но это оказалось только цветочками. Потом стали поступать посылки...
— Посылки? — поднял брови Алекс.
— В основном в них находилось женское нижнее белье: чулки, подвязки, бюстгальтеры. — Стефани смиренно кивнула. — Мой преследователь писал, что хотел бы видеть меня в них. — Девушка попыталась улыбнуться, но у нее плохо получилось. — Он, наверное, потратил целое состояние на все эти вещи.
Слушая ее рассказ, Алекс все больше мрачнел, выражение его лица становилось угрожающим.
При взгляде на напрягшегося мужчину Стефани захотелось рассказать все и тем самым избавиться от навязчивых страхов. Слова, казалось, уже невозможно было удержать. Она поведала о том, что письма стали содержать все больше сексуальных угроз и что анонимный маньяк заявил, что она его судьба и в один прекрасный день они будут вместе.
— В своих посланиях этот сумасшедший даже начал истолковывать некоторые слова, сказанные мною детям в передаче, как зашифрованные сообщения, предназначенные лично ему в ответ, — Стефани снова задрожала, голубые глаза наполнились слезами. — В письмах он совершенно искаженно интерпретировал мои слова, делал их отвратительными и грязными. Мы с отцом обратились в полицию, но явных улик не оказалось.
— А письма? — отрывисто и резко бросил Алекс,
Стефани лишь печально покачала головой.
— Поначалу я не придавала большого значения этим домогательствам и сожгла большинство из них. Ах, конечно, я понимаю теперь, что не следовало этого делать, но я думала, что этому человеку
— Неплохой совет, — спокойно заметил Александр. — Это дало какой-нибудь результат?
— Не знаю. Но, чтобы там ни было, стало еще хуже. У меня создалось впечатление, что мой тайный поклонник каким-то образом узнал обо всем и быстро сменил тактику. Именно тогда начались телефонные звонки.
Тут Хингис издал неразборчивое ругательство, заставившее Стефани прервать свое повествование.
— Продолжайте, — неожиданно мягко подбодрил смутившуюся девушку Алекс, слегка сжав ее пальцы в своих.
— Маньяк стал звонить мне домой то вечером, когда я приходила с работы, то среди ночи.
— Вы знали этот голос?
— Нет, но мне кажется, что этот человек изменял его. Может, накрывал трубку носовым платком или чем-то подобным, и он всегда говорил шепотом. Казалось, он становится все более одержимым и злобным. Однажды он увидел, как я вела передачу с другим ведущим, очень привлекательным мужчиной. Маньяку взбрело в голову, что я флиртую, причем специально, назло ему. «Неверная», — назвал он меня! Сказал, что я сучка и, если не изменю своего поведения, он накажет меня...
У Стефани от пережитого волнения перехватило дыхание. Казалось, она вот-вот задохнется. Девушке пришлось прервать рассказ. Хингис молча ждал, пока она успокоится. Очевидно, что если настаивать на скором продолжении, то его собеседница вряд ли найдет в себе мужество еще что-либо сказать. Сильные теплые пальцы Хингиса по-прежнему переплетались с тонкими и нежными пальчиками Стефани. Их руки, казалось, вели самостоятельный диалог.
— Я пыталась не обращать внимания на его звонки, но почему-то получалось, что только и делала, что прислушивалась в ожидании, когда зазвонит телефон, а мой преследователь, похоже, всегда знал, когда я нахожусь дома. Он заявлял, что у меня больше никогда не будет никаких отношений с мужчинами, кроме деловых, — любого, кто назначит мне свидание, он убьет и... если потребуется, то убьет и меня.
Голос девушки вновь дрогнул, глаза опять наполнились слезами. Но, казалось, теплое пожатие рук Алекса наполнило Стефани внутренней силой, и, справившись с волнением быстрее, чем прежде, она продолжила свой рассказ.
— Полиция делала все возможное. Полицейские попытались установить, откуда звонили, но маньяк всегда звонил из телефонов-автоматов, расположенных в разных районах Нью-Йорка. В полиции мне предложили постоянного сопровождающего, но я отказалась: ходить все время с надзирателем — все равно что стать заключенной. К тому времени я уже совершенно душевно измучилась. Мне было не до отдыха в моей квартире, я все время ждала, что будет дальше, замирая от страха и вздрагивая от каждого звонка... Мое нервное напряжение достигло предела на прошлой неделе, когда я отправилась за покупками. Я пошла в супермаркет и вдруг услышала, что кто-то бежит за мной...
Стефани вздрогнула, вновь переживая испытанное тогда чувство ужаса.
— Оказалось, что бежал мужчина, который торопился к уходящему автобусу, но я внезапно запаниковала еще сильнее. Мне пришло в голову, что мой преследователь все время следит за мной, ни на минуту не выпуская из поля своего зрения. И тут я просто сломалась. Я приехала сюда, к отцу, даже не зайдя домой собрать вещи.
